Amor vincit omnia (СИ) - Страница 16

- А у тебя в ноуте я видел видео, обучающее испанскому, - Дженсен медленно прошелся глазами по голому торсу Джареда, непроизвольно облизывая губы.

- Угу, учу в свободную минутку, - Джаред смотрел потемневшими глазами на готового к употреблению Дженсена и даже вспомнить не мог, когда он чувствовал такую ненасытную страсть к кому бы то ни было.

Однозначно никогда. Дженсен сводил его с ума. И это его деланое равнодушие: итальянский с испанским его заинтересовали, как же! Он стянул с себя полотенце и влез на кровать. Боже, они голые в одной постели!

- Ботаник, - нежно сказал Дженсен и протянул руку, Джаред переплел с ним пальцы и сел, упираясь коленом в его ногу.

Дженсен лежал перед ним такой прекрасный в своей обнаженной красоте. Касаться наяву этого тела с гладкой кожей, усыпанной веснушками, было в стократ приятнее, чем в своих фантазиях. Джаред легонько провел кончиками пальцев по теплой коже и почувствовал, как изнывающий от желания член затвердел и увеличился еще больше. Дженсен вздохнул глубоко, облизнул в очередной раз губы, которые, к великому сожалению Джареда, не только в его представлении были созданы для поцелуев. Он приник к ним со сладким всхлипом, с жаждой, которую сейчас удовлетворить могло только одно. От страсти мутилось в голове, а может, от недостатка воздуха, он оторвался от Дженсена, тот потянулся за ним и открыл глаза. Боже! Эти глаза, эти ресницы! Это ж наказание! Он же от ревности с ума сойдет! С рычанием, неожиданным для самого себя, Джаред нагнулся и поцеловал каждый глаз, от пышных ресниц он перешел на чисто выбритые, гладкие щеки, поцеловал в уголок рта, прикусил подбородок, перешел на нежную шею, провел языком по кадыку, спустился в ямку между ключиц. Хотелось заклеймить Дженсена, взять себе навсегда, чтобы ни у кого и сомнений не осталось, кому он принадлежит. Оставив яркий засос на груди над сердцем, Джаред поднялся и сел на бедра Дженсена, тот, изнывающий под его ласками, открыл затуманенные глаза:

- Джаред?

- Я хочу жениться на тебе как можно быстрее.

Дженсен поморгал, приходя в себя:

- Ладно, можем завтра втроем съездить в церковь и договориться, или я побуду с малышкой, а ты поедешь сам.

- Ага, завтра решим… нужно родителям сказать, наверное, - с сомненьем заметил Джаред.

Дженсен с возмущением посмотрел в ответ - вот же обломщик! У него тут член истекает и яйца скоро взорвутся, а Джареду припекло на светские темы побеседовать.

- Придется, - буркнул Дженсен. - Может, завтра обсудим?

- А твои не будут против? Ну, что ты…

- В восторг не придут, особенно к смене фамилии, но в целом, думаю, отнесутся спокойно.

- Фамилии? – не понял Джаред.

- Ну да, особенно отец удивится.

- Какой фамилии?

- Твоей, естественно, - с легким раздражением ответил Дженсен.

- Что моей фамилии?

- Джаред, ты резко отупел? Так, может, тогда лучше делом займемся?

- Ты хочешь взять мою фамилию? – неверяще уточнил Джаред.

- Вообще-то Дженни; мне кажется, так будет проще, чем возиться с документами и инстанциями, чтобы оформить ее на меня. Да и смысл?

- То есть ты станешь Дженсен Падалеки? – не поверил Джаред.

- Может, уже нет, если ты немедленно не трахнешь меня!

Джаред, обиженно насупясь, молча смотрел на него.

- Ну что еще?! – возмутился Дженсен, но тут же спокойно добавил: - Да, стану, но экранное имя останется Дженсен Эклз, ведь многие берут себе псевдонимы или, выходя замуж, не меняют фамилию, хотя по документам она стала другой. Блядь, Джаред, разве ты не собирался чем-то заняться?!

- Хотел облизать тебя всего, - рассеянно бросил Джаред, оглаживая горячим взглядом плечи Дженсена, его грудь, живот. – Ой!

- Вперед, - махнул рукой Дженсен, - а то у тебя будет вынужденный целибат до первой брачной ночи.

Джаред и помыслить не мог, что Дженсен – настоящий самец, от которого, несмотря на красоту, прет мужественностью и силой, позволит в постели взять над собой верх. Джаред зарычал и стал вылизывать и целовать шею и плечи Дженсена, все время возвращаясь поцелуями к засосу на груди. Постепенно он стал спускаться к животу и ниже, вырисовывая языком узоры на коже, охлаждая ее своим дыханием. Он видел непроизвольную дрожь, пробегающую по коже Дженсена; дойдя языком до блестящей от смазки головки, он лизнул ее и, втянув в рот, слегка пососал, вызвав у Дженсена резкий вскрик. Испуганно отстранившись, Джаред поднял голову:

- Боже, Дженсен, прости! Что? Просто я никогда раньше…

Дженсен, до этого комкавший руками простыню, схватил Джареда за волосы и потянул назад:

- Не будь идиотом.

Не скажешь же, что ощущения слишком остры, что сам будучи в добровольном целибате полтора года, теперь был готов кончить от малейшего прикосновения к члену.

Пробовать языком чистую кожу, чуть пахнущую гелем для душа, обводить точеные тазовые косточки, нырять в ямку пупка – это было слишком, Джареду казалось, что он сейчас начнет скулить и пускать слюни еще больше. Дженсен всегда был как самое любимое, но при этом недоступное лакомство, и вдруг его вручили прямо в руки – на, ешь! Вкушать, смаковать хотелось Дженсена, медленно сводить с ума, чтоб почувствовал на себе, каково это - хотеть столько лет.

Джаред развел в стороны его ноги, провел руками по бедрам, наклонился, чтобы пройтись языком от основания члена к головке и обратно, громкий стон Дженсена стал наградой. Джаред не представлял, что когда-то его мечта исполнится, и он не только в своих фантазиях сможет так прикасаться к Дженсену, притом, что к своему полу его по-прежнему не тянуло, подкованный интернетом он широко лизнул нежную кожу мошонки, разглаживая складочки и чувствуя, как тяжелеют и подбираются яйца. У него самого давно уже огнем горел и член, и яйца. Дженсен издал совсем неприличный, порнушный стон, от которого Джаред чуть не кончил, он пережал свой член и растерянно посмотрел на Дженсена:

- Дженс, а у меня ничего нет.

С трудом сфокусировав на Джареде взгляд, Дженсен уточнил:

- Чего у тебя нет?

- Ничего: ни смазки, ни презиков.

Дженсен упал головой назад на подушку, закрыл глаза:

- Да ты издеваешься! Крем какой-нибудь или бальзам у тебя ж должен быть. Ты ж обожаешь все эти девчачьи штучки по уходу за телом и волосами.

- Ты подождешь?