Alouette, little Alouette… - Страница 3

– Заря Бингана, – назвала она. – И немного льда. Колотого. Нет, есть не буду, и так почти толстая.

– А новый желудок не вставили? – спросил он с интересом. – Сейчас, говорят, в такие можно жрать сколько угодно, усвоится только чуть-чуть, самое нужное. Даже у коровищ наметились талии.

Она покачала головой.

– Их только-только начали выпускать. Сперва посмотрю на подругах.

Он хохотнул.

– Правильно! Вам он пока без надобности.

Над его головой на огромном экране пробежали цифры, показывающие проценты проголосовавших за того или иного кандидата в сенат, голос комментатора, задающего вопросы людям на улице, стал громче и назойливее.

Роман посерьезнел, буркнул:

– Обыватель даже не поднимет задницу с дивана, чтобы пойти и проголосовать, а потом удивляется, почему это правитель, которого выбрали другие, не соответствует его личным чаяниям!.. Придурки.

– Еще какие, – ответила она рассеянно.

За столиками ресторана народу все прибавляется, однако же Максима все нет и нет, хитрая сволочь, что же он от нее хочет, что за странная и рискованная игра, неужели он так в себе уверен…

Слуха коснулся рассудительный голос Романа:

– А мне тотальное наблюдение только на пользу! Раньше с женой часто ссорились, что-то себе накрутит, а потом целый день утверждает, что я вот так сказал, а это обида, даже оскорбление, почему я такая грубая свинья?.. А теперь стоит отмотать запись взад, все выясняется. И теперь сама следит за язычком. А если не уверена, тайком прокрутит, проверит, как и что кем было сказано.

Она поставила стакан с недопитым коктейлем на барную стойку.

– Что-то Ильяс не торопится. Пойду выясню.

– Взгрейте его, – посоветовал Роман. – А то он быстро наглеет, таким нельзя давать спуску.

Ильяс обнаружился в углу зала, там целая команда его помощников, советников и просто работников, все почему-то громко ржут, толкают друг друга в бока, снова ржут, а сам Ильяс вообще сгибается в поясе от гомерического хохота.

Аллуэтта ускорила шаг, люди Ильяса увидели, разом замолчали, некоторые поспешно убежали, другие торопливо делают вид, что работают, усердно работают, просто изнуряют себя таким замечательным и увлекательным делом.

Ильяс, шустро развернувшись, ринулся Аллуэтте навстречу, уже настолько серьезный, что почти скорбный.

Она нетерпеливо спросила с ходу:

– Ну что, нашел, кому я должна отдать деньги?

Ильяс смотрел ей в глаза истово и преданно, вот щас хоть в огонь по ее слову, но ей показалось, что он с великим трудом сдерживается, чтобы снова не заржать.

– Мисс Аллуэтта…

– Ну?

Он сказал предельно серьезно:

– Мисс Аллуэтта, произошла небольшая накладочка…

Она насторожилась, краем глаза уловила снова повеселевшие рожи его помощников.

– Что стряслось?

Он сказал проникновенно, даже ладони прижал к сердцу:

– В соседнем корпусе был снят этаж под всемирный слет каких-то ученых. Не то нейрофизиков, не то нейрохирургов, я в них не разбираюсь. Но там затеяли ремонт в баре… вы же знаете, это всего лишь ученые, кто с ними церемонится!.. но все же в порядке благородного жеста и от свойственного нам великодушия к этим убогим разрешили попользоваться нашим. И хотя у них там эконом-класс, а у нас суперлюкс, но все равно оттуда почти никто сюда не пришел. Ученые – странные люди…

Быстро приблизился бочком один из его помощников, поклонился и сказал льстиво:

– Меня зовут Карлос, Карлос Хоменко. Я выяснил, двое приходили. Доктора наук Максим и Френсис зашли пропустить по коктейлю после завершения конференции. Я узнал, оба на этой конференции получили какие-то гранты и международные премии.

Она охнула, но поняла, как глупо выглядит с раскрытым ртом, какое счастье, что в бар не разрешают проносить фотокамеры, иначе ее изображение через пару секунд было бы на всех сайтах, посвященных высшему свету.

– Это был…

Ильяс отпихнул Карлоса и сказал торопливо:

– Доктор наук.

