Амадзин (СИ) - Страница 5

На очередном прыжке снежный наст проломился и я ухнул в скрытую трещину. Копьё намного длиннее узкого провала и сработало как шпагат, но за него нужно было крепко держаться, а я этого не делал, надеясь на следы волкогона. Он же тут пробежал и не провалился, по идее и я не должен был. Руки соскользнули с древка и я чуть не улетел в глубину, благо ледоруб зацепился загнутым краем за реликвию и благо он петлёй прикручен к запястью. Безвольно повиснув на одной руке, пытаюсь придти в себя от резкой боли в растянутых суставах. Вот тебе и понадеялся на чужие следы.

Но ладно, это не первая моя трещина, опыт есть, выберусь. Жаль только темень жуткая, хоть глаз выколи. Нащупал на поясе сумочку, вынул кусок верёвки, с ладонь длинной, пропитанный специальным составом и с хрустом скомкал в кулаке. Фитиль слабо засветился, немного разогнав мрак.

Трещина оказалась узкой, пару шагов всего. Я опёрся ногами в стенки, ухватился рукой с фитилём за древко реликвии, осторожно освободил ледоруб и зацепился им за край трещины. Начал подтягиваться, чтобы выбраться наружу и случайно заметил зеленоватую поверхность камня в разломе. Никак малахит, не было счастья да несчастье помогло. За эту находку рудокопы мне славно заплатят.

В Живых горах нет смысла рыть шахты, движущиеся скалы сами, рано или поздно, выталкивают полезные руды наружу. Нужно только внимательно смотреть, а затем продавать информацию добытчикам. Ребята резво прибегают и выдалбливают всё что легко выдалбливается, трудное оставляя на потом. Все равно ведь не угадаешь когда жила спрячется, поэтому действовать нужно быстро.

Из малахита потом делают поделки, но чаще выплавляют медь. Обычно, нашедшему причитается десятая часть прибыли. Так что это я удачно провалился.

Повиснув на одной руке я расчехлил специальные крюки прикрепленные к куртке. Куртка проводника это вам не простой элемент одежды, а ещё и снаряжение со специальными лямками и ремнями. Пару крюков я зацепил за реликвию (надеюсь Хларт простит такое её неблаговидное использование), ещё пару вбил ледорубом в стены и почувствовав себя более-менее в безопасности опустился ниже осмотреть находку.

Иногда в малахите попадаются самородки меди, такую штуку лучше выдолбить самому, пригодится. Кузнец я или кто? Почти сразу заметил металлический блеск в матовой зелени малахита. Вот везение, видимо удача извиняется за падение в трещину, только глянул и сразу нате вам. Жаль только в неверном свете фитиля самородок хорошо не разглядеть, но и того что видно вполне достаточно, чтобы понять что это именно самородок.

Осторожно высвободив ледоруб (он же молоток, камнеруб, а иногда, чего греха таить, и черепокол) я знатно саданул по самородку, стремясь попасть в стык между ним и малахитом. Раздался звон, полетели искры. Медь металл мягкий, какие, к глубинам, могут быть искры? Я повнимательнее оглядел находку, а цвет то не медный, хотя в слабом свете фитиля толком и не поймёшь. Ну и ладно, потом разгляжу. Ещё несколько ударов и у меня получилось отковырять самородок, он был впаян в руду едва ли на четверть и отделился довольно легко. Закинув руки за голову я отправил похожую на обломок корня добычу в мешок.

Отвязал забитые в стены крюки, нужно будет не забыть привязать к куртке новые взамен и стал потихоньку выбираться наружу. На улице в конец стемнело, ветер гонит крупные снежные хлопья. Нечего и думать добраться до поста в такой ситуации. Правильно меня дед воспитал, вот не взял бы я с собой мешок с палаткой и плащом так и замёрз бы тут. Теперь же осталось только расположится поудобнее и переждать ночь.

Единственное неудобство рука продолжает ныть, но терпимо, а завтра Хларт посмотрит и вправит, если это понадобится. Установил палатку, подсунул мешок под голову и почти мгновенно уснул. Снилась какая-то муть, будто у меня вместо крови по жилам холодный металл течёт, да ещё реально так, что несколько раз за ночь я просыпался в поту и ощупывал себя. Может замерзаю? Так, вроде, нет. Палатка и плащ на меху сохраняют тепло, я даже не продрог. Это наверное из-за находки нервы шалят. Достал из мешка маленькую флягу с ягодной наливкой, приложился, полегчало. До утра уже не просыпался, но сон снился всё тот же.

