Александр Посохов. "Всемогущий из С С С Р" (СИ) - Страница 3

Зимний вечер. Морозно. Панкратов стоит перед музыкальной школой, постукивая носками ботинок о крыльцо. Открывается дверь и на пороге появляется Таня. В руках у неё большая папка с нотными тетрадями и скрипка в коричневом футляре.

- Пошли скорее, чтобы скрипка не замёрзла, - говорит Таня.

- Подожди, дай завяжу, а то ты вперёд замёрзнешь, - останавливает Таню Панкратов и заботливо завязывает у неё под подбородком верёвочки от белой меховой шапки. Затем он берёт у Тани скрипку, и они вместе, веселясь, то идут, то бегут по одной из центральных улиц города под ярко-желтыми фонарями.

Панкратов один дома.

Стук в дверь, и сразу без приглашения входит женщина, пожилая соседка по подъезду, заглядывает на кухню и спрашивает:

- А где мать?

- Папку встречать уехала.

- Из тюрьмы, что ли? - Панкратов в ответ утвердительно кивает головой. - Ну, теперь начнётся у вас, как бы он сразу чего худого не наделал. Такие на свободе жить не умеют. Ты, Санька, только пример с него не бери, - советует соседка и уходит.

В квартиру с мороза заходят мать и отец Панкратова. Мать Панкратова - женщина по возрасту ближе годам к сорока, густые тёмные волосы, умный, глубокий, усталый, но ласковый и доброжелательный взгляд, на щеках ямочки, когда улыбается. Панкратов удивлённо смотрит на то, во что одет отец - серая телогрейка, серая шапка, серые штаны и серые кирзовые сапоги, весь в сером. Отец, на вид заметно старше жены, крепкого телосложения мужчина, молча поднимает Панкратова на руки и прижимает к себе. В момент, когда отец обнял его, Панкратов с незнакомым до этого неприятным ощущением почувствовал щетину на небритом морщинистом отцовском лице и разглядел ещё у отца наколку на безымянном пальце левой руки - перстень с трефовым крестом.

Возле сарая в компании каких-то мужиков, пошатываясь, стоит пьяный отец Панкратова.

- Сейчас я вам его достану, - говорит он мужикам, подставляет лестницу к крыше сарая и кое-как пролазит в голубятню сына. Спускается он уже с Цыганком в руках, на показ расправляет голубю хвост, крылья. - Ну, где вы ещё такого найдёте, чистокровная бабочка. Ящик "Столичной" и он ваш. Берите, пока по-людски предлагаю.

- А почему голубятня без замка, так и стоит всегда, что ли? - удивляется один из мужиков.

- А зачем её закрывать, - с самодовольной ухмылкой отвечает отец Панкратова. - Мне сами несут, а не тырят у меня. И ты, если потребую, принесёшь сюда всех своих птичек. И водки поставишь, сколько скажу.

Мужики в нерешительности о чём-то шушукаются между собой, догадавшись окончательно, что за тип предлагает им купить хорошего породистого голубя и с кем они связались.

В это время, вернувшись из школы, с полевой сумкой через плечо вместо портфеля, к сараю подбегает Панкратов.

- Отдай, это же мой голубь, - испуганно и жалобно просит он отца.

- Да ты кто такой! - возмущается отец, и взгляд его и без того почти всегда угрожающий и колючий, становится откровенно свирепым. - У тебя нет ещё ничего, здесь всё моё.

- Ну, пожалуйста, папа, отпусти его, ему же больно.

Панкратов виснет на руках у отца и пытается освободить Цыганка.

- Пойдём мы, - говорит кто-то из мужиков в явном смятении от происходящего.

- Да на, забирай своё сокровище! - кричит пьяный отец и в ярости на глазах у сына, широко размахнувшись, с силой бросает Цыганка на снег. Голова птицы при этом остаётся у отца в сжатой ладони.

Панкратов замирает на мгновение, не понимая, что случилось, и затем бросается к ещё трепещущему в агонии тельцу голубя...

Мужики быстро и молча уходят.

