Амальтея (сборник) - Страница 92

— Что ты, разве его сорвешь. Он там крепко держится.

Девочка помнит рассказы своего 105-летнего деда и спрашивает:

— А как же раньше рвали цветы?

Мать объясняет, что это было давно.

“— Когда я вырасту большая, я обязательно найду цветы, которые можно будет рвать.

— Не выдумывай глупости! — ответила мама”.

Писатель нарисовал искусственный мир, в котором нет живых цветов и естественных чувств, где роботы (это — при всей любви М.Михеева к умным и добрым машинам!) в бессилии щелкают предохранителями, пытаясь постичь значение слова “любит”, где люди не знают новых слов о любви, а старые давно отбросили, где желание ребенка сорвать цветок — не что иное, как обыкновенная глупость.

Картины этого искусственного мира — страшная в своей обыкновенности и обыденности антиутопия. Так М.Михеев предупреждает об опасностях, которые могут подстеречь людей, если будут преданы забвению заботы об экологии природы и экологии человеческих душ.

Повесть “Год тысяча шестьсот…” стоит несколько особняком среди других произведений М.Михеева. Написанная в 1985 году, она в равной степени может быть отнесена и к жанру детектива, и к жанру фантастики — в ней причудливо переплелись приметы того и другого, да еще с добавлением черточек авантюрного средневекового романа, поскольку герои рискуют жизнью, чтобы возвести внебрачного сына испанского короля Филиппа Четвертого на трон его отца.

Действие повести происходит в двух временных измерениях — в конце XVI века и в наши дни. Главные ее герои — иркутская студентка Ника Федорова и московский студент Клим Соболев, оба мастера спорта (первая — фехтовальщица, второй — боксер) — приехали на Кубу для участия в Универсиаде. Совершая в свободный вечер морскую прогулку, они оказываются гостями владельца старинной яхты, и после таинственных приключений попадают в год тысяча шестьсот…

Здесь-то и разворачиваются главные события повести: наши молодые современники попадают то в руки испанских пиратов, то к голландским купцам, то к работорговцам, отчаянно сражаются в многочисленных поединках — Ника на рапирах и шпагах, а Клим использует свое мастерство боксера. В цепи их приключений — участие в придворной интриге во имя помощи принцу, освобождение рабов-негров, избавление плененных шведов и русских от неволи и рабства, путешествие на Ямайку, в флибустьерский город Порт-Ройял, который — Ника и Клим это знают из курса истории — должен быть уничтожен землетрясением 1692 года. Последнее их приключение — возвращение на Кубу наших дней, а затем — поездка в Новосибирск с целью рассказать автору о своей одиссее в пространстве и во времени.

Эта повесть написана с таким молодым задором, с таким безоглядным удальством, в ней так прихотливо смешались краски прошлых веков и наших дней, поступки людей давно прошедших времен и оценки наших современников, что самым фантастическим кажутся не приключения героев, а то, что вихрь головоломных сюжетных пируэтов возник по воле автора, перешагнувшего за восьмой десяток.

Снова — в какой уже раз? — приходится вспоминать признание М.Михеева: “мое детство прошло под кокосовыми пальмами… среди звона шпаг и пиастров и грохота мушкетных выстрелов”. Теперь в эту романтическую страну приключений писатель ведет юных. С какой целью? Тут и дань романтике, которая так нужна отроческим душам, и мысль о том, что мы вознесены на высоту временем, в котором нам выпало жить (именно поэтому Ника, владея мастерством современной фехтовальщицы, играючи побеждает самых отчаянных рубак-пиратов). Тут и раздумья о том, как незаметно для людей, но властно время кладет на разум и души свой отпечаток (вспомним, что и Клим, и Ника испытывают своеобразное “давление” времени, в которое попали, и порой сами удивляются собственным словам и поступкам).