Утром погода устаканилась, ветер стих, на небе ни облачка. Взошедшее солнце разлилось яркими, ослепляющими лучами по снежному полю. Невозможно смотреть не щурясь. Одел очки с тёмными стёклами, бабушка как-то рассказывала, что до того как их придумали, некоторые путешественники слепли от яркого света.

Волкогон теперь выглядел снежной статуей, если бы я не знал куда смотреть так и вовсе бы не заметил, что там что-то есть. До поста осталось шагов шестьсот. Хларт, наверное переживает, пойду поскорее. Он, конечно, этого никогда не покажет, но за своих дядька всегда очень волнуется.

До поста добирался целый час. Волчьи следы замело, но даже если бы не замело, вставать на них не проверив щупом я уже никогда не рискну. Одного раза достаточно.

Хларт нервно маневрировал по площади, а увидев меня чуть не кинулся навстречу, но вовремя опомнился и принял обычный невозмутимый вид. Дворф до мозга костей, не удивлюсь если ещё и отругает за задержку.

Я коротко кивнул дядьке, дошел до стоек и почтительно установил реликвию на полагающееся ей место.

– Как прошло? – Безразличным тоном осведомился старый амадзин.

– Спокойно.

– Что долго то так? Заблудился? – Ох уж эти дворфские этикеты.

– Жилу малахитовую рассматривал. – Как можно более безразлично выдал я.

– Так ты и с наваром? – Хларт стукнул меня по плечу, высшая похвала с его стороны, но сразу же хмуро добавил. – Это через пару дней твои дружки с кирками набегут. Сразу их предупреди, никаких ослов на моём посту, нагадят тут.

Примерный перевод этой фразы значил, что добытчикам можно будет останавливаться на посту на ночь и хранить руду, которую они добудут, тут же. За раз всю добычу на горбу не перетащишь, а никакая животина с копытами сюда в любом случае не доберётся и дед это прекрасно знает.

Любой выросший где-нибудь в редколесье человек после такой отповеди подумает, что ему тут не рады, а ведь на самом деле это чуть-ли не радушное приглашение в гости. Вот так и живём.

– Передам, но у меня ещё сюрприз. – На радостях я даже решил подарить дядьке медный самородок, он тоже любит молотом постучать, а за разрешение ночевать на посту я с добытчиков все пятнадцать процентов доли вытребую, что там кусок меди. – Вот.

Вынул из мешка железяку и замер. Застывший кусок серой ртути, только ребёнок не узнает блеск переплавленного мирфила.

– Ух ты ё…

– Спрячь. – Прошипел Хларт озираясь по сторонам. – Иди за мной.

Я ступал вслед за дядькой находясь в недоумении. Цвет вкраплений мирфила, что находят в некоторых жилах – тёмно-серый матовый. Блеск металл приобретает только после плавки и плавить его можно только один раз. Если мирфил застыл перековать его невозможно, его даже точат пока он ещё раскалён до бела, иначе никак.

Мой самородок уже блестит, значит толку с него не будет, разве только для красоты на полку поставить. Зачем же эта напускная секретность?

Хларт завёл меня в пещерную кузню, закрыл брезентовую штору на входе, она тут вместо двери. Выглянул через проплавленную в брезенте дыру, нет ли кого поблизости и указал на наковальню.

– Клади.

Находка легонько зазвенела оказавшись на стальной наковальне. Хларт несколько раз обошел её по кругу внимательно присматриваясь. Я тем временем исследовал горн. В пещерной кузне он особенный. Тягу тут создают не только четыре мощных меха вокруг, но и система колодцев пробитых в скалах. Открывая и закрывая заслонки можно регулировать силу тяги, а значит и температуру в горне.

Сама топка, вообще, произведение искусства. Она спроектирована таким образом, что всё тепло концентрируется на заготовке. Это самый жаркий горн королевства. Тут даже решетка, на которую уголь кладут, из мирфила. Другие быстро перегорали, иногда даже изделие не удавалось довести до ума. После того как мастера запороли несколько заготовок, корона милостиво потратилась на мирфил.