Америка, Австралия и Океания - Страница 68
Подобное тому наблюдается и в этнографической области. Оставив в стороне лингвистические особенности, Льюсен Карр сопоставил внутренние различия индейцев Миссисипи и Атлантического океана с теми, какие замечаются теперь между промышленным Род-Айлендом и земледельческой Индианой. Без сомнения, всегда существовали различия между отдельными народами, и для оценки культурных различий вдвойне важны отдельные культурные проявления, поднимающиеся, подобно деревьям, над однообразной травянистой равниной, с которою можно сравнить проявления жизни диких народов. Но в них прежде всего заключается великое поучение, что эта часть человечества задерживается не столько внутренними качествами, сколько внешними условиями, что изменчивостью отличаются не источники даровитости, а, скорее, производительность почвы, орошаемой ими. Культурное достояние эскимосов, живущих в самых неблагоприятных условиях, в отношении орудий, оружия, технической умелости, обычаев и мифов только в массе уступает культурному достоянию мексиканцев и перуанцев. Различие, на поверхности кажущееся необычно большим, сводится в конце концов к более крепкой связи культурного достояния в самом себе и с жизнью нации. Древние американские культуры — тоже не отдельные явления, возвышающиеся, как башни, над уровнем остального американского мира, но, скорее, вполне часть этого последнего, с которым они имеют общее ядро. Религиозные представления и основные идеи общественных учреждений одинаковы в Перу и Мексике или на Миссисипи и на Ла-Плате. То, что здесь взошло выше и с большим блеском, лежит или в зародыше, или в виде упавшего плода и у тех американских народов, которые не строили пирамиды и не основывали царства. Можно назвать весьма незрелым представление, которое выводит все, что имели толтеки, майясы и кечуасы излишнего пред другими, из Азии с помощью колоний жрецов. При такой постановке вопрос о происхождении американской культуры вообще никогда не может быть решен.
Преимущество, какое эти народы или царства имели перед другими американцами, в сущности, заключалось прежде всего в организации, если понимать это слово в обширном смысле. Населению всего Нового Света свойствен недостаток свободной индивидуальности, которая по ту сторону границ этих стран приносится в жертву племени, а по эту сторону — племени и государству, — недостаток, заключающийся в природных условиях. В нем следует искать главную причину того, что так называемые культурные народы Америки в своей организации не достигли ступени, находящейся на одном уровне с культурными народами Старого Света. Оставляя этот последний в стороне, любой американский народ в силу своей даровитости и элементов своего культурного достояния мог бы достичь высоты, на которой мы видим Перу и Мексику.
Для сравнения ценности культуры Америки и Старого Света мы должны начать с наружной стороны. Мы видим перед собой народы с интенсивным, трудолюбивым земледелием, живущие оседло в деревнях и больших городах, воздвигающие громадные каменные постройки, причем они пользуются наряду с каменными медными орудиями, обладающие началами письменности и во многих отраслях промышленности, в особенности в производстве горшков, обработке камня, тканье и красильном искусстве, производящие много выдающегося по количеству и качеству. Они основывают в формах аристократически-патриархального деспотизма завоеванные царства, которые умеют и поддержать с помощью твердой военной организации. Но деспотизм не опирается здесь непосредственно на грубые народные массы: он имеет поддержку в крепко сплоченном социальном порядке, который тем более способствовал достижению великих целей, что приносил семью в жертву племени. Равносильным племенной организации и отчасти сливающимся с ней является система религиозных правил и жречество, которое, будучи также крепко сплоченным, играет роль хранителя религиозных преданий и науки, занимает в этом качестве выдающееся положение и тесно срастается с государством.
