Александр Васильевич Суворов - Страница 2

В 1747 году Александр, еще ни разу не появлявшийся в полку, начал продвижение по лестнице чинов: он был произведен в капралы.

Наконец, 1 января 1748 года он прибыл в полк и был прикомандирован к 3-й роте. С этого дня началась действительная служба будущего генералиссимуса.

Русская армия середины XVIII века отличалась от западноевропейских армий некоторыми своеобразными чертами.

Прежде всего она была однородна по своему национальному составу. Одним из важнейших последствий военной реформы Петра I был совершенный отказ от использования в русском войске иностранных наемных солдат.[9] Если не считать шведской армии, где также не было наемных солдат, то русская армия являлась в этом отношении единственной в Европе. Во всех прочих армиях наемники составляли значительную, часто преобладающую часть.

Однородная в национальном отношении русская армия обладала гораздо более высоким моральным уровнем, чем армии, сформированные из наемников различных национальностей. Русские солдаты были чрезвычайно восприимчивы к идеям боевого служения отечеству. В то же время среди них было широко развито чувство товарищества, взаимной выручки, чувство братства по оружию.

С этим преимуществом русской армии перед прочими европейскими армиями было связано и другое: лучший способ рекрутирования новобранцев. В 1705 году Петр I ввел систему рекрутских наборов. Объявляя набор, власти только указывали, сколько рекрутов должно поставить село (обычно одного на 130–150 человек); кого именно надлежит им послать, это решал сельский сход, «мир». Не следует, конечно, идеализировать этот порядок, преувеличивать демократический характер его; конечно, решающую роль на таких сходах играли местные богатеи либо представители помещичьей власти. Но все же, в конечном счете, эта система была, несомненно, лучше, чем методы насильственной вербовки, применявшиеся в западноевропейских государствах.

Однородный национальный состав солдат и лучшая система пополнения давали русской армии XVIII века крупные преимущества. Важно было также то, что эта армия имела надежную материальную базу. В XVIII веке русская промышленность интенсивно развивалась. Заводы и фабрики открывают как представители родовитого дворянства и нового дворянства (например Демидовы), так и лица купеческого сословия. Год от году растет удельный вес вольнонаемных рабочих, а тем самым создаются предпосылки для повышения производительности труда. Значительное развитие получила, в частности, та отрасль промышленности, которая играет особенно важную роль в обеспечении армии: металлургия. Работая для нужд армии по прямым указаниям правительства, эта отрасль крупной промышленности пользовалась самой широкой правительственной поддержкой. Эта поддержка и обеспеченный сбыт продукции обусловили быстрый рост созданной на Урале металлургии. К концу XVIII века (1800 г.) в России выплавлялось 10,3 миллиона пудов чугуна, а в Англии в это время – только 8 миллионов пудов; к тому же качество русского чугуна было выше, чем английского. Таким образом, к отмеченным выше преимуществам русской армии XVIII века надо прибавить и то, что она опиралась на мощную по тому времени металлургию. Не могло не сказаться и общее промышленное и культурное оживление в стране, особенно выявившееся в первой и последних двух четвертях XVIII столетия.

Однако, все эти преимущества и благоприятные условия для развития русской военной силы, долгое время оставались неиспользованными, их некому было реализовать. Громадные возможности русской армии находились под спудом в значительной мере потому, что в руководстве ею при преемниках Петра I очень большую роль играли иностранцы. Они привносили с собой чуждые России западноевропейские порядки, которые причиняли серьезнейший вред русской армии. Жестокая палочная муштра, увлечение шагистикой и внешней отделкой приемов (как средство нивелировать солдат, выработать в них рефлексы слепого повиновения и в то же время способ заполнить весь день, лишить солдат досуга) и связанное с ними презрительное отношение к «нижнему чину» – все это механически привносилось иностранными инструкторами в русскую армию. Часть русского дворянского офицерства восприняла эти порядки и следовала им.

Преувеличенное представление о значении парадной стороны военного дела приводило к забвению подлинно боевых, жизненно необходимых для успешного ведения войны навыков. Копируя организацию Фридриха II, в русской армии ввели неудобную, сложную форму одежды. Чтобы солдаты не гнули в марше колени, им подвязывали лубки, так что положенный на землю солдат без посторонней помощи не мог подняться. «Люди отменно хороши, – писал генерал Ржевский,[10] – но как солдаты слабы; чисто и прекрасно одеты, но везде стянуты и задавлены так, что естественных нужд отправлять солдат не может, ни стоять, ни сидеть, ни ходить покойно ему нельзя».

Если солдат плохо стрелял, это считалось гораздо меньшей бедой, чем если в его головном уборе оказывалась хоть маленькая погрешность.

Таким образом, наряду со всегдашними превосходными качествами русских войск, наряду с огромными скрытыми возможностями, вытекавшими из ее национальной однородности и прогрессивного по тому времени способа комплектования, организация русской армии страдала серьезными недостатками, и это сильно снижало боевую ценность армии.

Это сказывалось не только на неправильной системе воспитания и обучения войск, но и на многих других сторонах военного устройства. Кавалерия была в плохом состоянии, инженерный корпус малочислен, санитарная и медицинская служба слабы, обозы громоздки, интендантство не упорядочено и т. д.

Наиболее боеспособными родами войск были пехота и артиллерия. Последняя делилась на полевую, осадную и крепостную. Во время Семилетней войны большую пользу принесли новые гаубицы, введенные одним из виднейших деятелей елизаветинского правительства – П. И. Шуваловым (1711–1762). Из них можно было стрелять картечью, и они давали большое рассеяние огня.

В пехоте насчитывалось три гвардейских и сорок шесть армейских полков. Каждый полк делился на три батальона, а каждый батальон на пять рот: четыре мушкетерских и одну гренадерскую. В мушкетерской роте числилось 150 человек, в гренадерской – 200 человек. Основным вооружением пехотинца было ружье. Вес ружья равнялся 14 фунтам, вес пули – 8 золотникам.

Как в самой организации русской армии были свои сильные и слабые стороны, так и в отношении ее командных кадров приходится отметить значительную пестроту. Были командиры невежественные в военном деле, бок о бок с ними были опытные, мужественные и способные офицеры.

Богатые дворяне стремились в гвардию в поисках легкой карьеры. Офицеры вели жизнь изнеженную, роскошную, изобилующую развлечениями.

Такова была русская армия в момент появления в ней Суворова. Ослабляемая привносимыми, чуждыми ее духу порядками, лихоимством и невежеством многих чинов командного состава, эта армия ждала своего полководца, который мог бы объявить решительную борьбу всевозможным организационным неустройствам и дать выход скрытым возможностям, дремлющим богатырским силам.

Что представлял собой Семеновский полк, когда в него прибыл семнадцатилетний капрал Александр Суворов?

Местом расположения полка являлась Семеновская слобода в С.-Петербурге, простиравшаяся от реки Фонтанки до Шушерских болот (близ Пулкова). Слобода была разбита на перспективы (проспекты) и прямые улицы; каждой роте был отведен особый участок, на котором строились дома, отнюдь не напоминавшие казармы. В комнате помещалось обычно четыре человека. Многие жили семьями, и в приказах того времени нередко можно найти разрешения лицам разного звания селиться у своих родственников – солдат и офицеров.