Андеграунд, или То, что мы потеряли - Страница 1
Изменить размер шрифта:
Каграман Ханбеков
Андеграунд, или То, что мы потеряли. Стихотворения, рассказы, повести в стихах
Посвящается моей дочери
Елене Ханбековой
От автора
Мои стихи не грозди винограда —
Хранителя веселья, смеха и вина,
И это не моя вина:
Причин не вижу для парада.
Бесплатною была когда-то медицина,
И врач от бога был, не от рубля.
Ушло всё это в прошлое, осталась болтовня,
Но это только жизни половина.
Другая половина – это яхта, «мерседес», и особняк,
И миллионы на счету в швейцарских банках.
Хозяин этой жизни не шахтёр и не горняк,
И ходит он не в сапогах солдатских.
Богатство снова не продукт труда,
А результат экономических и прочих махинаций:
Обмана, лжи, сомнительных дотаций,
Куда-то исчезающих без дыма и следа.
Нет ничего грязней и отвратительнее рынка,
Который нам диктует образ жизни и труда,
Где хитрость, ложь, обман – арена поединков,
А человеческая жизнь – картёжная игра:
Обманутые дольщики – виновник на свободе.
Самоуправство в реформаторстве —
желание повелевать,
А безнаказанность – хаоса мать —
как неуменье обуздать
Стремление к обогащению, рождённое в народе.
Мои стихи – продукт вот этой жизни,
В них, словно в зеркале, она отражена.
Она несправедлива и грязна:
Какая есть – без грима, макияжа
и без грубой укоризны.
P. S. Эта книга написана «в стол»,
Это мысли, рождённые тем, что я вижу,
Это отзвук того, что я слышу
В интернете, забившем нам гол.
Он сейчас наших мыслей хозяин,
Он формирует взгляды на жизнь,
А борьба за культуру в нём тает,
Превращаясь в зловредную пыль.
Я в стихах никого не учу,
В них лишь мысли свои излагаю.
Я пишу для себя, это знаю,
Потому что молчать не могу.
Апрель 2016 г.
I
Введение
Признание
Мне не хочется в Ад, потому и живу,
Только жить не особенно хочется.
Я живу, как раздетый: у всех на виду,
И за всех с меня, видно, и спросится.
Скажут черти в Аду: «Почему ты молчал?
Ты – поэт, перед всеми в ответе.
Ты, конечно же, всё, как всегда, понимал,
Всё плохое, что было на свете.
Почему уцелел, от чего не кричал,
Раз поэтом на свет появился?
Знают все, что поэты – начало начал,
Ну а ты не всегда торопился».
Что скажу я тогда этим чёрным чертям
В оправданье земного молчанья?
Что не верил в себя, что не верил словам,
Так и жил, истязая сознанье?
Может быть, пожалеют и в Ад не пошлют.
Скажут: «В Ад тебе рано соваться».
И в дорогу мешок сухарей мне дадут,
И отправят по свету скитаться.
Март 2009 г.
«Машина – зверь, рычит и мчится…»
Машина – зверь, рычит и мчится,
Ещё мгновенье, потом прыжок.
Ещё мгновенье, и я уж птица,
И бьёт о маску сухой песок.
Вперёд, на встречу, а с кем – не знаю.
Вернусь, быть может, коль повезёт.
Я вызов смерти сейчас бросаю,
И это длится не первый год.
Я – камикадзе, я это знаю,
Я знаю то, что разобьюсь,
Но эту прихоть себе прощаю,
Я в счастье верю, ему молюсь.
Я приземлился, шипит резина,
Скрежещет щебень, я снова мчусь.
Ревёт всё громче моя машина,
Её люблю я, я ей горжусь.
Обгон немыслим, я путь подрежу,
Я первым буду везде, всегда.
Сейчас я ближе, похоже, к небу,
Осуществляется моя мечта.
Июль 2011 г.
Страх
Я боюсь, я всё время боюсь:
Я боюсь заболеть, – на лекарства нет денег.
Я простой из простых, потому не стыжусь.
Я плыву, словно щепка, не зная, где берег,
В дебрях жизни, блуждая, тружусь.
Я боюсь, я всё время боюсь:
Я боюсь, что уволят с работы, бывает…
И тогда не поймёт, не поможет Иисус,
Он в людские дела не вникает.
Я боюсь, но я вовсе не трус.
Я боюсь, я всё время боюсь:
Не отложены деньги на время худое.
Я пока что держусь, но боюсь, что сорвусь,
В нашей жизни бывает такое.
И тогда я запью и, наверно, сопьюсь.
Я боюсь, я всё время боюсь,
Оттого, видно, быстро старею.
Не один я такой, я за нитку держусь
И по нитке хожу и слабею.
В одиночку я с жизнью борюсь.
Спился я и теперь не боюсь,
Мне до лампочки всё, я не каюсь.
Я живу, и над жизнью смеюсь,
И с такими же в жизни якшаюсь.
И, как все, в небеса вознесусь.
Декабрь 2011 г.
Розы
«Война – войной, а розы – розами…»
И человек не может без любви.
Она везде, в короткой юбке с косами,
Она придёт, её ты не зови.
Она придёт, обнимет тонкими руками,
В разорванной рубахе, с сумкой на плече.
Перебинтует белыми бинтами
И поползёт с тобой по целине.
Она везде – в больнице, у больничной койки,
В палате, у стола, где только кровь и боль.
Ей тоже больно видеть этой крови струйки,
Но, что поделаешь, война! Война – кровавый произвол…
Она тебе когда-то отдавала
Всё, чем дышало сердце у неё.
Она тебя кормила, целовала,
Ты был сокровищем её.
Прости её, коль в чём-то виновата,
Хотя виновною она не может быть.
Она – любовь, а значит, – свята,
Её возможно лишь любить.