Америка, Австралия и Океания - Страница 98

— Да, это сделал я! — ответил он, гордый тем, что женщина видела доказательство его могущества.

— Зачем ты так поступил? Зачем ты заставляешь меня стариться без дочерей, которые заботились бы обо мне?

— А разве не ты предпочла их отца мне? Почему же я должен теперь думать о тебе? Пусть их отец снова сделает их людьми. Вероятно, он сильнее меня, раз ты выбрала его. Как говорили твои дочери, я всего лишь горбун, как мой тотем Диневан. Ты хорошо знаешь, что насмехаться над тотемом человека — значит, вести войну против его племени, но я не воюю. Я только превратил твоих дочерей в тех, на чей голос никто не обращает внимания. Больше они не смогут насмехаться над спиной Диневана, моего тотема. Съешь их, женщина. Ведь Юайа — хорошая еда.

Так он издевался над женщиной, которая в юности презирала его.

— Как могу я, мать, есть своих детей? О чем ты говоришь? Увы! Наверное, кто‑нибудь найдет и съест их. Только ты можешь их спасти. Прошу тебя, измени их снова, чтобы никто не мог их съесть. Никогда они не будут смеяться над Диневаном. Никогда я не буду презирать тебя. Я навсегда поселюсь в твоем дардуре.

— Зачем мне брать тебя в свой дардур теперь, когда ты стара? — И он отвернулся и продолжал что‑то вырезать на своем бумеранге при помощи зуба опоссума.

— Умоляю тебя, измени их так, чтобы никто не мог съесть их. Я отдам тебе навсегда жернов Дури моего прадеда. Никто, кроме законного владельца, не может им пользоваться, потому что тогда он начинает ворчать. Я отдам тебе этот камень, принадлежавший в старину виринунам рода моего отца. Из всех жерновов только он имеет голос.

— Принеси мне Дури, и я изменю твоих девочек так, что их никто и никогда не сможет съесть.

И женщина принесла самое дорогое, что было у нее, — магический камень своих предков, заворчавший, когда она положила его у ног виринуна.

— Теперь иди в заросли, — сказал виринун. — Там ты найдешь своих детей и увидишь, что я сдержал обещание. Уже сейчас они такие, что никто не сможет их съесть.

Женщина отправилась туда, где она видела Юайа. Она шла в надежде снова увидеть своих детей. Но когда она пришла на место, то опять нашла лягушек.

— О мои дочери, мои дочери! Неужели я никогда не увижу вас такими, какими вы были раньше?

Она громко заплакала, как бы оплакивая мертвых. От Юайа не было ответа, и они не смотрели на нее. Плача, она нагнулась, чтобы поднять одну из них.

— Виринун обманул меня! — воскликнула она. — Конечно, никто не станет их есть — ведь они стали каменными.

Так и было на самом деле. Некоторые из них оказались из простого серого камня, другие — с зеленой полоской, как у лягушек. Ее дочери навсегда останутся каменными, как это случилось с лягушками, выкопанными женами Байаме Биррой-нулу и Каннан-бейли. Их поставили варить перед тем, как женщины совершили роковой прыжок в источник Куриджил. Оттуда Курриас понесли женщин вниз по реке Нарран. За ними последовал Байаме, превратив найденную ими пищу в камни, чтобы навсегда отметить это место.

Мать знала, что эти каменные лягушки и по сей день лежат у источника. По воле злого виринуна такими же стали и те, кто были ее девочками.

Варрунна долго охотился, вернулся в стойбище усталый и голодный и попросил у матери дарри — лепешек из семян травы, но она ответила, что их не осталось. Тогда он попросил у даенов зерен дунбар, чтобы испечь себе лепешек, но никто ему ничего не дал.

Рассердившись, Варрунна сказал:

— Я уйду в далекую страну и буду жить с чужеземцами; мой народ уморит меня голодом. — И он ушел, разгоряченный и разгневанный. Взяв оружие, он отправился искать новый народ в новой стране.

Через некоторое время он заметил старика, вырубавшего гнезда пчел. Старик повернул голову в сторону Варрунны и наблюдал за его приближением. Когда Варрунна подошел к старику, то с удивлением заметил, что у того нет глаз, хотя, по-видимому, он следил за ним задолго до того, как смог услышать его шаги.