Иероглифы месяцев майя
В письменности заключается одно из наиболее богатых последствиями различий культур Старого и Нового Света. Эти народы, правда, пошли уже далее так называемых петроглифов. Но письменности даже в смысле древнейших иероглифов Китая или Египта у них не было. Поэтому предания были у них менее прочными, а литература — беднее. Юкатанские майясы отличались от других обладанием высшего рода письменности. То, что нам известно о содержании этой последней, ограничивается скудными данными о культуре, календарной системе и письменных знаках. Замечательно, что именно у перуанцев, народа, стоявшего выше их в других отношениях, письменность совершенно вытеснялась мнемотехническим суррогатом. Напомним прежде всего кипу (письменный передник), шнурки с узлами различного цвета и формы, которыми передавались числа и другие факты, а по маловероятным предположениям, даже приказания и законы. Говорят, что целые архивы связок разноцветных шнурков с их петлями и узлами содержат известия о прошедшем времени, к которым, к сожалению, ключ еще не найден. Риверо рассказывает о находке кипу весом в 1/8 центнера. Только пастухи пун сохранили остаток этого способа общения в узловом счете количества своих лам и овец — очевидно, лишь скудный остаток в сравнении с тем, что было известно хроникерам, знакомым с кипу. Кроме кипу для выражения мыслей служили также камешки, которые располагались в определенном порядке небольшими квадратами. Заветы пророка Тонапы были вырезаны на палке, так же как и завещание Гуайне-Капака. Как кипу напоминают узловые шнурки тихоокеанских народов, так и эти палочки с нарезками приводят на память такие же способы запоминания у полинезийцев. На числительных камнях или досках, имевших своеобразную форму и снабженных ступенями, посредством зерен различного цвета отмечались подати. Каждое племя обозначалось особым цветом, и каждая высшая ступень на числительной доске показывала количество в десять раз высшее. Гарсиласо де ла Вега упоминает о плане Куско, на котором были видны площади и улицы города и протекающие по ним ручьи. О Монтесуме рассказывали, что у него было нечто вроде карты берегов Мексиканского залива. Существовали планы городов и деревень, на которых казенная земля была окрашена пурпурно-красным цветом, земля кальпулли — светло-желтым, а земля знатных лиц — ярко-красным. Однако все это не могло способствовать передаче знания и опыта одного поколения последующим и закреплению и суммированию умственного достояния, составляющего основу науки и культуры. В Мексике образное письмо развилось до символического сокращения изображений и до применения некоторых из них для обозначения слогов. Тем не менее это не производит впечатления, будто этот прогресс был общепризнанным и сохранял свое поступательное движение. Значение письменной системы заключается в установленности и обобщении и является гораздо меньшим, если письмо доступно лишь немногим или различным образом применяется отдельными лицами. Представления являются тогда колеблющимися и смутными. И письменность майясов, по свидетельствам XVI века, была понятна только жрецам и некоторым выдающимся туземцам. В письме с подписями юкатекских начальников, посланном Лас Казасом в Испанию, место письмен могли заменять знаки тотемов. Многие наблюдатели описывают книги, которые были «сложены, как пальмовые листья», так как они имели в длину от 10 до 12 локтей, и в которых обозначалось «годовое счисление, войны, заразные болезни, бури, наводнения, голод и другие события». Но епископ Ланда говорит: они употребляли буквы или знаки, изображения и некоторые знаки в изображениях в виде письма.
Основное сходство в духовном отношении уже часто упоминалось выше. Мексиканская и перуанская религии содержат почитание предков, переселение душ, явление духов и колдовство, предвещания и одержания болезнями и многочисленные мифы, которыми обладают и другие индейцы, но которые напоминают также Австралию, Африку и Северную Азию и некогда, как показывают многие следы, мертвые и живые, были свойственны всему миру… Когда начали проводить параллели между культурными народами Америки и Старого Света, оставляли без внимания многочисленные отношения между культурным достоянием отдельных народов всего мира, от высших религиозных представлений до частностей в стиле оружия и татуировки, и искали ограниченную область для выселения и распространения предпочтительно в Южной или Восточной Азии. Но происхождение древнеамериканских культур не может быть выведено из какого‑либо определенного уголка земли или от какого‑либо из ныне живущих культурных народов. Все попытки, ставившие себе эту цель, оставались бесплодными. Корни этих замечательных форм вдаются, скорее, в первоначальное общее достояние человечества, которое в течение многих доисторических тысячелетий имело время для распространения по всей земле. В других местах оно развивалось быстрее, чем в Америке, в положении и естественных свойствах которой недостает тех способствующих моментов, которыми наделен Старый Свет. Европейцам, которые в XVI веке проникли в Мексику, Юкатан и Перу, тамошняя культура показалась сперва чем‑то неслыханным, но чем более всматривались в нее, тем более оказывалось в ней родственного, так что уже Александр фон Гумбольдт принадлежал к убежденным сторонникам происхождения ее из Старого Света. Результаты измерений черепов уже теперь доказывают, впрочем, что сходство физических признаков, замечаемое нами у нынешних индейцев, может быть признано только внешним. Тем не менее мы должны остановиться на принадлежности американцев к восточноокеанской ветви монголоидной расы.