Анабазис на фоне Северной Анголы - Страница 22

Эвакуация, самое любимое занятие хозяйственников всех мастей. Старшина Тарасюк не был исключением. Как любил он говорить — «В евакуацію я можу викинути або сховати хоч викрутку, хоч слона й ніхто нічого не помітить.». В данном случае, официальная эвакуация только ожидалась, но кому надо уже готовились. Мы естественно относились к тем кому надо, и как всегда к моменту нашего выдвижения, от командования посыпались новые вводные. Мало нам было геморроя с двумя ребристыми металлическими чемоданами, которые нам надо было доставить через две страны, аж в третью. Нам было приказано взять с собой в качестве попутного груза, некого местного перспективного политика, причем обязательно сохранить его до пункта назначения с целым багажом и обязательно живого. Два этих условия, несколько поблекли после того, как мы узнали что был за багаж у этого негритюдского [3] комсомольца. Это был золотой запас молодой республики, в количестве аж трех пудов золота в слитках, монетах и просто золотом ломе. Было ясно что пересечь границу с такой начинкой, в целости и сохранности было нереально. На ночном брифинге звучал исключительно мат и выражение лиц присутствующих, было соответственное… у всех кроме Тарасюка. Старшина улыбался, причем улыбался с чувством превосходства над присутствующими. Когда Барон злобно осведомился, чегой-то старшина так лыбится, Тарасюк важно заявил, что — «Товариші очевидно не читали роман великого Украiнського письменника Миколая Васильовича Гоголя „Мертві душі“». И предвосхищая вопросы, мол при чем тут Гоголь, сказал только одно слово — «Вівці». Далее следовала немая сцена из Ревизора, закончившаяся громовым хохотом. — «Ну и где ты здесь возьмешь овец, Чичиков ты наш?» — змеиным тоном спросил Аким. На что старшина ответил самым флегматичным тоном — «А навіщо нам вівці, коли е слони».

Тарасюк всегда и везде знал обо всем, что касалось складирования каких либо ценностей и транспортных средств любого плана. В данном городишке, застряло стадо рабочих слонов. В виду войны, заказов не было и хозяин с ужасом ждал, что его слонов могут со дня на день конфисковать какие-нибудь власти. Тарасюк, имея финансовую поддержку от местного товарисча и Таракана в качестве переводчика, провел экспресс сделку по закупке слоников вкупе с погонщиками. На базе стада ушастых звериков с хоботами, была срочно создана транспортная фирма, немедленно получившая срочный заказ на доставку гуманитарной халявы ООН, из сопредельного государства. На слоников быстро пошили голубые попоны с белыми надписями UN, но ввиду традиций попоны украсили массивными грубыми заклепками желтого металла… Трех пудов как раз на это хватило. Пришлось конечно всем нам переквалифицироваться на ночь в металлургов и златокузнецов, но потом все прошло без сучка и задоринки.

Пара конфликтов уже на той стороне, касались только слонов и были погашены почти без стрельбы. А основные местные формирования всевозможных бандитов и патриотов, пропускали конвой без разговоров, надеясь ограбить его на обратном пути. Слухи о том, что мы едем за богатым грузом, распространились со скоростью света и назад мы бы так просто не доехали.

А по приезде на место и после снятия попон, Тарасюк махнул слоников на два «ровера» и полугусеничный бронетранспортер. Так что операцию мы закончили с комфортом.

В одном буржуазном порту, этак 6 июля 197* года, группа Советских «торговых» матрозен отмечала день варенья боцмана, известного так же в определенных кругах, как Старшина Тарасюк. В этом же кабаке за соседним столиком сидели Американские матрозен, бывшие для разнообразия Морпехами. Наши, после нескольких бутылей вискаря грянули любимую песню боцмана — «Хазбулат удалой, где ж ты бросил коня…». Морпехи услышав мотив встали по стойке смирно, положив правые руки на грудь. Мы придя в восторг от такого уважения к Русской культуре послали им две бутылки Скоча, одномоментно и встречно, от них тоже пришла бутылка. Естественно пришлось сдвинуть столы. Я произнес прочувствованный тост, про то что рад как хорошо простые Американские Энсины знают и уважают Русскую культуру и фольклор. На что Энсины возмущенно заявили, что это они в восторге, от знания польскими матрозен Американских реалий и уважения их к САСШ и их традициям. Мы были сильно удивлены. Ну ладно, что Американцы приняли нас за Поляков, не привыкать, все-таки дикий они народ. Но какое такое у нас уважение к ихним традициям?

