Алые Евангелия (ЛП) - Страница 10

Норма родилась слепой, и для нее стало шоком, когда она впервые осознала, что ласковые лица, которые она помнит, взиравшие на нее, лежащую в своей кроватке, принадлежали не ее родителям, а любопытным почившим. Сама она считала, что ей повезло. Она не была слепой в полном смысле слова — просто она видела не тот мир, что большинство других людей, и это умение поставило ее в уникальное положение, чтобы творить добро в этом мире.

Каким-то образом, любой затерявшийся в Нью-Йорке после смерти, рано или поздно находил дорогу к Норме. Иногда по ночам призраки выстраивались в очередь на полквартала или больше, иногда их было всего с дюжину — не больше. А время от времени нуждающиеся призраки на столько одолевали ее, что ей приходилось включать все сто три телевизора в своих апартаментах — каждый по отдельности издавал относительно тихие звуки, но все были настроены на разные каналы: новый Вавилон игровых шоу, мыльные оперы, прогнозы погоды, скандалы, трагедии и пошлости — чтобы прогнать их всех подальше.

Не часто консультации Нормы недавно усопших пересекались с жизнью Гарри в качестве частного детектива, но из каждого правила есть исключения. Карстон Гуд являлся одним из таких исключений. Хороший по имени, хороший по натуре — вот как он устроил свою жизнь[13]. Гуд был семейным человеком, который женился на своей школьной возлюбленной. Вместе они жили в Нью-Йорке, воспитывая пятерых детишек и имея более чем достаточно денег для этого, благодаря гонорарам, которые он зарабатывал как адвокат, нескольким удачным инвестициям и глубокой вере в щедрость Господа своего Бога, Который, как любил говаривать Карстон, "лучше всего заботился о тех, кто больше всего заботился о Нем". По крайней мере, так он считал, пока восемь дней назад, когда в течение ста секунд его упорядоченная, боголюбивая жизнь ни превратилась в Ад.

Спозаранку Карстон Гуд шел на работу, чувствуя себя вдвое моложе, он жаждал погрузиться в гущу событий, когда какой-то юнец бросился к нему сквозь стаю ранних пташек на Лексингтон-авеню и выхватил портфель из его рук Карстона. Мужчины помягче стали бы звать на помощь, но Карстон Гуд был более уверен в своем теле, чем большинство людей его возраста. Он не курил и не пил. Он тренировался четыре раза в неделю и лишь иногда скупо потворствовал своей страсти к красному мясу. Однако ничто из этого не уберегло его от обширного сердечного приступа, когда он находился всего в двух или трех шагах от негодяя, которого решил преследовать.

Гуд умер, а смерть не прельщала. Не только потому, что он оставил свою любимую Патрицию одну растить их детей, но и потому, что теперь он не сможет написать книгу личных откровений о жизни и законе, которую он обещал себе написать каждый канун Нового Года в течение последнего десятилетия.

Нет, самое плохое в смерти Гуда был его собственный маленький дом во французском квартале Нового Орлеана, о котором Патриция ничего не знала. Он был особенно тщательно оберегал секрет самого его существования. Но он не учёл в своих планах возможность упасть замертво по середине улицы без малейшего предупреждения. Теперь он столкнулся с неизбежным исчезновением всего, над чем так усердно трудился.

Рано или поздно кто-нибудь — или Патриция, роясь в ящиках в его стола, или один из его коллег, добросовестно приводящий в порядок его дела, которые Гуд оставил незавершенными в фирме — найдет какую-нибудь ссылку на дом 68 по Дюпон-стрит в Луизиане и, отслеживая владельца дома по этому адресу, обнаружит, что это был Карстон. И это был лишь вопрос времени, когда они отправятся в Новый Орлеан, чтобы узнать, какие секреты там сокрыты. А секретов было предостаточно.

Ну, Карстон Гуд не собирался пускать все на самотек. Как только он приспособился к своему менее телесному состоянию, он узнал, как работает система на Другой Стороне. И, применив свои навыки адвоката, он очень скоро очень скоро перескочил длинную очередь впереди себя и и оказался в присутствии женщины, которая, как он был уверен, решит его проблемы.

— Вы Норма Пейн? — спросил он.

— Верно.

