Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность - Страница 6

Следовательно, в практической плоскости англосаксонская геополитика должна быть нацелена на ослабление российского контроля над Хартлендом. Это предполагает антироссийскую деятельность в Восточной Европе, дестабилизацию Центральной Азии, установление контроля над Ближним Востоком, Афганистаном и Пакистаном, сдерживание России на тихоокеанском направлении и попытки «вбить клин» между Москвой и Пекином. В западном политико-экспертном сообществе периодически озвучивались идеи объявления российских территорий и ресурсов чуть ли не общим достоянием человечества, иначе говоря, установления над этим обширным регионом американского контроля[24]. Удивительно, насколько выводы, проистекающие из учения столетней давности, соответствуют современным устремлениям западных стратегов.

На протяжении XX века геополитика прошла сложную эволюцию. В 1930-е годы благодаря деятельности немецкого теоретика К. Хаусхофера и основанного им Института геополитики за этой дисциплиной закрепился ярлык нацистской псевдонауки, помогавшей оправдывать агрессивные устремления Германии в Европе и Японии в Азии. Как мы помним, геополитические концепции немецких ученых стали одним из столпов военной и внешнеполитической доктрины нацизма.

Несмотря на это, уже во время войны геополитические учения претерпели второе рождение в Соединенных Штатах, а сразу вслед за победой над нацизмом Вашингтон приложил немало усилий для вывоза за океан не только ведущих немецких физиков, инженеров и конструкторов, но и экспертов в области геополитики. Неудивительно, что в США после окончания Второй мировой войны были проведены масштабная исследовательская работа по изучению германского геополитического наследия с целью его использования для формулирования собственной глобальной стратегии, а также кампания по очищению «доброго имени» геополитики от ярлыка нацистской псевдонауки. Одной из ведущих фигур этого движения стал Роберт Штрауш-Хюпе (19032002) — уроженец Австрии, в 1923 г. эмигрировавший в Соединенные Штаты и сделавший там как дипломатическую, так и академическую карьеру. В фундаментальной работе «Геополитика: борьба за пространство и власть»[25], созданной еще в 1942 г., он уделяет большое внимание как идеологическому обоснованию применения геополитического наследия К. Хаусхофера для нужд Вашингтона, так и чисто практическим аспектам современной ему военнополитической ситуации.

Вторая мировая война стала во многом моментом истины для англосаксонской геополитики. Для Вашингтона и Лондона стратегической целью их участия в глобальном конфликте явилось недопущение установления полного контроля над Хартлендом со стороны какой-либо континентальной силы, будь это Третий рейх или СССР. С другой стороны, война также ясно продемонстрировала решающую роль морской силы, во многом благодаря которой Англии удалось удержаться, а потом вместе с США подорвать экономический потенциал Германии и Японии, фактически попавших в плотную морскую блокаду.

После окончания Второй мировой войны в американской геополитике на первый план выдвинулась доктрина «Римленд», разработанная Николасом Спайкменом (1893–1943). Хотя преждевременная смерть не позволила этому теоретику провести анализ итогов войны, он удивительно точно предсказал направления геополитической активности американцев и англичан в послевоенный период. Книга Спайкмена «Американская стратегия в мировой политике», по мнению видного политолога Р. Каплана, «дает даже больше, чем работа Макиндера, теоретических оснований для понимания мира в период после “холодной войны”»[26].

В своих работах Спайкмен синтезировал идеи Х. Макиндера и А. Мэхэна[27], однако по-своему сместил акценты, обратив внимание на важность так называемых «окраинных территорий» (Римленда), которые опоясывают Хартленд. Их использование, по мысли теоретика, должно стать базисом для сдерживания геополитических противников США, в первую очередь России и Китая.

Спайкмен представлял Римленд в качестве дуги, проходящей от Балтики через Западную Европу, Средиземноморье, Ближний и Средний Восток до Юго-Восточной Азии. Он постулировал, что «тот, кто держит под своим контролем “евроазиатский обод”, правит в Евразии, а тот, кто правит в Евразии, держит в своих руках судьбу мира».

