Анакир - Страница 39

Съедена заживо — это хрупкое, совершенно беспомощное создание...

Рэм встал с постели, подошел к окну и взглянул на Амланн, на его поздние огни, на пять башен дворца.

Сын Яннула, возникший в его сновидении — вот что было необычно.

Сын Яннула... В возрасте этого мальчишки Рэм сворачивал шеи для того, чтобы воровать кошельки. Лар-Ральднор хотел научиться сворачивать шеи для того, чтобы спасти мир.

Вернувшееся этой ночью безумие с видениями потрясло Рэма. Он думал, что уже навсегда освободился от него. Странным было то, что в этот раз у видения имелся какой-то смысл. Кем он был в тот момент на бурлящей площади, краем глаза видя за спиной черные джунгли, каким человеком, который служил с Яннулом? И где? Ответ был очевиден и уже в силу этого невозможен: он был Ральднором, сыном Редона и Ашне’е, Ральднором эм Анакир, мессией Равнин.

Дни шли за днями, а работы все не было. Никто не отправлял товары в порт Амланна. Отдельные караваны уходили на юг, но у них имелась своя постоянная охрана. Пятеро из людей Рэма попросили отставки и ушли в том же направлении — в Ланнелире их ждали семьи. Что до другого дела — неустанных безрезультатных поисков, — то сейчас во дворе таверны напротив Рэма стоял человек.

— Я слышал, что вы ищете следы женщины и ребенка, господин.

— Да, это так.

— Я свернул со своего пути, чтобы зайти сюда.

— Не сомневаюсь.

Наступило продолжительное молчание, после которого обескураженный человек произнес:

— Далеко на севере живет кармианская женщина.

— Да?

— У нее есть ребенок около семи лет, смешанной крови и очень хорошенький.

Рэм не пошевелился. Ему и прежде рассказывали подобные истории, часто попросту лгали. Иногда это заставляло его сдвинуться с места, однако он никогда не находил того, что искал.

— И этот ребенок — мальчик, — сказал он.

— Нет, девочка.

— Вы разговаривали с этой женщиной?

— Да. Но я не сказал ей, что вы ее разыскиваете.

— Как она вам показалась?

— Немного глуповата, — отозвался человек. — Медлительная. Но, в общем, добрая. А ребенок просто сияет.

Рэм почувствовал, как напряглись его мышцы.

— И вдобавок прихрамывает, — сказал он.

— Ребенок? — нахмурился человек.

— Или женщина, — невозмутимо добавил Рэм.

Человек облизал губы и решился:

— Да, господин.

Рэм рассмеялся. Так было лучше, чем напускать на лицо мрачно-отсутствующее выражение, перенятое от Кесара. Человек, который немного знал о том, что разыскивает Рэм, но не был в курсе подробностей, еще побормотал что-то, нахмурясь, но вскоре поспешил исчезнуть.

Рэм прогулялся по улицам, по рынку, отстраненно взглянул на дворец. Когда-то Яннул, капитан Ральднора, проскакал всю дорогу по глубокому снегу, чтобы уговорить своих короля и королеву, бывших тогда еще детьми, заключить союз Ланна с Равнинами.

Говорили, что Яннул женился на женщине Равнин. А теперь у них вырос славный сын, который хочет отправиться в Дорфар.

Дорфар. Земля дракона. Теперь земля богини.

Улицу перешел молодой человек, на миг показавшийся Рэму похожим на сына Яннула. В последнее время Лар-Ральднор занимал слишком много места в сознании Рэма. Даже ночью оно не отвлекалось ни на какие другие образы. Рэм был осторожен. Юноша находился в том возрасте, в котором появляется чувственность, порой подавляемая, а порой подпорченная. А Рэм за всю свою жизнь (за исключением нескольких подвернувшихся случаев) не делил компании ни с кем, кроме тех, кто делал это за плату...

Однако прошли еще ночь и еще день, прежде чем он узнал дорогу и выехал из Амланна, направляясь к усадьбе Яннула.

Этот дом ничуть не походил на простую деревенскую ферму, скорее его можно было назвать виллой, выстроенной, как решил Рэм, на дорфарианский лад. Его окружали голубоватые холмы, так же, как окружали они все в Ланне, а вдали за домом в лучах восходящего солнца мерцали горные вершины. Возле дома раскинулись плодовые сады и виноградники. В долине, по которой бежал ручей, паслось стадо оринксов, многие из которых плескались в воде. Из небольшого загона выглядывали зеебы, а по внутреннему двору с пронзительными криками бегали серые бисы, хлопая крыльями и вытягивая длинные шеи.

— Великолепно, — произнес Яннул, встретив Рэма в прохладе дома. — Мы здесь рано завтракаем. Ты успел как раз вовремя.

