Алхимик (СИ) - Страница 1

Черная пустошь простиралась, сколько видел глаз. Засохшая, потрескавшаяся земля. Она лежала, как кожа мертвеца. Если пойти к горизонту, то пейзаж не изменится. Если идти многие дни, то останется таким же, а то и хуже.

Мир умирал. Засуха многие года назад убивала урожаи тех, кто ещё надеялся выжить. Люди молили о дождях и они пришли. Кислота вместо воды добила то, что оставалось. Голод, болезни и войны за ресурсы выкосили остатки человечества.

Мужчина в темном плаще смотрел вдаль и думал, что люди сами виноваты в своих бедах. Именно они разрушили хрупкий мир. В гордыне своей не заметили, как тот рухнул.

Развернувшись, он зашагал в сторону хижины. Несколько лет назад он сам построил её. Когда похоронил последнего члена рода и отправился в изгнанье. Можно было и не уходить. В мертвом мире не так много разнообразия — новое убежище ничем не отличалось от предыдущего. Просто тогда хотелось уйти из тех мест, которые считал родными. Было особенно тяжело наблюдать за тем, как они окончательно погибли, как из них ушла жизнь.

Тот, кого называли надеждой семьи, опустился на колени. Худой и костлявый, с осунувшимся лицом, кругами под глазами, он был словно призрак. Плохая еда, да и то через раз... Суровые условия, одиночество, испытания... Всё это давно подкосило человеческое тело. Дрожащими пальцами мужчина принялся ощупывать выбитые собственноручно борозды на камне.

Он не знал, сколько ему точно лет. Невозможно считать, если один убогий день никак не отличается от другого. Мужчина знал, что он должен быть молод. При этом он выглядел, как старик. Что поделать. Таков удел тех, кто доживает в умирающем мире. По правде говоря, назвать умирающим того, кто давно мертв – это излишний оптимизм.

Но таков уж был этот человек. Всю жизнь упрямился самой смерти, не хотел умирать. Хоронил других, защищал свой дом, постигал искусство в тщётных попытках найти решение. Он проник во многие тайны, но это стало бессмысленным. Нет никакого смысла, если ты остался один. Для продолжения рода людского, как минимум нужно двое.

– Я так легко не сдамся, – бормотал он себе под нос.

В который раз проверив расчеты и идеальность их исполнения, мужчина поднялся, скинул с себя плащ и снял остальную одежду. Полностью голый, он шагнул в центр гигантской печати. Два года работы. Два года исследований, проверки безумных теорий и вычислений.

Сто лет назад такие исследования сделали бы его величайшим алхимиком клана, да и всей страны. Кто знает... Родись он раньше, может и смог бы изменить судьбу мира.

Жаль, что не успел.

Встав в центр магической конструкции, мужчина последний раз оглядел умирающий мир, запоминая. Если всё удастся... Он будет помнить.

Щелчок пальцами был не нужен, но алхимик не удержался. Этим щелчком он бросал вызов законам вселенной.

Идеальные линии под его ногами разгорелись. Сработали фокусираторы, запуская последовательность. Вспышка света затопила всё вокруг. Один из законов алхимии гласил — ничего не даётся просто так. Чтобы дать себе шанс, мужчина заплатил собственным телом.

Когда свет опал, на камне никого не осталось. Лишь горстка пепла, которую разнес ветер.

Когда я планировал побег из своего мира, у меня сформировалось несколько уровней ожидания. Первое ожидание: меня развеет и я умру. Не самый плохой вариант. В жизни ничего хорошего не осталось, перспектив никаких нет, а ещё несколько лет мучаться в больном теле, в поисках еды, будучи одиноким... Это не то, за что хочется держаться. Второе ожидание было тоже не самым радостным. Я предполагал, что меня забросит в такой же безжизненный мир. Этот вариант чуть лучше. Напоследок своего короткого пути узнать, что задумка удалась и ты совершил то, что никто до тебя не делал — дорого стоит. Погрел бы тщеславие и сдох. А возможно предпринял бы вторую попытку, что давало дополнительный шанс, но это маловероятно. Для второй попытки требовалось тело. А если мир безжизненный, то там его могло и не оказаться.