Утром на кухне протрезвевший отец, нервно погасив папиросу о край батареи, подходит к Панкратову, обнимает сына и просит прощения:

- Пьяный я был, ничего не помню. Сам не знаю, как такую подлость сотворил. Чужих пацанов никогда не трогал, а тут своего обидел. Всё водка эта проклятая. Ну, прости ты меня. Если хочешь, у тебя лучшие голуби в городе будут, даром. А хочешь, я научу тебя драться, как надо, - после некоторой паузы продолжает отец, поглаживая сына по голове тяжёлой жилистой рукою. Пока я жив, ни один фраер тебя пальцем не тронет. А потом сам себя защищай. Но бойся, в драке близко к себе никого не подпускай и бей первым, ногами, ноги сильнее. А, схватят, прижмут, зубами рви. Никого не жалей и не проси ничего. Настоящих людей мало, все гниды почти, которых давить надо. А хочешь, я ещё на гитаре тебя научу играть и в карты. В жизни всё пригодиться может.

Панкратов по-детски плаксиво, вытирая глаза кулаком, всхлипывает и говорит:

- Такого, как Цыганок, больше не будет. Я его за сараем похоронил. Несколько дней всего прошло, как тебя мамка привезла, а ты вон уже чего наделал. Никогда тебе этого не прощу.

Видно, что отец очень переживает, искренне раскаивается, но не знает, как ещё утешить сына.

- Ну, всё, кончай скулить, успокойся, - снова закурив, говорит отец. Чтобы я твоих слёз больше не видел. - После этих слов в голосе отца послышались уже нотки повелительного осуждения. - Ты мой сын. А, значит, умный и сильный. Не забывай, чью фамилию носишь, и что она означает. Знаешь, как переводится по-русски имя Панкрат? Не знаешь. Вот посмотри в словаре и соответствуй. Иначе, кто тебя уважать будет. Распустил нюни, как баба. Терпи, давай. Не простит он, видите ли, вот напугал. Не позорься и меня не позорь. Простишь, куда ты денешься. За всё простишь и отца и мать. Особенно мать. Попробуй только обидеть её когда-нибудь. Всё, забыли. Иди в туалет, вытри слёзы и высморкайся, как следует.

Глава 3.

Конец шестидесятых

Панкратов работает на заводе. Корпус громадного цеха, внутри на рельсах идёт монтаж каких-то конструкций, напоминающих железнодорожные цистерны. Шум станков, механизмов, отбойных молотков, подвесных кранов. Много рабочих, все заняты своими операциями. Панкратов на руках заносит в мастерскую большой тяжелый электродвигатель и ставит его на верстак, где уже стоят такие же моторы, частично разобранные для ремонта. Мастер, пожилой мужчина в тёмно-синем халате, в очках, выговаривает Панкратову:

- Чего ты их на себе таскаешь, ты грузчик или электрик второго разряда. Тележка зачем вон стоит?

- Не ворчи, Петрович, - говорит Панкратов. - Так для тренировки надо.

- Тоже ещё, спортсмен, - продолжает ворчать мастер. - И чем ты занимаешься, если не секрет?

- А мне некогда спортом заниматься, учиться надо.

- Вот это другое дело, - охотно соглашается Петрович. - Выучишься, может, энергетиком или начальником цеха у нас станешь.

- А повыше нельзя? - шутит Панкратов.

- Куда ещё выше? - искренне удивляется Петрович. - Ты хотя бы мастером стань.

Та же мастерская электриков в цехе. Никто из присутствующих не работает. Один рабочий газету читает, другой булочку доедает, запивая кефиром, а мастер и ещё один рабочий за столом в шашки играют. Вдруг кто-то спрашивает:

- А где Панкрат, что-то его давно не видно?

- Наверняка в подвале, - говорит Петрович. - Мало ему смены, так он ещё в обед железо ворочает.

Тот же цех. В одном из пролётов открытая дверь и лестница в подвальное помещение, где расположена общая раздевалка - душевые, умывальники, ряды шкафчиков для одежды. В дальнем отсеке на свободном пространстве Панкратов, стискивая зубы от напряжения, качает бицепсы, используя для этого какие-то тяжелые металлические заготовки, принесённые им в подвал давно и заранее специально для силовых упражнений.

Тихая городская улочка. В свете фонарей лениво, поблёскивая, кружат редкие снежинки. Панкратов заходит в старое, построенное когда-то пленными немцами, трёхэтажное здание вечерней школы. Урок математики. Панкратов сидит в классной комнате за последним столом и делает вид, будто внимательно слушает учителя. Но сам при этом время от времени засыпает. И, чтобы голова не падала, подставляет под подбородок авторучку. Это видит сосед по столу, средних лет мужчина, который слегка толкает локтем Панкратова, чтобы тот не спал.