Они обменялись несколькими ничего не значащими фразами и сели за обеденный стол. Равнинная жена Яннула, в платье под цвет своих волос, говорила тихо, но так и сияла. Она помогла двум служанкам накрыть на стол, а потом села за него вместе с семьей. Лар-Ральднора не было — он ушел на охоту за диким котом, который уже несколько раз нападал на стада оринксов. Второй сын Яннула был намного моложе и удался в мать — весь золотистый, лишь глаза черные. Он внимательно прислушивался к разговору и без всякого смущения участвовал в нем. Судя по всему, он очень тянулся к старшему брату.

Яннул и Рэм закончили этот день, сидя на террасе и играя в ланнскую настольную игру. Когда почти совсем стемнело, Яннул помог слугам зажечь светильники. Высоко в небе уже горела Алая Звезда.

— У меня создалось впечатление, что мать часто била тебя, — заметил Яннул после того, как Рэм выиграл первую партию.

Рэм застыл.

— Прости мою бесцеремонность, — извинился Яннул. — Просто я заметил, как ты вздрогнул, когда мальчик в четвертый раз потянулся за сливами, и Медаси шлепнула его по руке. Обычная шутка, ласковый шлепок, не более того.

Рэм растерянно промолчал, а Яннул продолжил:

— Ей сейчас тяжело. Она любит обоих сыновей, но Лар-Ральднор ее первенец. Мы даже не надеялись, что Медаси сможет выносить ребенка после всего, что ей пришлось пережить в старом городе, в этих Равнинных руинах. Очень долгое время у нас не было никого. Поэтому он и она часто бывают нежны друг с другом, словно любовники... я не имею в виду наши ланнские обычаи, любовь и близость совсем не одно и то же. Если он уедет в Анкиру, она зачахнет. И в то же время она хочет, чтобы он отправился туда и сражался против наползающей тьмы. Но, конечно, она очень боится. Мы ведь помним, на что это было похоже.

— А на что это было похоже?

— Ты хочешь, чтобы я в двух словах рассказал тебе всю историю войны?

— Хотя бы попытайтесь.

— Как ты думаешь, почему я здесь прячусь? — вздохнул Яннул. — Год я воевал, после этого долгие годы играл в политику в Дорфаре. С меня хватит. Однако я вовсе не рассчитывал, вернувшись, превратиться в памятник ланнскому героизму, — к лампе подлетел мотылек, чтобы погибнуть в ее пламени, но Яннул, с величайшей осторожностью и ловкостью жонглера, которым когда-то был, перехватил его и выпустил обратно в ночь. — Ральднор придумал лучше. Он просто исчез.

— Почему?

— А почему бы и нет? Он исполнил все, о чем его просили, потеряв при этом все человеческое в себе. Он стал богом. Боги же либо уходят в запредельное, либо низвергаются. Либо исчезают. После него остался сын, Ральданаш Ваткрианский, нынешний Повелитель Гроз. Был еще один сын, но дорфарианцы что-то сделали с ним или попытались сделать. Его мамаша была дурой и сукой. По-моему, тот ребенок умер.

По телу Рэма прошел холодок. Ему вновь представились волки, рвущие...

— А что ты скажешь о последней битве под Корамвисом? — спросил он. — Колдовство, землетрясение, вмешательство богини? Что из этого правда?

— Правда и неправда здесь перемешаны. Я могу рассказать тебе кое-что о жителях Равнин. Можешь мне поверить, они не принадлежат этому миру. Однако это относится не ко всем из них. Медаси не такая. Когда мы выбили драконью гвардию Амрека из города руин, я думаю, только она стояла между мной и безумием. Я пришел туда, не ведая печали, в надежде на справедливость. Я умел убивать, и это удавалось мне без труда. Потом мне стала понятна суть жителей Равнин, — блеск в глазах Яннула погас, точно он всматривался в далекое прошлое. — Я помню, как они ходили по заснеженным улицам после избиения гарнизона Амрека — те самые люди, которых мы пришли спасать от тирании. Они были похожи на молчаливых волков, их глаза сверкали, как льдинки — в них не было ничего человеческого. Тогда моя душа ослабела. Прежде я никогда не видел такого. Люди второго континента совсем другие, по сути, это светлые Висы. Но эманакир — это только они. Их можно встретить в Зарависсе, в Дорфаре. Они почти сплошь белые — волосы, кожа, даже желтые глаза бледнеют и горят ледяным огнем, — Яннул усмехнулся. — Так вот, о последней битве под Корамвисом. Через посредство Ральднора они осознали в себе Пробудившуюся Змею. Висы в Корамвисе тоже осознали, что это такое. Эти люди вызвали землетрясение силой своей воли, хотя, может быть, это россказни. Но тогда нам так не казалось. Нас должны были победить, и никакие неожиданности не представлялись возможными. Даже выманив их армию из Корамвиса, мы были обречены на уничтожение. Что ж, если победа силой оружия была невозможна, пришлось призвать на помощь иные силы. Они хотели жить. Мы тоже. Это было что-то вроде молитвы — без слов, но воздух на многие мили был так напряжен, словно кто-то непрерывно дергал за какие-то незримые нити. Единственным нашим шансом было чудо. И чудо случилось, Корамвис пал. А что до явления богини — да, было и оно, однако ему есть вполне разумное объяснение.