Алые когти - Страница 3

Конан лениво перебирал ее золотые локоны. Ни скелет у ног, ни чудовище под скалой, его сейчас не интересовали.

А ее беспокойные глаза заметили цветные пятна на зеленом фоне. Это были плоды — большие темно-пурпурные шары на ветвях дерева с широкими ярко-зелеными листьями. Тотчас она снова почувствовала голод, а заодно и жажду — ведь озеро было теперь недосягаемым.

— Мы не умрем, — сказала она. — Вон плоды, только руку протяни!

Конан глянул в ту сторону.

— Если мы их съедим, — проворчал он, — то дракону будет делать нечего. Черные люди земли Куш называют их «яблоки Деркето». А Деркето — Царица мертвых. Проглоти каплю сока или даже окропи им кожу — и ты умрешь раньше, чем успеешь сбежать со скалы.

— О! — она замолкла бессильно. Видно от судьбы не уйдешь. Спасенья она уже не чаяла, А Конан был все еще занят ее талией и локонами. Если он и думал о спасении, то про себя.

— Если бы ты убрал свою лапу и залез на шпиль, — сказала она, — то увидел бы много интересного. Он вопросительно глянул на нее, пожал плечами да так и сделал. Обхватил каменную вершину и внимательно оглядел окрестности. Потом слез и застыл как статуя.

— И правда, укрепленный город, — буркнул он. — Так ты собираешься туда, а меня хотела наладить на побережье?

— Я увидела его как раз перед тем, как ты появился. Когда я покидала Сукмет, то слыхом не слыхивала об этом городе.

— Кто бы мог подумать, здесь — город! Вряд ли стигийцы продвинулись так далеко. Уж не чернокожие ли возвели его? Но не видно ни пристроек, ни людей…

— Еще бы — с такого-то расстояния!

Он пожал плечами.

— Во всяком случае тамошние жители нам не помогут. Народы Черной Земли враждебных пришельцев. Они бы просто забросали нас копьями и…

Он замолчал, уставившись на пурпурные шары в листве.

— Копия! — сказал он. — Проклятый идиот, как я раньше не додумался! Вот как пагубно действует на мужика женская красота!

— Что ты несешь? — спросила она.

Не отвечая, он опустился к ветвям и посмотрел вниз. Чудовище продолжало сидеть, уставившись на скалу со змеиным упорством. Много тысяч лет назад его предки вот так же выслеживали пещерных людей.

Конан незлобливо выругался и начал рубить тесаком ветви, норовя выбрать потолще. Движение листвы потревожило тварь, она встала на четыре лапы и принялась колотить хвостом во все стороны. Конан внимательно следил за драконом и, когда тот вновь бросился на скалу успел вовремя отскочить с пучком отрубленных веток. Три штуки их было — длинною около семи локтей, толщиной с большой палец. Кроме того, киммериец заготовил несколько тонких, но крепких лиан.

— Слишком легкие для древка копья, — сказал он. — И нашего веса они бы, конечно, не выдержали. Но в единении сила — так учили нас, киммерийцев, аквилонские мятежники, что приходили нанимать наших воинов для разорения своей же земли. А мы предпочитали биться по-старому — родами да племенами…

— А причем тут эти чертовы палочки? — спросила она.

Конан вставил между ветвями рукоятку своего тесака и обмотал связку лианой. Получилось надежное копье.

— А что толку? Ты же сам говорил, что чешую не пробить.

— Не весь же он в чешуе, — ответил Конан. — Есть много способов содрать шкуру с пантеры.

Он подошел к краю скалы выставил копье и пронзил одно из яблок Деркето, всячески оберегаясь от брызнувшего пурпурного сока. Голубоватая сталь лезвия покрылась алым матовым налетом.

— Не знаю, выйдет ли что из этой затеи, — сказал он, — но яду здесь хватило бы для слона. Посмотрим.

Валерия следовала за ним. По-прежнему осторожно держа копье на отлете, он просунул голову между ветвей и обратился к чудовищу:

— Ну, чего ты ждешь, помесь крокодила со скорпионом? Высунь-ка свою поганую морду, червяк-переросток, а не то я спущусь вниз и забью тебя пинками, сучий ты потрох!

