Анархия (Сборник) - Страница 7

21

В Октябрьском революционном перевороте он достаточно быстро разочаровался: началось быстрое укрепление государственной системы, прежде всего аппарата насилия, совершенно неизбежного в условиях начавшейся братоубийственной войны. Кропоткин писал в апреле 1919 года: "Согласно моему взгляду, эта попытка построить коммунистическую республику на основе строго централизованного государственного коммунизма под железным законом партийной диктатуры, в конце концов потерпит банкротство. На России мы учимся, как нельзя вводить коммунизм даже с народом, который устал от старого режима и не оказывает активного сопротивления экспериментам новых правителей". Это писал он рабочим Западной Европы. И оговаривался: "Идея советов... - великая идея", однако "страна управляется партийной диктатурой". "Когда правительство берет на себя обязанность снабдить каждого гражданина лампой и даже спичками", чтобы зажечь эту лампу, то тогда это не может быть сделано даже с бесчисленным множеством чиновников - такое правительство становится язвой". "Все возлагать на гений партийных диктаторов - значит, разрушать независимые центры нашей жизни, профессиональные союзы и местные кооперативные организации, превращая их в бюрократические органы партии, как это имеет место теперь".

Он призывает к солидарности трудящихся без различий национальности или партийной принадлежности. И все-таки в своем письме, предостерегая рабочих Запада от роковых ошибок русской революции, Кропоткин просит, невзирая ни на что, даже на возможное укрепление государственной власти и террора, оказать помощь народам России, умирающим от голода и болезней. Он категорически отвергал принцип "чем хуже - тем лучше", на основе которого создавалась революционная ситуация, велась работа на поражение России в империалистической войне, на развал внутренней организации государства и армии. Некоторые партии, а также многие анархисты встали на этот путь. Кропоткин отвергал его. Когда большевики взяли власть, то ряд партий стал исповедовать тот же принцип: "Чем хуже, тем лучше". И вновь Кропоткин не принял этой тактики, когда ради интересов партии жертвуют миллионами жизней, обрекают народ на непомерные лишения.

22

По убеждениям Кропоткина, анархия - не хаос, а свобода личности, мысли, творчества. В этом отношении иго капитала также опасно и страшно, как иго однопартийной государственной системы. Если в первом случае используются преимущественно экономические методы, то во втором - политические, юридические, идеологические.

"Одно из двух. Или государство должно быть разрушено, и в таком случае новая жизнь возникнет в тысяче центров на почве энергичной личности и групповой инициативы, на почве вольного соглашения. Или же государство раздавит личность и местную жизнь, завладеет всеми областями человеческой деятельности, принесет с собою войны и внутреннюю борьбу за обладание властью, поверхностные революции, лишь сменяющие тиранов, и как неизбежный конец - смерть.

Выбирайте сами!"

К 1920 году он утверждал: "Приход реакции абсолютно неизбежен... А потому все, что мы можем сделать, это направить наши усилия, чтобы уменьшить ее рост и силу надвигающейся реакции".

Он предполагал, что реакционная деспотия государства продлится меньше полувека. Впрочем, если вести отсчет от расцвета сверхдержавы СССР в конце 1930-х годов, то и этот прогноз Кропоткина выглядит сбывчивым. Так же как его предположение, что в будущем возможны более жестокие и кровавые войны. Однако надо не восхвалять пророческий дар великого ученого и человека, а постараться понять, почему он приходил к верным выводам.

Прежде всего он стремился постичь правду и ничего кроме правды. У него напрочь отсутствовали какие-либо партийные или групповые интересы. Но дело не только в этом. В отличие от подавляющего большинства теоретиков, он старался учитывать роль научно-технического прогресса и законов земной природа в развитии общества, имея в виду законы не столько экологические, о которых ныне говорится немало, сколько нравственные (истоки последних, как эволюционист, он видел в биологической природе человека и социальном поведении высших животных).

23

В середине XIX века, когда он твердо уверовал в необходимость объединения трудящихся в борьбе за социальную справедливость, огромную популярность стали приобретать идеи социо-дарвинистов, утверждавших, будто повсюду и всегда идет жестокая борьба за жизнь: биологическая конкуренция среди животных, экономическая - среди людей. Победители - самые приспособленные, самые удачливые и активные индивидуумы. Это стало, по словам Кропоткина, своеобразным догматом, религией буржуазного общества. Вопреки этому, "необходимо было показать преобладающую роль, которую играют общительные привычки в жизни природы и в прогрессивной эволюции как животных видов, так равно и человеческих существ. Надо было доказать, что они дают животным лучшую охрану против их врагов, что они облегчают им добывание пищи... и увеличивают предел жизненности и, вследствие этого, - облегчают развитие умственных способностей, что они дали людям... возможность выработать те учреждения, которые помогли человечеству выжить в суровой борьбе с природой и совершенствоваться, невзирая на все превратности истории".

Он выполнил свою задачу, написав книгу "Взаимная помощь как фактор эволюции". Это - не опровержение, а дальнейшее развитие идей Дарвина, причем в традициях русской биологической науки. Еще в 1860 году ботаник А. Н. Бекетов высказал идею эволюции и единства природы Земли; он считал борьбу за существование частным случаем "взаимодействия сил", гармонии в природе. Позже о законе взаимной помощи и о его роли в эволюции писал русский зоолог К. Ф. Кеслер, прямым преемником которого и стал Кропоткин.

Конечно, не все в этой работе Петра Алексеевича выглядит одинаково убедительно. Однако научная значимость его работы сохраняется до наших дней.

24

Экологическое единство живого вещества не вызывает сомнений - это эмпирическое обобщение. Сам факт этого единства, сохраняющегося многие миллионы лет, показывает, что взаимное объединение, взаимопомощь всегда проявлялись в биосфере более властно и эффективно, чем взаимная вражда и разобщенность. И по-прежнему актуальны слова Кропоткина: "Общество... зиждется на сознании - хотя бы инстинктивном, - человеческой солидарности, взаимной зависимости людей. Оно зиждется на бессознательном или полуосознанном признании силы, заимствуемой каждым человеком из общей практики взаимопомощи; на тесной зависимости счастья каждой личности от счастья всех..."