Алхимаг: Черный ворон (СИ) - Страница 1

— Хрена ли ты лезешь без очереди, сука⁈

Новичок нависал надо мной, сжав кулаки и сверля злобным тупым взглядом. Придурок был из тех, кто считает, что нужно сразу показать всем, какой он крутой, показательно отметелив первого попавшегося под руку. Разумеется — обязательно того, кто меньше тебя. Иначе может получиться облом.

Этот парень в нашем детдоме провёл всего двадцать минут и всё это время выбирал жертву. Я видел это по его стеклянным зенкам не обременённого интеллектом животного. И вот, наконец, урод определился и решил, что молчаливый паренёк идеально подходит на эту роль. Нарочно подгадал, чтобы я направился к кулеру плеснуть себе водички, и ломанулся следом.

— Я спрашиваю, какого хрена ты влез впереди меня, дебил⁈ — проговорил он громко, чтобы все слышали. — Или ты не только немой, но и слепой, а⁈

На его потрескавшихся толстых губах змеилась глумливая ухмылка. Ещё немного, и он перейдёт от слов к делу. Что ж, его выбор, а значит, и проблема тоже будет его.

Я бросил пластиковый стаканчик придурку в рожу. От неожиданности он прогнулся назад. Какая предсказуемость!

Моё колено резко вошло здоровяку между ног, впечатывая его причиндалы прямо в лобковую кость. Амбал резко выдохнул, его глаза вылупились на меня, словно два стеклянных шарика. Нет, уродец, это ещё не всё!

Схватив с полки позолоченную статуэтку, выданную детдому за какие-то там достижения, я с размаху врезал её тяжёлым основанием засранцу в челюсть. Раздался влажный хруст, и между толстыми губами брызнула кровь. А вслед за ней показался и выбитый зуб!

Новичок пошатнулся, попытался опереться о кулер, рука его неуклюже соскользнула, и он тяжело завалился на пол. Из глаз брызнули слёзы.

— Да что ж такое-то, а⁈ — раздался за спиной резкий окрик Аделины Сергеевны. — Опять ты за своё⁈

Обернувшись, я встретился взглядом с воспитательницей. Она стояла в дверях, уперев руки в бёдра.

— Иди сюда, живо! За мной в кабинет! И почему ты такой злой-то, а⁈

Ну, как сказать?

Когда тебя подбрасывают на крыльцо детского дома, ты теряешь имя, даже если оно у тебя и было, возраст и национальность. Тот, кто находит тебя, относит дежурному, который даёт младенцу свою фамилию и записывает в журнал «поступлений». Вот и всё. Никаких родимых пятен в виде звёзд и полумесяцев, золотых медальонов с волосами матери или шёлковых пелёнок с вышитыми монограммами — ничего, что позволит тебе однажды отыскать родителей, как это бывает в фильмах или книгах. И всё же, многие дети верят, что мама передумает и вернётся, чтобы забрать домой. Верят годами.

Я не верил. Даже когда мне было три, пять, семь лет — не верил и не ждал.

Потому что очень хорошо знал своего папашу. И то, что он ни за что не передумает и не вытащит меня из этой тюрьмы — во-первых, обычного человеческого тела, во-вторых, находящегося в мире, лишённом магии. И это меня — того, кто единственный умел ходить по всем трём мирам, не зная границ! Но даже этого оказалось мало моему отцу, заносчиво считающему себя создателем всего сущего. Тому, кого люди всех миров называют Первобогом, Илу, Пта, Ураном, Паньгу и ещё сотней различных имён. В наказание за то, что я стибрил небесные стада правителя Верхнего мира и его жёнушку — на редкость, кстати, скучную домохозяйку, которую я прихватил исключительно для комплекта, чтобы позлить брата, — папашка ещё и запечатал мои уста! Якобы, чтобы они не произносили больше лжи. На самом деле, он просто мстительный ублюдок, конечно. Ну, достал я его, и что⁈ Подумаешь — хотел стать самым богатым в мире. Мне для этого только небесных стад и не хватало. С каких пор родители выступают против честолюбивых планов своих чад и шарашат их мечты серпом по яйцам⁈

Как по мне, всё было честно. Братишка сам проворонил свои облака и бабу. Ну, а то, что урожаи на земле стали сохнуть без дождя… Да, тут мой косяк. Но я же всё вернул! Правда, не сразу и не добровольно… Ну, да что прошлое поминать? Суть в том, что отец здорово на меня взъелся из-за всего этого. Плюс остальное, конечно, накопилось. Не зря меня прозвали змееустом. Не только потому что я умел этой тварью оборачиваться, но и потому что уболтать мог любого, заставив делать, что мне нужно.