Он добавил еще несколько выразительных слов, да таких, что даже Валерия, выросшая среди моряков, удивилась. Но и на чудовище речь Конан произвела впечатление: голос человека приводит животных либо в страх, либо в бешенство. Внезапно, с неожиданной прыткостью дракон вскочил на задние лапы и вытянул шею в отчаянной попытке ухватить дерзкого карлика, осмеливающегося нарушать тишину в его владениях. Но Конан точно определил расстояние. Голова гиганта пробила листву в пяти локтях под ним. И когда открылась чудовищная пасть, он изо всех сил метнул копье в алый зев. Челюсти судорожно захлопнулись, перекусив древко, а Конан чуть не полетел вниз, но Валерия крепко ухватила его за пояс. Он обрел равновесие и буркнул что-то похожее на благодарность.

Чудовище внизу заметалось, словно сторожевой пес, которому воры насыпали перцу в глаза. Оно мотало головой, било когтями по скале и разевало пасть изо всех сил. В конце концов ему удалось задней лапой ухватить обломок копья и выдернуть его. Потом оно подняло голову и глянуло на людей таким яростным, почти разумным взглядом, что Валерия задрожала и вытащила меч. Чешуя на горле и боках бестии из ржаво-коричневой сделалась ярко-красной. И, самое страшное, из окровавленной пасти извергались звуки, каких не услышишь от обычных тварей земных.

С глухим ревом дракон бросился на скалу, где укрылись его противники. Снова и снова поднималась над листвой его голова и челюсти хватали воздух. А потом, встав на задние лапы, он даже попытался вырвать скалу, словно дерево.

Этот взрыв первобытной мощи и ярости оледенил Валерию. Но Конан и сам был слишком первобытным, чтобы испытывать что-либо кроме любопытства и понимания. Для варвара пропасть между ним и другими людьми и животными была не столь велика, как для Валерии. Он переносил на дракона свои собственные качества и в рычании гада ему слышались те же проклятия, какими он сам его осыпал. Ощущая родство со всеми творениями дикой природы, он не испытывал ни страха, ни отвращения.

Так что варвар сидел и спокойно наблюдал, как меняется рев зверя и его поведение.

— Отрава начала действовать, — уверенно сказал он.

— Что-то не верится, — Валерии и в самом деле было непонятно, как яд, пусть даже такой смертоносный, может повредить этой горе взбесившегося мяса.

— В его реве слышится боль, — пояснил Конан. — Сперва он немножко рассерчал — укололи в десну! А теперь почуял действие яда. Видишь — он зашатался. Через пару минут ослепнет…

И верно, чудовище зашаталось и напролом двинулось в лес.

— Он убегает? — с надеждой спросила Валерия.

— Бежит к озеру! — Конан возбужденно вскочил. — Яд ждет его! Ослепнуть-то он ослепнет, но может по запаху воротиться к скале и останется тут, покуда не сдохнет. Но ведь и вся драконья родня того и гляди сбежится на его вопли!

— Значит, вниз?

— Конечно! Рванем до города! Там нам, правда, могут и глотки перерезать, но другого выхода нет. По дороге, может, еще тысяча таких тварей попадется, но здесь — верная смерть. Быстро за мной!

И он с обезьяньей ловкостью помчался вниз, время от времени останавливаясь, чтобы помочь своей менее проворной спутнице. А она-то считала, что ни в чем не уступит мужчине!

Они вступили в полумрак листьев и бесшумно спустились на землю. Все равно Валерии казалось, что ее сердце стучит на всю округу. Звуки из-за кустов означали, что дракон утоляет жажду.

— Нахлебается вволю и вернется, — проворчал Конан. — И пройдут часы, пока яд его свалит. Если вообще свалит…

Дальнее солнце начало склоняться к горизонту, и чаща стала еще мрачнее. В туманном полумраке заплясали черные тени. Конан ухватил Валерию за руку и они помчались прочь от скалы. Варвар несся беззвучно, как ветер.

— По следам идти он, видно, не может, — рассуждал Конан на бегу. — А вот если ветер нанесет на него наш запах, то учует…

— О Митра! — умоляюще прошептала Валерия — Уйми ветер!

Лицо ее было бледным овалом в полумраке. В свободной руке она держала меч, но ощущение рукояти, обтянутой кожей, уверенности почему-то не прибавляло.

От опушки леса их все еще отделяло солидное расстояние, когда сзади послышались треск и топот. Валерия закусила губу, чтобы не разрыдаться.