Альманах «Удивительный космос» - Страница 6

Доходя до этого места, мой отец всегда смеялся. Комичность ситуации не сглаживалась со временем.

Корона Егг показал знаками, как он прицеливался в дракона, хотя в самом деле это делал мой отец. Затем он произнес звук, изображавший выстрел.

Абориген понял. Он кивнул головой, изобразил дрожь ужаса и сказал: "Егг", выражая этим свою признательность. После этого корона Егг показал на небо, давая этим понять, что он прибыл оттуда.

Наступила пауза. Затем абориген наклонился и ловким движением вырвал у дракона громадные клыки. Второй абориген проделал ту же операцию с другой головой дракона. Один из клыков аборигены предложили в подарок короне Егг, и тот с благодарностью принял этот дар.

Мой отец сказал короне Егг, что зубы дракона — знак победы над чудовищем и эти первобытные охотники, вне всякого сомнения, припишут себе (в глазах одноплеменников) победу над страшным зверем.

Чтобы как-то продолжить беседу, мой отец присел на землю и сорванной ветвью нарисовал на земле графическое выражение теоремы, которую у вас, на Земле, называют пифагоровой. Аборигены не выразили никакой радости при виде теоремы, отчего мой отец предположил, что геометрия им еще не знакома.

Наконец аборигенам надоело ждать. Один из них отнял у моего отца веточку и с ее помощью пририсовал к системе треугольников хвост и зубастую морду. Получился дракон. После этого аборигены собрались уходить. И, несмотря на предложения путешественников подвезти их до деревни или пещеры, аборигены ушли.

Корона Егг и мой отец сочли неправильной попытку преследовать аборигенов и возвратились на корабль, чтобы рассказать о встрече товарищам и после совета с ними выработать программу розыска аборигенов и вступления с ними в контакт. Однако ни в этот день, ни в следующий, несмотря на очень тщательные поиски, аборигены обнаружены не были. Экспедиция буквально прочесала всю планету, но безрезультатно. Не только аборигенов — даже никаких следов разумной жизни не нашлось.

Пришлось покинуть планету ни с чем. И загадка осталась бы нераскрытой, если бы через некоторое время после возвращения в столице нашей планеты не происходила большая межпланетная конференция по вопросам примитивных цивилизаций.

Мой отец присутствовал на этой конференции. И вот представьте себе изумление моего отца, когда один из делегатов системы планет, именуемой Сферидами, в своем докладе остановился на одном весьма любопытном и загадочном случае. Вот что он рассказал.

Некоторое время назад на одной из планет (далее следовали координаты, насторожившие моего отца) находилась группа с отдаленной системы, связанной со Сферидами. Эта группа выбрала заведомо необитаемую планету, чтобы снять фильм о происхождении разумной жизни. Фильм должен был быть приключенческим, игровым. Во время съемок два актера, одетые в шкуры, как и положено первобытным людям, углубились в чащу, надеясь найти местное чудовище, зубы которого — материал для изготовления модных сувениров. Но случилось так, что не они обнаружили чудовище, а чудовище обнаружило их и внезапно напало. Неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы не неожиданное появление аборигенов планеты, убивших чудовище. В ходе беседы обнаружилось, что аборигены (сфотографировать их не удалось, а описание, сделанное не подготовленными для этой цели актерами, оказалось противоречивым и неопределенным) достигли некоторых успехов. Например, они были знакомы с началами геометрии. После этой встречи киногруппе пришлось срочно покинуть планету, ибо она имела разрешение работать лишь на необитаемых планетах, — контакты с вновь открытыми цивилизациями являются привилегией специалистов. Далее, как рассказал докладчик, произошло нечто таинственное. Через некоторое время после получения доклада киногруппы на планету вылетела специальная экспедиция. Экспедиция, обыскала всю планету в поисках разумной жизни, однако ничего обнаружить не удалось. Таким образом антропологам всей Вселенной брошен вызов: разгадать очередную тайну космоса.

После окончания доклада перед удивленной аудиторией появился мой отец. Он скромно попросил слова и, давясь от смеха, сообщил о встрече с актерами.