Как немедленно выяснилось, сегодня был Главный Американский праздник — «День независимости», но это было еще не все… Гимн США имел ту же мелодию, что и Русская народная песня — «Хазбулат».

Дурят нашего брата!

А Тарасюка после этого, почти пол года все кому не лень, звали Абрам Линкольн.

Когда три тысячи лет тому назад, некий пельтаст сказал своему командиру, что не плохо бы украсть из палатки вождя персов священную чашу и внести тем в умы врагов смятение, то его же послали на задание и его же и казнили, за то что потеря священной чаши, не произвела на персов никакого впечатления. С тех пор бродит по всем армиям Мира пословица гласящая следующее: «Никогда не проявляй инициативу, ибо тебя же заставят выполнять и тебя же накажут, за то что плохо выполнил».

Старшина Тарасюк получил для ведения переговоров, следующие дипломатические аксессуары: Ящик патронов, пять калашей, ящик сгущенки и мешок сахара. Нам были нужны проводники, знающие брод и гарантии местного вождя, на свободные проезд через земли соседей. Старшина решил все вопросы не выходя из утвержденной сметы, но когда мы тронулись в путь, к колонне присоединился тяжело груженый грузовик DAF. В ответ на вопросительный взгляд Барона, Тарасюк пробормотал что мол, яке чого на дорогу й трохи провіанту. Зная своего Старшину, командир не стал углубляться в данную тему и приказал продолжать движение.

Место под названием Пангани, было гиблое и не комфортное. Тушенка закипала в банках, вода в радиаторах и даже пиво в единственном работающем в порту баре, было теплым. Так как без электричества холодильник не работал, а без белых инженеров бежавших от революционных масс, электричества быть просто не могло. Мы доставили груз, сдали под расписку главному советнику местного Революционного командования, майору Пенусу (которого Аким сразу же переиначил в команданте Ху) и готовились отбыть в очередное известное, но не поименованное место. Нам правда навязали еще группу соотечественников ряда строительных специальностей, которых надо было сопроводить до аэродрома, где их ждал трудяга Ан-12, но это были уже частности. Но…

У тыловых чиновников, не зависимо от цвета кожи и политического строя, обострено чувство приближения фронта. И скопление на окраинах перегруженных машин всех возможных в этих местах марок, и опустевшие присутствия в порту и центре временной революционной столицы, говорили о близости той самой жареной домашней птицы, лишь опосредствованно имеющей отношение к несению яиц, но охотно наносящей удары клювом в не самые приличные места. Тыловые крысы бежали, сухопутная линия фронта была в нескольких сотнях километров, значит опасность должна была придти с моря. Та оно и было. Команданте Ху, заикаясь и по-Вологодски окая, сообщил что буквально в нескольких десятках миль, проходят учения флота Белого орлана и под его эгидой возможна высадка десанта бежавших войск прошлого режима, а сил кот наплакал и береговая оборона равна нулю, ну а подкрепления с тяжелым вооружением будут не раньше чем через неделю. И тут нашелся самый умный. Сегодня это был Сокол, помешанный на военно-морской истории. Он и предложил, устроить на доминирующем над портом мысе, выдающемся в океан и являющейся идеальным местом для высадки десанта, фальшивые береговые батареи, как бы для устрашения противника. Команданте Ху восхитился гениальностью Сокола и тут же стал ныть, что у него совсем нет людей и помочь ему можем только мы и он даже придаст к нам группу секретных мореманов, каплейта Мазовецкого. Короче, не успел Барон его послать, а мы завершить сборы в дорогу, как пришла радиограмма о нашем временном придании Главному Военному Советнику Майору Пенусу.