Наконец, последнее ожидание, которое поддерживало меня, было верой, что всё получится. Я перенесусь в другой мир и проживу НОРМАЛЬНУЮ жизнь.

Большего я не желал. Потолком моих амбиций, когда я размышлял о том, какую жизнь хочу, являлось желание самой простой, тихой, обычной жизни. В нормальном мире. Чтобы видеть зелень и синее небо. Чтобы говорить с другими людьми, живыми и здоровыми. Чтобы не быть одним из последних, кто остался на руинах.

Я думал только о том, какая это будет жизнь. И совсем не думал о том, в какое тело попаду.

Очнулся я в больничной палате. Не сразу пришло понимание, что это именно палата, да ещё и больничная. Белые стены, мягкая постель, подушка и одеяло, улыбчивые медсестры и серьезные врачи. Ещё и еда три раза в день, которая выглядела свежей. Более того, такой она и являлась!

Первое, что удивило, это, конечно же, постель. Она была мягкой. Она в принципе была. Мягкость такая, что я растерялся и почувствовал, будто тону. Справившись с ощущением и разобравшись, что это не смертельно, увидел перед собой женщину. Она почему-то смотрела на меня расширившимися глазами и что-то прокричала. Я не понял что, думая о том, какая на ней чистая и целая одежда. От этого зрелища я облегченно выдохнул.

В мертвых мирах нет чистой одежды. Тем более такой белоснежной. А значит... Я боялся признать это, но факты говорили сами за себя — моя задумка удалась.

Чувствовал я себя не важно. Эйфория и облегчение затопили меня, нервная система не выдержала и я отключился. Когда очнулся, то увидел взрослого мужчину. Старика, с седой бородой. Это было ещё одной прекрасной новостью.

В этом мире можно дожить до старости и выглядеть пристойно.

Меня осмотрели, что-то спрашивали и говорили. Потом накормили. Тут то я и узнал, что у них есть свежая еда. Да ещё и разнообразная.

На задворках сознания билась мысль, что это всё может быть обманом. Я вполне мог валяться у себя в мире, корчиться в судорогах и галлюцинировать. Но если это так, мозг хорошо постарался, чтобы породить настолько четкую реальность. А если её нельзя отличить от настоящей, то зачем беспокоиться?

Постель, пища и живые люди относились к приятным открытиям. Дальше начались неприятные.

Я очнулся в теле мелкого пацана. Пара недель ушла на то, чтобы моя душа поглотила его душу. Не готов с уверенностью утверждать, что всё произошло именно так. Я смог освоить какую-то часть памяти мальчика. «Вспомнил», как его зовут, кто его родители и даже смог разобраться, почему я нахожусь в больнице.

Эти две недели я провалялся в бредовом состояние. А когда полностью пришёл в себя, вокруг меня забегали радостные медсестры. Через несколько часов появились мои «родители». Остатки прошлой личности радовались их появлению. Моя же личность не на шутку напряглась. Мелькнул стыд, что я так нагло занял тело их ребенка, но гораздо сильнее жёг страх. Я боялся, что меня разоблачат и убьют. Если это произойдет, то я стану почетным обладателем самой глупой смерти.

Разве не глупо попасть в другой мир и погибнуть в первые же дни?

Поэтому я изобразил слабость, что было проще простого, и принялся разбираться в происходящем. Оказалось, что не так уж много я захватил. Мальчик последние два года лежал в коме. От его разума и личности мало, что осталось. Да и от тела... Если сравнивать с последними днями моей жизни, то разница не большая. Но я то знал, что это ужасное состояние.

– Мальчик мой, — гладила меня по щеке женщина. Она же мама этого невезучего паренька.

Отец стоял рядом и вёл себя сдержанно.

— Когда мы сможем его забрать? — спросил он у врача.

— Мальчик только почувствовал себя хорошо, господин. Мы проведем анализы, посмотрим динамику и, думаю, через неделю станет ясно. Ещё месяц-два займет реабилитация.