Так тайна была разгадана. А не будь моего отца среди делегатов, так и мучились бы антропологи. Так бы и кочевала из учебника в учебник курьезная ошибка, проистекающая от недостаточного знакомства представителей различных миров друг с другом".

Рассказ был подписан: "Корона Аро". Девиз: "Не считай себя умнее других".

Павлыш вычеркнул подпись, оставил девиз. Хота это и не играло роли. Вряд ли кто-нибудь на корабле не догадался бы, кто автор рассказа.

Павлышу удалось вернуться к своему рассказу лишь после обеда. Он написал на листе бумаги: "Меня нет. Вернусь не раньше, чем через двадцать минут" — и повесил объявление на двери. Теперь никто его не побеспокоит.

Пришлось перечитать написанное, кое-что уже забылось. Наконец Павлыш снова вернулся в свежую осень частично придуманного, а в чем-то существовавшего в памяти приморского городка.

"— Расскажи еще что-нибудь о Муне, — попросила меня Нина.

— Трудно. Забывается. Все забывается. Остаются какие-то детали, сцены, интересные только мне и, может, еще кому-то. Остальное переходит в книги, статьи, воспоминания, написанные другими, приобретает самостоятельную жизнь и становится чужим. Я помню почему-то ночную дорогу к "Сегеже", вспышки выстрелов из-за скал, чей-то крик… В очерках это звучит совсем иначе.

— Но ты сказал о ком-то другом, кому интересны твои воспоминания.

Я ответил не сразу. Я смотрел на море. Оно было синим, почти фиолетовым. По самому горизонту голубой стрелкой промелькнул рейсовый катер.

— Это девушка? — спросила Нина.

— Да, — ответил я. — Она болгарка. Ее зовут Снежиной. Она тоже была на корабле.

— Ты любил ее?

— Не знаю. Мы с ней как-то сидели на берегу моря. На Муне. Только там приходится сидеть в скафандрах высокой защиты. Это было за день до отлета. Нам было весело. Весело, оттого что мы вдвоем. Мы совершили преступление. Мы украли с корабля сигнальную капсулу. Это не очень страшное преступление, потому что это была не последняя капсула. Мы написали записку, дурацкую записку о том, что спасать нас не надо, что нам хорошо. Потом включили двигатель, и капсула взлетела, накаляясь, превратилась в: звездочку, пропала в тучах.

— Как бутылка в море, — сказала Нина.

— Ну да, мы так и думали. Мы тоже живем в море, только оно бесконечное. И капсула будет долго носиться по его волнам. А может быть, ее когда-нибудь прибьет к берегу — к незнакомой планете. А может быть, ее подберет проходящий корабль.

— Смотри, инженер едет, — сказала Нина.

Аэрокар спустился на песок, разогнав любопытных крабов. Инженер махал нам рукой из люка, чтобы мы поторопились. Мы побежали по мосткам, и старые доски гнулись и скрипели от каждого шага.

Мы влезли в тесную кабину.

— На Сухуми? — спросил инженер. — Вы не раздумали?

— Как договаривались, — сказал я.

Говоря так, я вновь перенесся на Муну, снова увидел серое море, низкие рваные тучи, Снежину, стоящую рядом, и свирепые волны, кидавшиеся к ее ногам.

Аэрокар поднялся в воздух и развернулся на юг, к Кавказу.

— Смотрите, — сказала Нина. — Звезда падает.

Близко от нас, прочертив золотую дорожку на фоне потемневшего неба, упал метеорит.

— Вестник чужих миров, — сказала Нина.

На приборном щите вспыхнул огонек монитора.

— Это не метеорит, — сказал инженер. — Это, наверно, спутник. Видите, сигнал.

— Подберем? — спросил я.

Инженер кивнул. Аэрокар пошел к месту падения тела.

— Ой! — сказала вдруг Нина. — А если это сигнальная капсула?

— Может быть, — равнодушно сказал инженер. — Только вряд ли. Их перехватывают на внешних планетах.

Нина смотрела на меня. И почему-то мне тоже захотелось поверить, что это сигнальная капсула, которая вернулась домой.