Америка, Австралия и Океания - Страница 88

С тех пор не игуаны, а змеи стали ядовитыми, и между ними существует постоянная вражда; встречаясь, они всегда сражаются. Но, даже имея ядовитый мешок, змеи не могут причинить вред игуанам. Мангун-гали был великим виринуном и знал растение, которое обезвреживало яд. Как только змей укусит игуану, та бежит к этому растению, съедает его и спасается от вредных последствий укуса. Это противоядие — секрет рода игуаны. Его оставил роду Мангун-гали, потерявший свой ядовитый мешок из‑за хитростей черного змея Ую-бу-луи.

Вида проделывал злые шутки над жившими вблизи даенами. Он построил из травы более двадцати хижин хампи и разжег перед ними огонь, как будто в них кто‑то живет. Затем он входил в одну хижину и кричал, как младенец, потом шел в другую и смеялся, как ребенок. Заходя по очереди в хижины, он пел, как девушка, хохотал, как мужчина, звал дрожащим голосом старика или пронзительным голосом старухи. Он подражал всем голосам, какие когда‑либо слышал, и делал это с такой быстротой, что прохожие могли подумать, будто здесь живет много даенов.

Здесь изображена игуана, пожирающая живого даена, когда у нее еще был мешок с ядом. Вокруг — кости ранее съеденных даенов. Черная змея, составив хитрый план, подползает для переговоров. Мешок с ядом изображен большего размера, чем нужно, из‑за важной роли, которую он играл в этой истории.

А проделывал все это пересмешник для того, чтобы заманить поодиночке в свое стойбище как можно больше даенов, убить их и завладеть всей страной.

Он достигал своей цели следующим образом. Увлекшись преследованием добычи во время охоты, какой‑нибудь даен нередко отделялся от своих товарищей и один возвращался домой. Проходя мимо стойбища Виды и слыша различные голоса, он хотел узнать, какое племя обитает здесь. Любопытство заставляло его подойти ближе. Видя одного Виду, он приближался к нему. Вида стоял недалеко от большого яркого костра и ожидал, пока даен подойдет совсем близко к нему. Тогда он спрашивал, что ему нужно.

Пришелец говорил, что слышал голоса, интересовался, какое это может быть племя, и пришел узнать об этом. Тогда Вида отвечал:

— Я здесь один. Как ты мог слышать голоса? Посмотри кругом, я один.

Сбитый с толку незнакомец осматривался и озадаченно говорил:

— Куда все они подевались? Когда я подходил, я слышал, как плачут дети, разговаривают мужчины и смеются женщины. Я слышал много голосов, а вижу только одного тебя.

— Вероятно, ветер шевелил ветви деревьев, а ты подумал, что это плач детей. Ты слышал смех Гу-гур-гаги и решил, что это смеются женщины. Голос мужчин, который ты слышал, принадлежал мне. Когда человек один среди зарослей и его окружают тени, у него появляются странные фантазии. Взгляни при свете костра: где теперь твои фантазии? Женщины не смеются, дети не плачут, говорю только я, Вида.

Говоря так, Вида подталкивал незнакомца к огню. Когда они оказывались у костра, Вида быстро оборачивался, хватал пришельца и бросал его в огонь.

И так повторялось снова и снова, пока число живущих вокруг стойбища Виды даенов начало заметно уменьшаться.

Муллиан-сокол решил проникнуть в тайну гибели даенов. Когда его кузен Биага не вернулся в стойбище, Муллиан решил пойти по его следам и идти до тех пор, пока задача не будет решена.

Он шел по следу Биаги и нашел место, где тот преследовал кенгуру, убил его и повернул домой. Он проследил его путь по каменистому грунту, через пески, равнины и кустарники.

Идя по следу Биаги, он услышал в кустарнике голоса — плач детей, пение женщин и разговор мужчин. Убедившись, что следы привели его к тому месту, откуда слышались голоса, Муллиан выглянул из‑за куста, увидел травяные хижины и подумал: «Что это за народ?»

Следы Биаги вели прямо в стойбище, где был виден только один Вида. Муллиан подошел к нему и спросил, где же люди, голоса которых он слышал, проходя через кусты.

Вида ответил:

— Что я могу тебе сказать? Я не знаю ни о каких людях. Я живу один.

— Но я слышал, — возразил Муллиан, — плач детей, смех женщин и разговор мужчин.

— И все‑таки я здесь один. Спроси свои уши, какую шутку они с тобой сыграли; или, быть может, теперь тебе изменяют глаза. Посмотри сам, видишь ли ты кого‑нибудь, кроме меня?

— А если ты живешь один, то скажи, что ты сделал с моим кузеном Биагой и моими друзьями? Их следы, как я вижу, ведут в твое стойбище, но ни один не ведет из стойбища. И раз ты живешь здесь один, то только ты можешь мне ответить.

— Что я знаю о тебе и твоих друзьях? Ничего. Спроси ветры, которые дуют. Спроси Балу-месяц, который смотрит ночью на землю. Спроси солнце Йи, которое смотрит днем вниз, но не спрашивай Виду, который живет один и ничего не знает о твоих друзьях.

Говоря это, Вида осторожно подталкивал Муллиа-на к огню. Сокол Муллиан был тоже хитер, и его нелегко было заманить в ловушку. Он видел перед собой пылающий огонь, видел следы своего друга позади себя и чувствовал, что Вида толкает его к огню. Внезапно он подумал, что, умей огонь говорить, он рассказал бы, где находятся его друзья.

Однако еще не пришло время показать, что он раскрыл эту тайну. Поэтому он притворился, что попал в ловушку. Но как только они подошли достаточно близко к огню, Муллиан-сокол крепко схватил Виду и сказал:

— Как ты поступил с моим кузеном Биагой-соколом и моими друзьями, так теперь я поступлю с тобой! — И с этими словами он бросил его прямо в середину пылающего костра.

Затем он поспешил домой рассказать даенам о судьбе их друзей, остававшейся долгое время тайной.

Отойдя на некоторое расстояние от стойбища Виды, Муллиан услышал удар грома. Но это был не гром, это оторвалась задняя часть головы Виды со звуком, похожим на удар грома. Когда голова Виды раскололась, из нее вылетела птица — пересмешник Вида. Эта птица по сей день имеет отверстие в задней части головы, как раз в том месте, где раскололась голова даена Виды и откуда вылетела птица.

До сих пор Вида-пересмешник делает травяные площадки для игр. Бегая по ним, он подражает последовательно всем голосам, которые когда‑нибудь слышал, от плача ребенка до смеха женщины, от мяуканья кошки до лая собаки.

Дигинбойа был старым человеком, и ему уже тяжело было добывать пищу для двух жен и двух дочерей. Он жил с семьей в стороне от своего племени, но обычно присоединялся к людям из рода Муллиана-сокола, когда они выходили на охоту. Так он мог вернее добыть пищу, чем в одиночку.

Однажды, когда Муллианы отправились на охоту, он опоздал присоединиться к ним, спрятался в зарослях в некотором удалении от их стойбища и ждал их возвращения. Он услышал, как они, возвращаясь, пели «Песнь сидящей на яйцах эму», которую всегда поет тот, кто первым в сезоне найдет гнездо эму. Услышав пение, Дигинбойа вскочил и направился к стойбищу Муллианов, распевая ту же песню, как будто он тоже нашел гнездо эму. Все шли к стойбищу, весело распевая:

В переводе эта песня означает примерно следующее: