Анакир - Страница 118

В Зарависсе войска Тханна За’ата вынуждены были отступить из порта Лин-Абиссы, оставив доки в огне. Отряды заравийцев покинули Мойю и проследовали обратно к границе, к Драконьим Вратам и Сару. Такое же дезертирство случалось и в других местах — люди самовольно покидали армию и возвращались домой.

За час до рассвета королевский корабль стоял в море, когда-то названном Морем Эарла. Те на корабле, кто не спал, могли видеть, как Ральданаш бродит по открытой палубе. Тут и там раздавались негромкие приветствия. Белизна его волос и одеяния светилась в ночи, как само море в лунных заплатах. Стоя у поручней на носу судна, Ральданаш беседовал с капитаном.

Они выжидали, поглядывая на запад.

На восходе корабли должны были прийти в движение. Им предстояло встретиться с главным флотом Йила, превосходящим их едва ли не вдвое. Место встречи определил некий жрец-эманакир, ибо здесь преследовались еще и религиозные цели.

Конечно же, богиня будет с ними во время битвы. По просьбе короля капитан оставил его в уединении, может быть, последнем в его жизни. Сам капитан, родом из дорфарианского города Марсак, никогда особо не верил в Анак, хотя не забывал ни молиться ей, ни делать приношения. Над черной водой он видел призрачные знамена Ашкар на ваткрианских галерах. Поддавшись внезапному порыву ярости, он сплюнул прямо в океан — на случай, если Она в самом деле существует и может видеть, как он оценивает Ее недостаточность.

Ральданаш, сын Ральднора, смотрел на море с заплатами из огня, которые не горели.

Вскоре ему предстояло вернуться в каюту на верхней палубе и примерить свои нематериальные доспехи. То, что король задержался здесь, было всего лишь проявлением человеческого начала. Он привел в порядок все свои дела, сейчас же ему просто хотелось попрощаться.

Незримая, неслышная и неощутимая дрожь уже начала сотрясать мир. Час или чуть больше, и она дойдет сюда. Если им не хватит сил, или твердости, или веры, все пойдет прахом.

Значит, должно хватить — и сил, и веры, и твердости.

Ральданаш отметил нервозную ненависть и демонстративную ярость капитана из Марсака, так как был способен выделить из окружающего сумбура все мысли, поступки и желания, относящиеся к нему самому. Вообще его восприимчивость сильно возросла. Он ощущал даже морских тварей под днищем корабля, огромных рыб, мечущихся внутри океанских течений, время от времени всплывающих из своего чуждого и непонятного бытия. Ральданаш страстно желал уйти к ним, освободиться от разума и груза ответственности — но не мог и не имел права.

«Вот так же был одинок мой отец в ту ночь под Корамвисом», — вздохнул он.

Те, кто смотрел на него поверхностно, видели прежде всего красивое лицо и королевское достоинство — владыку, в чьих жилах струится пламя богов. Именно от таких поверхностных людей проистекали чувства полного доверия королю и сомнительной надежды. Им казалось, что такому совершенству, как он, под силу сотворить чудо.

Ральданаш обнялся со своей жизнью и затем оттолкнул ее — возможно, навсегда.

Когда один из эманакир бесшумно подошел к нему и позвал без слов, Ральданаш, Повелитель Гроз и Король Драконов, повернулся и пошел по палубе, дабы подготовиться к тому, что произойдет.

В данный момент главный флот Вольного Закориса поворачивал на восток, пользуясь приливным течением и утренним ветром, и знать не знал о какой-то линии, пересекающей море.

Вчера на закате, когда солнце удалялось в свои чертоги, было совершено служение Рорну. После того, как отзвучали короткие грубые молитвы, на носу каждого из ста семидесяти шести кораблей расцвел голубоватый дымок священного фимиама.

Йил лично командовал этим соединением своего флота. Он стоял рядом с фигурой Рорна на королевском корабле, а за его спиной вздымалась громада охристо-желтого паруса с изображением Черного Леопарда. Ранняя заря окрашивала лица закорианцев. У них были основания считать, что навстречу им могут выйти вражеские корабли. Однако они готовились встретиться с Шансарским Элисааром или Зарависсом, но никак не с дорфарианцами и королем Дорфара.

