Алый король (ЛП) - Страница 2

Хатхор лишь немного покривил душой: горизонт здесь имелся, но его не сразу удавалось найти.

«Торкветум» представлял собой открытую решетчатую сферу из девяти сцепленных, непрерывно движущихся колец диаметром от тридцати шести до пятидесяти четырех километров. Ранее, при наблюдении через окулюс на мостике «Кемета»[16], объект показался невероятно хрупким, однако по размерам он не уступал орбитальным верфям Калта.

Сейчас шестеро легионеров стояли на краю мерцающего леса варп-лопастей, что тянулся по внутренней поверхности экваториального кольца. Сюда их доставила «Грозовая птица» с ястребиными крыльями, пилот которой удачно выбрал вектор подхода и выровнял скорости.

Отсюда воинам казалось, что ореол, дугой уходя ввысь, утончается над ними и, достигнув высшей точки, начинает утолщаться на спуске. Все кольца имели совершенные пропорции, а в центре медленно вращающихся концентрических кругов находилась бронзовая сфера, скрепленная с ними стержнем, который проходил через ее полюса.

Теоретически пост-людям в силовых доспехах не грозило головокружение, но невозможная структура орбитальной базы испытывала этот тезис на прочность. Даже Люций из Детей Императора и атенеец Санахт, оба превосходные мечники, двигались с осторожностью.

Толбек, адепт Пирридов, напоминал сжатую пружину; его растущая мощь стремилась вырваться наружу. Собек, корвид-практик Аримана, держался рядом с господином, стараясь скрыть свои затруднения с ориентацией в пространстве.

Похоже, трудностей не испытывал только Менкаура: почтенный боевой провидец наслаждался пребыванием в столь беспокойной обстановке.

— Восхитительный объект, — заявил он, когда на километровой высоте бесшумно проскользнула конструкция из хрусталя и бронзы — линзы-окулюсы, покрытые слоем пси-резонаторов.

Кивнув, Азек прочел мантру Корвидов и направил свое сознание в нижние Исчисления. Неприятные ощущения в животе ослабли, но не сильно.

— Верно, — согласился он, подняв взгляд к исполинскому круговороту варп-энергии посреди межзвездной пустоты, на фоне которого неподвижно висела сетчатая громада «Торкветума». — Однако его хозяева выбрали для наблюдения исключительно опасный феномен.

— Око Ужаса, — прошептал Менкаура, и его слова отдались в шлеме Аримана подобно проклятию.

— Удивительно знакомое название, хотя я точно уверен, что не слышал его до сих пор.

— Именно так, — отозвался провидец. — Как будто данная область космоса всегда носила такое имя, но решила объявить его лишь теперь.

— Интересная теория, — сказал Ариман. — Думаю, лучше обсудить ее после завершения миссии.

Казалось, что кольца «Торкветума» открыты пустоте. На деле же их окружало сдерживающее поле невиданных для Азека размеров, которое не позволяло улетучиться воздушной оболочке станции и в какой-то мере укрывало ее от воздействия Ока. На каждой поверхности сверкали эфирные призраки — мерцающие образы, различимые только боковым зрением. Они исчезали, как только воины замечали их.

— Саму структуру назвали неправильно, — произнес Собек, в омедненном визоре которого отражался тошнотворный варп-свет. Багряный доспех легионера напомнил Ариману о бликах заката на пирамидах Тизки — настоящих, а не тех каркасах-скелетах, разбросанных по истерзанным молниями пустыням их нового убежища.

— То есть? — спросил Толбек. Опустившись на одно колено, он приложил ладонь к металлической обшивке. Вокруг черной латной перчатки вспыхнуло голубое пламя, и его языки поползли вперед, словно змеи в поисках добычи.

Собек взмахнул посохом-хекой из слоновой кости с резным навершием в виде множества глаз.

— Она больше похожа не на торкветум, а на колоссальную армиллярную сферу[17]. Примитивную гелиоцентрическую модель небосвода из нескольких колец, служащую для расчета звездной долготы и широты.

Азек обошел своего практика и встал на колени у пятиметрового фокального отверстия в экваториальном кольце. Несмотря на километровую ширину и стометровую толщину, оно выглядело безумно хрупким при стремительном движении в пустоте.

