Александр Васильевич Суворов - Страница 1
К. Осипов
Александр Васильевич Суворов
I. Юные годы Суворова
Александр Васильевич Суворов происходил из старинного русского дворянского рода. Дед его, Иван Григорьевич, служил при Петре I. Он занимал видное положение. В 1709 году (по другим сведениям в 1705 году) у него родился сын Василий. Крестным отцом новорожденного был сам Петр. Впоследствии, когда крестнику исполнилось пятнадцать лет, царь взял его к себе денщиком и переводчиком («денщики» Петра I по существу являлись его адъютантами для поручений).
В царствование Екатерины I Василий Суворов был произведен в сержанты и определен в Преображенский полк. В 1730 году он был подпоручиком, в 1740 году – бергколлегии[1] прокурором в чине полковника, а в 1753 году получил чин генерал-майора и в течение некоторого времени исполнял обязанности прокурора Сената. Во время Семилетней войны Василий Иванович был назначен генерал-губернатором Кенигсбергской области (1761).
«Это был человек неподкупной честности, – отзывалась императрица Екатерина II о Василии Ивановиче, – весьма образованный; он говорил, понимал или мог говорить на семи или восьми мертвых и живых языках. Я питала к нему огромное доверие и никогда не произносила его имя без особенного уважения».
Василий Суворов был сравнительно небогат, очень бережлив и даже скуп. Женился он на Авдотье Федосеевне Мануковой (дочери дьяка) и имел от этого брака двух дочерей и сына Александра.
Александр родился 13 ноября[2] 1730 года в Москве. Дома, в котором он родился, в настоящее время не существует; известно только, что этот дом находился около Никитских ворот.
Детство мальчика протекало в Москве. Не мог он не бывать и в принадлежавшем его отцу поместье. В доме Суворовых, как и в их вотчине, не существовала того высокомерия и жестокости по отношению к крепостным крестьянам, которые характерны для тогдашнего вельможного дворянства. Маленький Александр проводил много времени в обществе своих сверстников – крестьянских ребятишек, и общение с ними, наряду с тем, что он наблюдал в обращении его родителей с крестьянами, заронило первые зерна подлинного демократизма и уважения к простому русскому человеку – черты, отличавшие впоследствии Суворова и во многом способствовавшие его необычайной популярности среди солдат.
Отец не предназначал Александра к военной карьере. Он вообще не благоволил к военной деятельности, а тут еще мальчик оказался хилого сложения, на вид болезненный. Как было пустить единственного сына по пути бранных невзгод?
Это в дальнейшем обернулось для Суворова благоприятной стороной: вынужденный пройти солдатскую службу по-настоящему, он сумел глубоко ознакомиться с бытом и нравами русских солдат.
Итак, для маленького Александра было избрано гражданское поприще. Отец не удосужился позаботиться о серьезной подготовке сына. Занятый служебными и хозяйственными делами, вдобавок опасавшийся расхода на преподавателей, он мало, обращал внимания на воспитание мальчика. Только природные дарования и неутолимая любознательность воспрепятствовали Александру сделаться «недорослем» со скудным багажом поверхностных и бессистемных знаний. Даже самоучкой он сумел приобрести неизмеримо больше знаний, чем это было свойственно сверстникам-дворянам его круга.
У Василия Ивановича была неплохая библиотечка по военным вопросам. Там были Плутарх,[3] Юлий Цезарь,[4] жизнеописание Карла XII,[5] записки Монтекукули.[6] Пытливый ум мальчика нашел богатую пищу в этих книгах. Он перечитывал их одну за другой и отовсюду выбирал и сохранял в памяти крупицы полезных сведений. Сидя по целым дням в пустой библиотеке, он разыгрывал настоящие сражения: переходил с Ганнибалом[7] через Альпы, воевал вместе с Цезарем против галлов, совершал молниеносные переходы с Морицем Саксонским.[8]
Детское воображение Александра было поражено картиной военных подвигов. С появившимися уже в детстве упорством и настойчивостью он начал готовить себя к военной деятельности. Это выражалось не только в чтении специальных книг, но и в целой системе самовоспитания, которой подверг себя десятилетний мальчик. Будучи от природы болезненным, легко подверженным простуде, он поставил себе целью закалиться; для этого он обливался холодной водой, не надевал теплого платья, скакал верхом под проливным дождем и т. д. Домашние удивлялись странности ребенка, отец между делом читал ему нотации, пытался отвлечь от чтения военных книг. Все это способствовало еще большему самоуглублению мальчика, усилению его природной замкнутости и заставило его еще сильнее пристраститься к из бранному им поприщу. В конце концов Василий Иванович махнул рукой на упрямого ребенка, а окружающие уже тогда окрестили его «чудаком». Эту кличку Суворов пронес через всю свою семидесятилетнюю жизнь, и она неизменно свидетельствовала не столько о его странностях, сколько об ограниченности тех, кто наградил его такой кличкой. Счастливый случай помог Александру настоять на своем, избегнуть намеченной для него отцом гражданской деятельности и пойти по военной тропе. Когда мальчику исполнилось одиннадцать лет, к его отцу приехал старый приятель, генерал Ганнибал, увековеченный Пушкиным под именем «арапа Петра Великого». Василий Иванович со вздохом поведал о причудах и упорстве сына. Заинтересованный Ганнибал прошел к мальчику.
Сидя в Своей комнате, Александр предавался любимому занятию – разыгрывал с помощью игрушечных солдатиков одно из знаменитых сражений. Ганнибал стал с интересом наблюдать. Вскоре он заметил, что это не просто игра: мальчик довольно умело ориентировался в тактических сложностях маневра. Ганнибал стал подавать свои советы. Маленький Суворов ловил их на лету, иногда соглашался, иногда спорил. Завязалась оживленная беседа о военных правилах, о великих полководцах, и старый генерал поразился меткости суждений мальчика. Он вернулся к Василию Ивановичу и категорически заявил, что вопрос о призвании Александра решен им самим, и притом вполне правильно.
– Если бы жив был батюшка Петр Алексеевич, – добавил он, – поцеловал бы его в лоб и определил бы обучаться военному делу.
Василий Иванович хотел было позвать мальчика, но Ганнибал остановил его:
– Нет, брат, не зови его сюда: его беседа лучше нашей. С такими гостями, как у него, уйдет он далеко.
Суворов-отец, вероятно, и без того испытывал беспокойство, предвидя стычки с сыном, не желавшим примириться с чиновничьей службой. Настойчивый совет Ганнибала окончательно побудил его переменить свои планы относительно будущей деятельности сына. Александру было дано согласие на военную карьеру.
В следующем году отец записал Александра в гвардию. Он был зачислен в Семеновский гвардейский полк в качестве солдата, но оставлен пока в родительском доме, с обязательством изучать «указные науки».
Эти науки, за которые должен был приняться дома двенадцатилетний Суворов, были довольно многочисленны: «арифметика, геометрия, тригонометрия, планов геометрия, фортификация, часть инженерии и артиллерии, из иностранных языков, также военной экзерциции и других указных наук». В большинстве случаев «недоросли» выполняли эту программу более чем поверхностно. Что касается Суворова, то отец мог дать ему некоторые указания по фортификации и артиллерии; иностранные языки он начал изучать еще раньше, но серьезных занятий любознательный мальчик был по-прежнему лишен.