Что же до силовой линии, то она была невидима и, очевидно, нематериальна.

Все, что заметили закорианцы — странные завихрения в мерцающей воде на расстоянии пятидесяти весел от себя.

— Взгляните, мой повелитель, из глубин выпрыгивают огромные рыбы, — указал Йилу его капитан. В рядах воинов раздались возгласы. Рыб было так много, что закорианцам даже пришлось замедлиться, чтобы пропустить их.

Когда изгибающиеся змееобразные силуэты исчезли и всплески успокоились, из-за солнца неожиданно вышла тень.

Пропели вахтенные рожки, и закорианские галеры ринулись на боевые позиции, даже не успев распознать эмблемы Дорфара.

Гремела медь, в утреннее небо поднимались свежие клубы дыма. Метательные орудия подтягивались и закреплялись в нужной позиции скрипящими цепями.

— Они не начинают, мой повелитель.

— Увиливают? Тогда мы сами пойдем к ним, — заявил Йил. — Дорфар и сын Ральнара будут сокрушены нашим кулаком.

Флот Повелителя Гроз стоял, не нарушая своих порядков — линия кораблей сомкнута, весла подняты. Они не трогались с места.

— Повелитель, — произнес капитан из Марсака.

Ральданаш возвышался над ним, стоя у поручней. Каким-то образом группа эманакир оказалась между ним и его офицерами.

И сразу же сам воздух вокруг начал меняться. Казалось, его воспламенило солнце, выскользнувшее из-за тучи, хотя небо с самого утра было совершенно чистым.

Капитан не стал повторять свой оклик. Он облизал губы и потер виски, пытаясь понять, только ли он испытывает необычные ощущения. Но все вокруг, поначалу украдкой, повторяли его действия. Больше всего это напоминало опьянение на пустой желудок. Все вокруг внезапно наполнилось прозрачностью, которая одновременно затуманивала. Сворачивание... Выход наружу...

Море подернулось рябью. Длинные волны, как перед штормом, побежали и разбились о борта кораблей. Но ветра при этом не было. Небо оставалось девственно-чистым.

Затем море вспучилось и опало. Они увидели стаю огромных рыб — неужели они всплыли опять, под каждым килем?

Люди забегали, послышались отрывочные приказы. Потом снова воцарилась тишина. И все же присутствовал какой-то звук. Было похоже на то, что он, минуя уши, возникает прямо в мозгу.

И над всем этим на носу корабля стоял Ральданаш, не шевелясь, ничего не предпринимая. Его волосы были словно белый огонь, и бегущее пламя очерчивало его силуэт, словно горела человеческая фигурка, вырезанная из пергамента.

Люди в ужасе закричали.

Яркое сияние объяло корабль, отражаясь в беспокойном бурлящем море.

Передовые галеры Вольных закорианцев неслись на врага на полной таранной скорости, когда море вдруг поднялось стеной и пошло на них.

Когда первые волны достигли кораблей, весла заплескали по воде, потеряв ритм, а затем и вовсе сломались, как сухие прутики. С гребной палубы донесся потрясенный вой. Водяная пыль дождем оседала на палубе, люди скользили на мокрых досках и падали. Огромная катапульта медленно поехала под уклон и рухнула в воду.

— Во имя Зардука! — пытаясь удержаться на ногах, Йил вцепился в шею капитана.

— Там... там что-то бьется в море! — указал тот с ошалелым видом.

Между разогнавшимися, сбитыми в полете закорианцами и неподвижными силуэтами кораблей Дорфара ударили фонтаны воды. Черные струи вздымались ввысь и падали обратно, разбрызгиваясь облаками водяного пара и скрывая оба флота из видимости друг друга.

Там и в самом деле что-то билось — какая-то громада, возможно, живая, восставала, проталкиваясь со дна океана...

Эарл, место подводных вулканов! Этот образ одновременно всплыл в тысячах сознаний. Люди говорили об этом друг другу, охваченные ужасом...

А затем океан с ревом и пеной раскололся надвое.