Проем со вставленными в него линзами идеально точно обрамлял бронзовый шар в далеком центре «Торкветума». Вокруг сферы, имевшей ровно пятнадцать километров в диаметре, грациозно вращались геоцентрические кольца станции.

Ариман видел, что шар находится под ним, но желудок воину скручивало так, словно он падал вверх.

— Если это наблюдательный пункт, где же наблюдатели? — Толбек погасил огонь на латной перчатке. — Мы в условленном месте, но нам нельзя долго оставаться в открытом космосе, где псы Русса могут почуять наш след. Защититься от них мы не сумеем.

Искусство Пирридов было самым неизящным из всех пси-дисциплин легиона, однако неизбежные перемены в Великом Океане возвышали этот орден. Пока пророческий дар Корвидов слабел, повелители пламени набирали силу.

Но, при всей бесцеремонности Толбека, Азек мысленно соглашался с ним. Ранее станция ответила на приветствие «Кемета» только двоичным сигналом, без вокс-передачи или пикт-канала.

Им передали набор координат и точное время встречи.

Испытав резкое предощущение, Ариман выпрямился. Тут же в изгибе кольца открылась панель, до сих пор сливавшаяся с обшивкой, а за ней стала видна идущая под странным наклоном лестница из полночно-темного мрамора с сапфировыми прожилками. Санахт выхватил клинки из ножен; Шакал и Сокол блеснули черным и белым. Люций обнажил меч на долю секунды быстрее, и его омерзительный кнут рассек воздух, извиваясь подобно змею.

— Может, это они? — спросил Собек.

Моргнув, Азек преодолел иллюзию того, что ступени в проеме каким-то образом вогнуты. Из отверстия меж тем появилась группа созданий, сверкающих хромом и черным глянцем. Их яйцевидные керамические головы не имели отличительных черт, кроме печатей-клейм по центру, отливающих ярким ртутным блеском. Знаки не повторялись, и Ариман заметил в их композиции примитивные готические нотки.

«Возможно, это имена, взятые у семидесяти двух демонов из Свитка Бафомета[18]?»

— Ну, конечно же, — произнес Менкаура, обернувшись к Санахту. — Теперь понятно, почему твоим Атенейцам не удалось прочесть мысли тех, кто отправил сигнал.

— Роботы? — Хатхор Маат окинул взглядом автоматонов с фарфоровыми черепами. — Они прислали роботов?

Издевка в его тоне Азеку была знакома даже слишком хорошо: после сожжения Просперо она, казалось, стала неотъемлемой частью этого голоса.

Машины направились к легионерам; плавность движений автоматонов указывала, что создавали их с любовью и мастерством. Абсолютная целеустремленность роботов напомнила Ариману о поединке Люция с Санахтом — о мгновении перед решающим ударом покрытого шрамами мечника.

Внутри существ пылал черный огонь, открытый для пророческого взора Азека.

Он покачал головой:

— Это не роботы.

«Ёкай»[19].

В одном из символов Ариман распознал термин, который в языке давно сгинувшей империи Старой Земли обозначал какое-то мифическое создание, но глубинное значение сигила ускользало от воина.

Атхарва подсказал бы ему. Противоречивый брат-корвид всегда живо интересовался легендами Драконьих Народов. Он поведал бы товарищам все, что касалось ёкаев: этимологический анализ слова, народные предания и разнообразные любопытные мелочи, известные лишь посвященным.

Но Атхарва покинул легион десятки лет назад, чтобы присоединиться к Крестоносному Воинству, и сейчас почти наверняка сидел в каком-нибудь каземате на Терре. Возможно, ему еще повезло — он избежал унизительного урока, преподанного Волками. Остальные бойцы Тысячи Сынов носили позор поражения, будто саван, и Алый Король пока не приказывал им снять траур.

«Да и прикажет ли вообще?»

Понятно было, почему Хатхор Маат презрительно окрестил девятерых ёкаев «роботами». Творец придал им идеальный человеческий облик, но тела, каким позавидовал бы мифический царь мирмидонян, все же оставались механическими, выполненными из вороненой стали. Помимо эфирных энергий, что пылали в черепах созданий, Азек видел неудержимую силу, сокрытую в их изящных руках и стройных ногах.