Теперь, конечно, всё по-другому. Я нем, а срок моего изгнания не обозначен, так что, может, мне вообще никогда не вернуться домой. О, если бы только папашка передумал! Уж я бы прикинулся таким паинькой. На первое время. А потом всех их, своих недоброжелателей, заставил бы пожалеть о том, что жаловались на меня!

Но нет, я вынужден влачить существование в теле никому не всравшегося сиротки, да ещё в мире без чудес! И кем мне тут становиться? А главное — зачем? Чтобы через шестьдесят лет помереть, оказаться в теле ещё одного немого и начать всё сначала? Даже если я каким-то чудом стану миллионером, всё равно это ерунда по сравнению с тем, чем я обладал прежде. Жалкие крохи, не стоящие усилий.

Отец лишил меня не просто богатств, способности путешествовать по трём мирам и моего дара убеждения, без которого особо ничего и не добьёшься. Он отнял у меня самое главное — цель! Не слишком ли жестокое наказание? В мире людей родителей за такие вещи нещадно дрючат комитеты по опеке, между прочим.

Но только не в случае, если ты сиротка в детском доме. Тогда на тебя всем насрать. Скажи спасибо, что вообще жив до сих пор.

Здесь у меня даже кота Василия не было — моего верного слуги, помощника и проводника в Нижний мир. Где ты, мой Баюнчик, что с тобой стало? Кто о тебе позаботится без папусика?

Короче, одно сплошное одиночество, приправленное сраной безнадёгой. Мрак и тоска. А ведь, пусть и на краткое время, но я владел всем!

И вот теперь такая гнусь… Нет, несправедливо!

Но обсудить этот вопрос с папашей Родом я возможности не имел. Да и не стал бы он слушать. Слишком уж часто я испытывал его терпение.

Всё это я обдумывал, сидя в кабинете Аделины Сергеевны, которую дети в приюте называли между собой просто Адель. Я думал, она будет меня распекать, но оказалось, что воспитательница позвала меня, чтобы сообщить, что мне неожиданно «повезло»: пожилая богатая пара решила скрасить свои будни или просто обзавестись наследником. Несколько месяцев хорошо одетые и дорого пахнувшие муж с женой приезжали, общались с детьми и почему-то выбрали меня — бессловесного и двенадцатилетнего. Почему? Не хотели возиться с пелёнками? Пожалели убогого? Любили тишину в доме? Или учли все эти факторы? Этого я не знал. И мне было совершенно наплевать. Да, это лучше, чем просто достичь совершеннолетия в детдоме и оказаться предоставленным самому себе, не имея практически ничего. Богатая пара — это хоть какой-то старт. Но, как я уже сказал, человеческая жизнь слишком коротка. Она не стоит того, чтобы к чему-то стремиться. Всё равно толком ничего не успеешь. Ну, будет у тебя самый большой могильный камень на кладбище. И то, если наследники не зажопят твои же гробовые.

В общем, слушал я Адель безо всякого энтузиазма. Смешно было вообще, что мне рассказывают о каком-то везении! Мне, потерявшему всё — вместе с надеждой вернуть это в ближайшие тысячелетия. Род не отличается отходчивостью, так что на меньший срок рассчитывать не приходится. Эта канитель с бессмысленными перерождениями сто пудов надолго.

— Запомни, дружок, — говорила Аделина Сергеевна, положив ногу на ногу и покачивая наполовину снятой туфлей, — тебе просто несказанно повезло! — она никогда не называла приютских по именам, словно ни у кого их и не было — только «дружок». — Это всё равно что джек-пот выиграть. Тебе двенадцать лет — это раз, — указательный палец загнулся перед моим лицом. — Ты немой — это два, — загнулся средний палец. Аделина Сергеевна откинулась на спинку скрипнувшего стула и смерила меня серьёзным взглядом. — У тебя вообще не было шанса на усыновление, понимаешь? Так что благодари судьбу или Бога — уж не знаю, во что ты там веришь. Каждый день благодари!