В своих трудах Спайкмен неоднократно подчеркивал большое значение Евразии для Америки. Он предупреждал, что угроза США исходит со стороны стран-гегемонов или центров сосредоточения сил, находящихся в Евразии: «Безопасность и независимость нашей страны могут быть сохранены только в случае проведения внешней политики, которая исключит возможность появления на Евро-Азиатском континенте державы, занимающей господствующее положение в Европе и на Дальнем Востоке»[28] (вывод вполне созвучен макин-деровскому).

Важнейшей задачей Америки, утверждает Спайкмен, является недопущение политического сближения мощных континентальных держав. Россия и Китай могут образовать опаснейший тандем на Востоке, тогда как основную угрозу на Западе представляет российско-германский союз. «Величайшая трудность, — писал Спайкмен в 1942 г. на страницах книги “Американская стратегия в мировой политике”, - будет заключаться в нахождении баланса между Германией и Россией. В случае победы союзников СССР выйдет из войны в качестве одной из величайших промышленных держав мира, имея при этом громадный военный потенциал. Германия, пока она не разгромлена, продолжит представлять внушительную военную мощь, какую она продемонстрировала в обеих мировых войнах… Политический союз между ними станет величайшей европейской федерацией на пространстве между Балтикой и Средиземным морем»[29].

Интересно отметить, что укрепление Европы и создание общеевропейской федерации (к чему в настоящее время стремится Евросоюз) мыслилось Спайк-меном как крайне нежелательное явление: «Федеральная Европа <.> полностью изменила бы наше [США] значение как атлантической силы и в значительной степени ослабило бы наши позиции в Западном полушарии»[30]. Сходные идеи можно обнаружить в трудах Збигнева Бжезинского[31] или в вышедшей в 2015 г. книге «Горячие точки: зарождающийся кризис в Европе»[32]основателя центра «Стратфор» Джорджа Фридмана. Таким образом, круг основных геополитических проблем, которые волнуют американских стратегов в наши дни, — укрепление России, ее потенциальный альянс с Китаем и Германией, создание европейской федерации — был очерчен еще семьюдесятью годами ранее, на исходе Второй мировой войны.

В целом работы Мэхэна, Макиндера и Спайкмена образуют основу классической англосаксонской геополитики. Именно эти теоретики очертили наиболее фундаментальные понятия и категории геополитической мысли западного мира и задали тут систему координат, в которой по-прежнему живут и действуют американские и британские политики, военные, академические эксперты. Последующие поколения теоретиков геополитики занимались в основном конкретизацией этих доктрин и их корректировкой в условиях изменявшейся глобальной конъюнктуры.

Важное слово здесь сказали два видных представителя американского истеблишмента, которые одновременно завоевали большой авторитет в западном академическом мире и внесли существенный вклад в развитие американской геополитической мысли. Речь идет о З. Бжезинском и Г. Киссинджере.

З. Бжезинский является многосторонним мыслителем, автором глобальной стратегии антикоммунизма, теории технотронной эры, концепции американского лидерства. Особого внимания заслуживают его работы «Великая шахматная доска» и «Выбор. Мировое господство или глобальное лидер-ство»[33]. Развивая идеи Макиндера в книге «Великая шахматная доска», Бжезинский настойчиво проводит идею о необходимости использования политического, экономического, военного и культурного превосходства США для удержания контроля над Евразией. Он пишет, что после окончания холодной войны «главный геополитический приз для Америки — Евразия»: «Половину тысячелетия преобладающее влияние в мировых делах имели евразийские государства и народы, которые боролись друг с другом за региональное господство и пытались добиться глобальной власти. Сегодня в Евразии руководящую роль играет неевразийское государство, и глобальное первенство Америки непосредственно зависит от того, насколько долго и эффективно будет сохраняться ее превосходство на Евразийском континенте»[34].