Америка, которую никто не открывал (СИ) - Страница 20

Дверь заперли. Мы молча сели плечом к плечу и просидели так очень долго. Я слышал, как звонят моим родителям. Слышал выкрики мамы, и от этого в моем сердце образовалась пугающих размеров воронка, засасывающая весь получаемый негатив и сохраняя его надолго.

Прошел час. Второй. Мы разговорились с ребятами из камеры напротив. Оказалось, они несколько раз закупали приколы у Рокки и теперь узнали его. Один из них, явно главарь, зачинщик- высокий и худощавый, со впалыми щеками, образующими красивые модельные скулы, ровным и бесчувственным голосом дал совет:

- Не бейтесь в истерике. Не просите прощения. Стойте так, как будто вас обвиняют не в хулиганстве, а в убийстве. Народ забеспокоится, если повезет, вас отправят на обследование.

- В психушку?- спросил я. Мне было дурно от этой мысли.

- Нет, просто к психологу. Вот там уже гоните картину. Эти бабы-психологи сами двинутые. Они вас пожалеют и вы отделаетесь пятью днями общественных работ. Уж я-то знаю.

- Ты за что здесь?- спросила Америка. Удивительно, но их интонации совпали на все сто процентов.

Парень повернул красивое длинное лицо на лебединой шее и дернул бровью.

- Варю с друзьями амфетамин.

Мы замерли.

- И... Ты до сих пор на свободе?

- Я уже говорил, почему. Знаете, я вам посоветую ходить пока вы в школе в драмкружок. Как видите, лишних навыков не бывает.

- Ник Райсер! На выход!

Парень тряхнул головой, от чего длинные черные волосы рассыпались по плечам. Он спокойно и все так же бесчувственно прошел следом за высоким мужчиной в форме.

Пришли родители. Влетели в коридор, помчались, заглядывая в каждую клетку. Отец схватился за прутья решетки, мать- за его плечо. Следом подошел громадный толстяк-офицер с пушистыми усами.

- Вот, родители. Полюбуйтесь. Шестнадцать лет, а уже преступник.

- Я умоляю вас, скажите, что он натворил!- вскричала мама, воздевая руки к потолку.

- Он сам вам скажет, да, крысеныш?- в этот момент папа координально изменился в лице и рявкнул на офицера:

- Как ты смеешь так называть моего сына?! Пошел вон отсюда!

Папа, вообще-то, исходя из своих психологически правильных методов, никогда не кричит. Но здесь не сдержался.

Толстяк тут же прижал хвоста. В тот момент я вдруг осознал, что мой отец по-своему красив. В его внешности не было ни смазливой привлекательности Криса, не холодного завораживающего притяжения парня по имени Ник Райсер, ни печальной и стареющей красоты отца Америки. Просто он был... Красив. Храбр. Готов грудью сражаться даже за меня, провинившегося.

Наконец папа повернулся. Мама облизывала губы и стреляла глазами в сторону Америки. Конечно. Она виновата, думает мама, и она права, я не могу здесь спорить.

- Просто скажи,- вздохнул папа.- Во-первых, правда ли это?

Я вспомнил холодный голос и спокойный взгляд Ника Райсера. Почему-то я так и не смог забыть его, хотя наше общение длилось не больше двух минут. Потом, где-то через год или два я прочитаю в газетах об его смерти- из-за сильного ливня из берегов вышла река, он не справился с управлением мотоцикла и вылетел в воду, а потом захлебнулся и умер.

- Да,- и все-таки я был не он.

Я не видел ни прутьев решетки, ни лица отца. Я видел лишь, как Райсер превращается в Криса и мое сердце сжималось от негодования. Уходя, я был уверен- он придет. Теперь этой уверенности не было и я просто не находил себе места.

- Хорошо. Что конкретно ты сделал?

К тому моменту, когда я закончил свое повествование (я хотел перекопировать голос Райсера, но получилось не бесчувственно и спокойно, а бесцветно и трагично) мама уже во всю заливалась слезами. Я не смотрел на нее и вообще общался с коленями отца.

- Хо... хорошо,- папа сглотнул слюну. У него, видимо, в голове не укладывалось, как его сын отважился на такое.

- Кто этот молодой человек?!- внезапно пришла в себя мама. Она грубо дернула головой в сторону Рокки. Его вид, разумеется, не добавлял нашей команде интеллигентности. С легкой светлой щетинкой, торчащими во все стороны соломенными волосами и красными, опухшими глазами Рокки Хоррор или Билл Бейтс выглядел довольно-таки убого.

- Это знакомый,- все также ответил я. Мама практически завизжала:

- Знакомый?! И где это ты мог познакомится с каким-то наркоманом?!

Я не ответил. Рокки снова зарыдал. Вдруг я понял, что Америка тоже молчит. Впрочем, стоило мне так подумать, как он необычно хриплым голосом сказала:

- Он, во-первых, не наркоман. Во-вторых, это и есть тот самый продавец, к которому мы приходили ночью. Джеймс увидел его в первый раз всего лишь вчера.

Мама недоверчиво посмотрела сначала на Америку, потом на меня, а потом на Рокки.

Вдруг я услышал резвые шаги по коридору. Возвращался Райсер, а под руку его вел тот же самый высокий лейтенант. Проходя мимо моей камеры, Райсер неожиданно улыбнулся мне. У него были ровные белые зубы, чуть крупноватые для такого худого лица и тонких губ.

Я проводил его глазами. Его вывели на улицу.

- Америка Джонс, Билл Бейтс, Джеймс Грэй!- позвали откуда-то с другого конца.

Мама охнула. Отец подхватил ее на руки. Он обеспокоенно проводил меня взглядом. Я шепнул одними губами "все будет нормально".

Нас провели по тесноватому коридору. В конце была дверь.

Мы оказались в длинном кабинете. Посередине стоял узкий стол из красного дерева. Были свободны три места- для нас. Всего в кабинете было примерно человек семь-восемь. Все они- женщины и мужчины со строгими лицами и в очках. Перед всеми лежали чистые листы бумаги и ручки. В конце стола мужчина с квадратной челюстью держал четыре папки. Одна из них была очень тонкая, вторая вполовину толще, две других по размеру превосходит обе предыдущие вместе взятые раза в три. За его спиной на подоконнике громоздились кучи таких папок, и на одной из них- настолько толстой что даже не закрывалась- было написано "Николас Джонатан Райсер". Папки с личными делами, вот что это.

Но был среди этих дяденек и тетенек в узких костюмах серого и синего цвета, лохматый подросток с такими же завязанными простой бечевкой как и у нас руками.

И тогда я понял, что на одной папке обязательно будет написано Джеймс Грэй, на другой- Америка Джонс, на третьей- Билл Бейтс.

А на четвертой, вероятно, Кристьян Себ.

Глава 10

Я остановился, не в силах и шагу сделать вперед. Крис лишь мельком взглянул на меня- и в этом взгляде я прочитал все, что мне было нужно. Отчаяние, страх, но главное- некий отблеск гордости. Гордости за то, что не смотря на свои планы, не смотря на возможность побега, не смотря ни на что он здесь.