Варрунна испугался незнакомца, лишенного глаз, но повернувшего к нему свое лицо, как будто он видел его все это время. Но он решил не показывать виду, что испугался, и подошел прямо к нему. Незнакомец сказал, что его имя Муруну-мил-да и что его племя так называется потому, что у них нет глаз, а видят они носами.

Варрунна нашел это очень странным и продолжал бояться, хотя Муруну-мил-да казался гостеприимным и добрым — дал ему миску из коры вирри, наполненную медом, рассказал, где находится его стойбище, и разрешил Варрунне жить с ним.

Варрунна взял мед и сделал вид, что идет к стойбищу, но, скрывшись из виду, счел за лучшее повернуть в другом направлении. Через некоторое время он подошел к большой лагуне, где решил остановиться, напился и лег спать. Проснувшись утром и оглядевшись, он вместо лагуны увидел только большую равнину. Варрунна подумал, что это ему снится, протер глаза и снова осмотрелся.

— Удивительная страна! — воскликнул он. — Сначала я встречаю человека без глаз, который все видит. Затем ночью я вижу большую лагуну, полную воды, просыпаюсь утром и не вижу ее. А вода здесь, наверное, была — ведь я ее пил.

Пока он размышлял о том, каким образом вода могла так быстро исчезнуть, он увидел, что надвигается буря, и поспешил укрыться в густом кустарнике. Здесь он заметил срезанную кору, лежащую на земле.

— Теперь все в порядке, — сказал он. — Я достану шесты и при помощи их и коры сделаю дардур, чтобы укрыться от бури.

Быстро срубив шесты и воткнув их в землю как основу для хижины, Варрунна пошел за корой. Подняв кусок коры, он увидел, что это не кора, а странное существо, какого никогда раньше он не встречал.

— Я Балга-нанну! — закричало это существо таким страшным голосом, что Варрунна бросил кору, схватил свое оружие и убежал, забыв о надвигающейся буре. Единственным его желанием было скрыться как можно дальше от Балга-нанну — существа со спиной из коры.

Он прибежал к большой реке, окружавшей его с трех сторон. Река была слишком широка, чтобы ее переплыть, поэтому ему пришлось повернуть в другом направлении.

Оглянувшись, он увидел стаю эму, идущих на водопой. Половина эму была покрыта перьями, другая — без перьев. Варрунна решил убить одного из эму и съесть. Для этого он влез на дерево, чтобы они его не заметили, и приготовил копье. Когда эму проходили мимо, он выбрал одного из них, убил копьем и спустился с дерева, чтобы забрать его.

Подбежав к убитому эму, он увидел, что это были вовсе не эму, а даены странного племени. Они окружили убитого товарища и обменивались свирепыми знаками, свидетельствующими о том, что они отомстят за него. Варрунна понял, что ему мало помогут слова о том, что он убил темнокожего по ошибке, приняв его за эму. Его спасение было в бегстве.

Он снова побежал, боясь оглянуться и увидеть за собою врагов. Наконец он остановился и только тут заметил, что очутился в каком‑то стойбище. Он думал только об опасности позади себя, забыв о том, что ждет его впереди.

Однако ему нечего было бояться в стойбище, куда он попал так внезапно, — там было только семь молодых девушек. Они выглядели испуганными даже больше, чем он. Когда они увидели, что он один и голоден, то отнеслись к нему дружелюбно, дали поесть и разрешили остаться на ночь.

Он спросил, где остальные их соплеменники и как их зовут. Они ответили, что их имя Меа-мей и что их племя находится в далекой стране. Они пришли сюда посмотреть, что это за страна, останутся здесь на некоторое время, а затем вернутся туда, откуда пришли.

На следующий день Варрунна покинул стойбище Меа-мей, сделав вид, что уходит совсем. Но он решил спрятаться поблизости, посмотреть, что они будут делать, и, если представится возможность, похитить одну из девушек себе в жены. Он устал странствовать в одиночку.

Он видел, как семь сестер пошли, держа в руках палки для копки батата. Он последовал за ними, стараясь, чтобы они его не видели. Девушки остановились у гнезд летающих муравьев. Они вытаскивали их из гнезд и, отбросив палки в стороны, с наслаждением поедали муравьев — для сестер это было большое лакомство.