Временами в повести (еще один стилистический пласт?) ощущается легкая пародия на “романы приключений”, и это придает чуть заметный юмористический оттенок всему, о чем писатель рассказывает щедро, заразительно — и с неизменной улыбкой.

Все-таки удивительно складываются писательские судьбы! М.Михеев сейчас хорошо известен среди самых широких читательских кругов в первую очередь как автор детективов и — почти в такой же степени — как “фантаст” и “приключенец”. Конечно, по-прежнему популярна его стихотворная сказка “Лесная мастерская”, его “школьные” повести, с которых он начинал свою литературную работу, но следует задуматься: по каким причинам на первый план вышел Михеев — автор детективов.

Первый — и естественный — ответ может быть и таким: детектив — один из наиболее демократических литературных жанров, книга “на все вкусы” от младших школьников до академиков. Детектив, как правило, по чьему-то меткому выражению, “обречен на успех”. Конечно же, причастность к созданию произведений столь популярного жанра влияет на популярность самого автора.

Согласимся с такой точкой зрения, но сделаем лишь одно примечание: множество детективов, вызвав при появлении всплеск читательского интереса, вскоре оказались в числе прочно забытых. А детективы М.Михеева неизменно вызывают пристальное внимание читающих.

Второй — не менее естественный — ответ таков: детектив, будучи литературным произведением, может быть, как все произведения, хорошим или плохим.

Успех детективов М.Михеева побуждает внимательно вчитаться в них и попытаться определить их суть.

Детективные повести М.Михеева “Запах “Шипра” (1976), “Сочинский вариант” (1981), “Поиск в темноте” (1988) образуют трилогию, связанную единством центральных героев и сюжетом (“Запах “Шипра” и “Сочинский вариант” были изданы отдельной книгой как повесть с общим названием “Хищники” в 1981 г.). Все три повести объединяет прежде всего главный персонаж — лейтенант Евгения Сергеевна Грошева, инспектор милиции. Впрочем, “объединяет” — не то слово, Грошева, выполняя порученное ей задание, рассказывает о том, что она видит и слышит, описывает встретившихся ей людей. Таким образом, три повести — это три монолога Грошевой, которая по приказу милицейского начальства и по воле обстоятельств попадает в компании, участники которых, как правило, живут не в ладу с законом и с опаской поглядывают на тех, кто стоит на страже закона.

Когда писатель, чьи произведения пользуются успехом, сворачивает с проторенного им за долгие годы пути, возникает вопрос: чем обусловлен этот поворот?

В данном случае объяснение, думается, найти нетрудно. М.Михеев всегда тяготел к острым сюжетам, к неожиданным поворотам стремительного действия. Искусство строить сюжет он проявил и в своих “школьных” повестях, и в приключенческих, и в фантастике. “Очередь” была за детективом, где сюжет играет особую роль.

Детектив требует резкого противопоставления персонажей — и, следовательно, конфликта, который можно назвать непримиримым: не может быть мира между блюстителями Закона и нарушителями его.

В годы, когда даже объективное изображение негативных сторон жизни расценивалось как попытка “очернить наши великие победы и достижения”, возможность исследовать теневые явления фактически оставалась только у авторов детективного жанра — можно было если не анализировать их социальные причины, то хотя бы называть такие явления, как, скажем, наркомания, а изображение хапуг и расхитителей было молчаливо признано допустимым, когда речь шла о разоблачении преступников.

Это обстоятельство, надо думать, тоже нужно учесть, размышляя о выборе писателя.

М.Михееву всегда были близки романтические по своему жизневосприятию люди. Неслучайно дорогие ему персонажи восхищаются героями Джека Лондона, в большинстве произведений писателя-сибиряка прославляются натуры цельные и мужественные, увлеченные своим делом, готовые во имя высокой цели на борьбу, на жертвы. Другими словами, М.Михеев любит оптимистов, верящих в успех, в победу, да и сам является человеком, убежденным в торжестве светлого и доброго над темным и злым.