— Почему у вас так много телевизоров? Вы же слепы.

— А ты грубиян. Готова поклясться, чем здоровее хулиган, тем меньше у него член.

У Карстона отвисла челюсть.

— Вы можете видеть меня?

— К сожалению, да.

Карстон посмотрел на свое тело. Он, как и все призраки, которых встречал после смерти, был голый. Его руки инстинктивно метнулись к вялому пенису.

— Не стоит оскорблять, — сказал он. — Пожалуйста, у меня есть деньги, так что…

Норма поднялась со стула и прошла прямо к Гуду, бормоча себе под нос.

— Каждую ночь встречаю одного из этих мертвых придурков, которые думают что могут купить себе билет на небеса. Есть трюк, которому обучила меня мама, — сказала она Гуду, — как только узнала, что у меня есть дар. Это называется "Толкни Призрака.” Ладью левой руки она толкнула Гуда в середину груди. Он отступил назад.

— Как вы…

— Ещё два толчка и ты сгинешь.

— Пожалуйста! Послушайте меня!

Она толкнула снова. — Еще разок. И спокойной ночи…

— Мне необходимо поговорить с Гарри Д'Амур.

Норма остановилась как вкопанная и сказала: — У тебя есть одна минута, чтобы изменить мое мнение о тебе.

— Гарри Д'Амур. Он ведь частный детектив, верно? Мне сказали, что вы знаете его.

— Что, если так?

— Мне срочно нужны его услуги. Как я и сказал, деньги — не проблема. Я бы предпочел поговорить с Д'Амуром лично, после того, как он подпишет соглашение о конфиденциальности, конечно.

Норма долго хохотала.

— Я никогда не перестаю… — начала она отвечать, проговаривая каждое слово не в силах превозмочь необузданное веселье, — … никогда… не перестаю удивляться… сколько нелепостей может быть произнесено на полном серьезе такими парнями, как ты. На случай если ты не заметил, ты сейчас не в своей адвокатской конторе. Нет смысла держаться за свои маленькие секреты, потому что тебе некуда их засунуть, кроме как себе в задницу. Так что говори, или тебе придется искать другого медиума.

— Хорошо. Хорошо. Только… только не отсылайте меня. Дело в том, что я владею домом в Новом Орлеане. Ничего особенного, но я использую его, как место, чтобы отдохнуть от… моих обязанностей… семейных.

— О, я уже слышала эту историю. И чем ты занимался в своем маленьком домике?

— Развлекал.

— Держу пари, что так и было. И кого развлекал?

— Мужчин. Молодых мужчин. Совершеннолетних, прошу заметить. Но тем не менее молодых. И это не то что вы подумали. Никаких наркотиков. Никакого насилия. Когда мы встречались там, мы занимались… магией. Он произнес последнее слово тихо, как будто его могли подслушать. — Ничего серьезного. Просто кое-какие глупости, которые я почерпнул из старых книг. Это придавало остроту ощущениям.

— Я до сих пор не услышала убедительной причины, чтобы помогать тебе. Значит, у тебя была тайная жизнь. А потом раз — и ты умер, и теперь люди узнают об этом. Ты сам заварил эту кашу. Смирись с тем, кем ты был, и двигайся дальше.

— Нет. Вы неправильно поняли. Я не стыжусь. Да, сначала я сопротивлялся тому, кем был, но с этим я смирился давным-давно. Тогда-то я и купил дом. Мне начхать, что подумают люди или какое наследие я оставил после себя. Я мертв. Какая теперь разница?

— Это первая разумная вещь, которую ты сказал за всю ночь.

— Ага, ну, нет смысла отрицать это. Как я уже сказал, проблема не в этом. Я наслаждался каждым мгновением, проведенным в этом доме. Проблема в том, что свою жену я тоже любил. Все ещё люблю. Настолько, что я не могу смириться с мыслью, что она когда-нибудь узнает. Не из-за себя, а потому что знаю — это уничтожит ее. Вот почему мне нужна ваша помощь. Я не хочу, чтобы моя лучшая подруга умерла, понимая, что на самом деле не знала меня. Я не хочу, чтобы наши дети страдали от нежелательных последствий ее ран и моей… неосмотрительности. Мне необходимо знать, что с ними все будет в порядке.