Она проговорила медленно:

– Ах он, сволочь… Где он сейчас?

– Отбыл, – ответил Ильяс.

Она прошипела:

– Что значит отбыл? Как посмел? Куда отбыл?

Ильяс проблеял виновато:

– Сегодня в шесть утра, в такую дикую рань, за ними прибыл автобус и отвез в аэропорт.

– Автобус, – произнес Карлос подобострастно и с невыразимым презрением. – Даже не такси!

Ильяс добавил, снова перехватывая инициативу:

– Если хотите, мы узнаем, куда он отбыл. И где работает. И вообще все о нем.

Она бросила зло:

– Узнайте и сбросьте мне файл.

Ильяс поклонился, отводя взгляд. Она чувствовала, что выглядит предельно глупо с полуотвисшей челюстью и выпученными глазами. Уже все тут, кто в курсе, прилагают титанические усилия, чтобы не расхохотаться ей прямо в лицо, а остальные торопливо отворачиваются, она слышала их старательно удавливаемые смешки.

Карлос добавил льстиво:

– Автобус увез всех участников симпозиума. Я слышал, симпозиум по-гречески означает грандиозную попойку, но эти ученые там вообще не пили, странный народ. И Максим и Френсис в том числе.

А Ильяс, взглянув на часы, уточнил:

– Лайнер поднялся в воздух час назад.

Она пошарила по инету, в самом деле его имя Максим, Максим Руд, доктор наук, тридцать два года, двенадцать фундаментальных работ, двадцать семь изобретений, автор такой-то уникальной методики и такого-то метода, принятого в клиниках… Крысам продлил жизнь вчетверо, а мышей так и вовсе сделал практически бессмертными…

И на фото почти такой же, каким увидела его в баре, но сейчас видно, что ученый, а тогда показался просто несколько странным, выбивающимся из стандартной колоды кавалеров.

Через час ее личный самолет приземлился в сорока километрах от научного городка Жабкино, а еще через тридцать минут такси с автоводителем доставило ее к воротам научно-исследовательского центра нейрофизиологии.

Она вылезла, злая, как кобра, которой наступили на хвост, уже приготовилась устроить скандал у закрытых ворот, те в самом деле закрыты, но рядом распахнута калитка из четырехгранных металлических прутьев с острыми наконечниками, напоминающими о временах, когда в ходу были копья.

Ощущение, что здесь время остановилось со времен королевы Елизаветы, если была такая, или Екатерины, неважно, но такие же выложенные булыжником дорожки, зеленые кустарники по краям, газоны, а впереди четыре высоких корпуса, на высоте пятого этажа соединенные крытыми мостиками.

Она огляделась с отвращением, часто попадаются почти дикие деревья, не видно ни одного ночного клуба, ресторана, боулинга или шартинга, но вовремя напомнила себе, что здесь живут и работают прибацанные ученые, а они все не от мира сего.

Между четырьмя зданиями еще и аккуратные дорожки, протоптанные прямо по земле, много зелени, но простой, хотя можно бы засадить экзотикой, теперь все модифицированное, а здесь кажется, что попала в прошлый век.

У входа в главное, как она решила, здание приготовилась встретить вахтера, видела их в детстве, но здесь никого, а двери просто не раздвинулись, хотя с той стороны иногда проходят люди, но никто и не взглянул в ее сторону.

Наконец одна женщина на ходу повернула голову, Аллуэтта отчаянно замахала руками, хотя, конечно, предпочла бы, чтобы ее заметил мужчина, с теми общаться проще, а женщины ее ненавидят, что так понятно.

Женщина в самом деле подошла с явной неохотой, не сумела сделать вид, что не заметила. Лицо строгое, большие очки, но вряд ли просто мода, теперь мощные компьютеры вмонтированы не только в дужки и оправу, но и в сами стекла.

– Что вы хотите?

Аллуэтта сказала быстро:

– Я к доктору Максиму Руду. Он был на конференции в Майами и кое-что забыл! Я прибыла, чтобы вернуть ему.

Женщина поколебалась – Аллуэтта прочла в ее глазах отчетливое «а не пошла бы ты, фифочка, куда подальше», – но сказала с неохотой: