Америка в моих штанах - Страница 21

Уже на улице я окликнул Ван Санта, успев сказать лишь, что "я - русский журналист". "Русский? - переспросил он. - Пойдем с нами, русский!" И мы сели в поджидавший его черный лимузин. Блядовитые парни, не скрывая ревности и досады, стали обсуждать мою "победу". "Все-таки он добился своего!" - громко сказал один из них. Конечно, они были уверены, что Гас меня "снял" и что мы втроем с ДиКаприо поедем трахаться в отель...

- Это наш лимузин! - гордо сказал Ван Сант. - Но мы никуда не поедем. Будем сидеть здесь... Ты знаешь Африку?

- Да, мы друзья, - ответил я.

- Африка - самый клевый русский, которого я когда-либо встречал в жизни. Где он сейчас?

- Наверное, в России.

- Почему в России? Скажи ему, пусть приезжает сюда. Прямо сейчас! потребовал Гас голосом капризного ребенка.

Разговор носил более чем дурацкий характер, потому что они были пьяные, а я - нет. Они стали курить траву. "Какой же я дурак, что так напился!" повторял ДиКаприо. Гас улыбался сам себе дурацкой пьяной улыбкой. Я не знал, о чем говорить с двумя обдолбанными и пьяными знаменитостями и не придумал ничего лучшего, кроме как сказать ДиКаприо, что он похож на Ривера Феникса. Это привело его в настоящую ярость: "Меня уже "достали" с этим Ривером Фениксом! Между нами нет ничего общего! Не упоминай при мне имя "Ривер Феникс"! Он был куском говна, перемешанного со спермой!.."

Я был несколько шокирован такой злобой и ненавистью, ведь речь шла о покойном друге Ван Санта, который, к тому же, был несравнимо талантливее самого ДиКаприо. Разговора не получилось. Договорившись с Гасом об интервью, я вышел из лимузина, навстречу блядовитым парням. Поскольку я провел в машине всего минут десять, они были наверняка уверены, что дело ограничилось blow job. Но (Бог свидетель!) ничего этого не было!

"СМЕЛО, ТОВАРИЩИ, В НОГУ!"

"Ты подаришь мне дом в Москве, если когда-нибудь станешь большим начальником?" - спрашивает Гордон, который до сих пор не может забыть России. "Конечно! - с легкостью обещаю я, русский, у которого в России "дом - тюрьма". - Я приглашу тебя в Москву с такими же почестями, как Ленин пригласил Айседору Дункан. Ты сможешь взять себе любой особняк, какой понравится!"

Кажется, безумную любовь Гордона к России может исправить только могила. Он слушает русские песни. Его любимые певицы - Пугачева и Агузарова. Он учит русский. Когда Гордон напивается, он начинает говорить по-русски. На его грифельной доске под портретом Ленина мелом записаны фразы из советского учебника:

Смело, товарищи, в ногу!

Духом окрепнем в борьбе!

Мы ходим в школу каждый

день, кроме воскресенья.

Все были готовый кроме Ольги.

Почему ты не последуешь

примеру товариша и не

начнёшь работать усерднее?

Он удивлённо поднял брови!

нельзя

У мыши мягкая серая шкурка.

Прочитав все это как единый текст, можно хорошо представить, что творится в голове американца, одержимого любовью к России.

ТРАНСВЕСТИТСКАЯ ЗИМА. "СТРЕКОЗА И МУРАВЕЙ"

ЕСЛИ ЧТО-ТО НЕ В ПОРЯДКЕ С НЬЮ-ЙОРКОМ, ТО ЭТО СЛИШКОМ ВЫСОКАЯ КВАРТИРНАЯ РЕНТА, СЛИШКОМ КОРОТКОЕ ЛЕТО И СЛИШКОМ ХОЛОДНЫЕ ЗИМЫ! пожаловался как-то Оскар Уайльд наших дней Квентин Крисп, знаменитый английский трансвестит с шестидесятилетним стажем. Кажется, из перечисленных им невзгод самой плачевной для его "сестер"-драг-квинов является последняя: слишком холодные зимы, доставляющие им несказанные неудобства. Великолепие "девочек", красота их ярких нарядов и париков не заметны под зимней одеждой. Зябко кутаясь в бабушкины шубки и пальтеца, они похожи на бабочек в коконе. Или на стрекозу из крыловской басни "Стрекоза и Муравей", которой у нас всегда придавали некое идеологическое, классовое значение: труженик Муравей - олицетворение рабочего люда, нормальных простых обывателей, а попрыгунья Стрекоза - существо легкого поведения, без определенного рода занятий, социального статуса и даже пола, дармоедка и извращенка, антинародный элемент. В отличие от Стрекозы, Муравью ни по чем ни высокая квартирная рента, ни слишком короткие лета, ни суровые нью-йоркские зимы. Он работает, делает карьеру, бабки. ТЫ ВСЕ ПЕЛА /ПАДЛА!/, ЭТО ДЕЛО. ТАК ПОЙДИ ЖЕ ПОПЛЯШИ! - вот суровый приговор натурала Муравья пидараске Стрекозе и всем ей подобным (Квентину Криспу - в их числе).

МОЙ "ГАМБУРГСКИЙ СЧЕТ"

1 ОРГАЗМ - счетная единица и единица измерения, мера длины, веса и объема, единица сопротивления, напряжения и притяжения, силы тяжести и давления, температуры и влажности... Сколько твоих оргазмов на моем счету, а моих - на твоем? Вот мой "Гамбургский счет"!

КАЖЕТСЯ, Я ДАЛ ПО МОРДЕ РИНГО СТАРРУ. ИЛИ РИНГО СТАРР ДАЛ МНЕ ПО МОРДЕ

Под мощным рекламным натиском второй волны битломании я с друзьями иду на концерт "Битлз". Неизвестно, каким чудом, но нам удается заполучить места в самом первом ряду, прямо перед сценой. Концерт начинается, я достаю камеру и начинаю снимать, хотя знаю, что это запрещено. Друзья меня отговаривают, но я продолжаю снимать, и вспышка моей камеры бьет музыкантам прямо в лица. Они по этому поводу резко напрягаются, и один из них, кажется, носатый Ринго Старр, слезает со сцены, подбегает ко мне и устраивает разборку. Он, видимо, просек, что я терпеть не могу их жлобскую команду. Не помню, чем все закончилось. Кажется, то ли он мне надавал пиздюлей, то ли я ему. Одно из двух. Таким образом я удостоился чести вступить в физический контакт с мультимиллионером, который решил тряхнуть стариной с корешами-мультимиллионерами, чтобы заработать побольше мультимиллионов. Неизвестно, чем в этот момент занимались секюрити.

Вот такой сон посетил меня недавно под мощным рекламным натиском второй волны битломании.

СЫНОВЬЯ ПОЛКА

Прочитал воспоминания американского солдата, ветерана войны во Вьетнаме, где он описывает, как они компенсировали недостаток в женщинах с помощью вьетнамских мальчиков, которые предлагали оккупантам свои услуги и тела в обмен на еду для их семей. "Никто из нас не считал себя пидором, но почти у каждого солдата был свой "дружок". Никто этого не скрывал. Некоторые пары жили вместе подолгу, и мальчики стирали наше белье и готовили еду, как настоящие жены..."

У каждой войны есть своя неофициальная история, о которой нельзя узнать из учебников. Достаточно вспомнить наших "сыновей полка", чтобы понять, что и в Великую Отечественную происходило то же самое. С той только разницей, что "сыновья полка" были свои, русские сироты, прикормленные и пригретые в крепких солдатских объятиях. И "никто из них не считал себя пидором".

"РАЗВЕНЧАНИЕ ГОМОСЕКСУАЛИЗМА"

Константин Кузьминский с гордостью рассказывает об организованной им антигомосексуальной выставке: "Мы решили развенчивать разные американские стереотипы. И начали с этого. Ведь здесь же все хотят быть "политически корректными", боятся обидеть педиков, этих, тех..." Меня это развеселило: "Ну и в чем же ваша смелость? Русские эмигранты и так до предела гомофобны. Делая эту выставку, вы не развенчивали стереотипы, а шли на поводу у этих мудаков. И потом - почему вы решили начать именно с гомосексуалистов?" "Да потому, что если бы мы тронули евреев, нам бы сразу перекрыли кислород в финансовом плане, а если бы начали тянуть на негров, они бы пришли и разгромили всю выставку и поубивали бы нас прямо там!" - стал оправдываться бесстрашный революционер-разоблачитель Кузьминский.

ОН РАССТРЕЛЯЛ МЕНЯ В УПОР!

Бар "Rome". Мой любимый go-go boy Энтони был уже на своем рабочем месте, в высоких армейских ботинках, тесных бикини и мало что прикрывавшей ажурной маечке, не достававшей до пупка. В пупке торчало стальное кольцо, которым он позволял играть всем желающим. В руках у него был маленький фаллический символ - игрушечный пистолет, который он сосал, как грудной ребенок, а потом обстреливал из него посетителей бара. Подойдя ко мне на расстояние метра, глядя мне прямо в глаза и улыбаясь своей блядской улыбкой, он расстрелял меня в упор. Я был сражен его профессионализмом. Потом, когда я познакомился с Энтони (в одежде он выглядел гораздо зауряднее), он начал делать мне комплименты. Я знал, что "понравился ему" не больше, чем все остальные посетители бара, но все равно купился на его признания. Мы обнялись и потерлись друг об друга. Я чувствовал его дыхание - смесь табака и алкоголя. Энтони поцеловал меня профессиональным поцелуем. Хоть он уже и не был "при исполнении", он продолжал играть свою роль - улыбался, кокетничал, грациозно потягивался, танцевал, заигрывал со всеми, позволял себя трогать и излучал секс. Он знал, что красив, и ему нравилось нравиться.