Александр Невский. Друг Орды и враг Запада - Страница 13

Что это означало? Для людей XIII в. смысл буллы был вполне ясен, а нашим современникам его можно объяснить на простом примере. Завоеванными немцами порубежными землями (например, на Эльбе) руководили воинственные графы и маркграфы. Первые передавали власть по наследству, вторые служили лишь назначаемыми чиновниками сюзерена. Магистр был вассалом епископа, но избирался независимыми от него братьями ордена, то есть положение Братства меча уподоблялось графству.

Соответственно, по воле папы за воинскую защиту епископства братья получали треть захваченных крестоносцами земель: «чтобы, следовательно, братья держали от рижского епископа третью часть тех земель, то есть Лэттии и Ливонии». Но они получили право на дальнейшие самостоятельные завоевания, делясь землями с их утверждёнными папой (в будущем) новыми епископами: «По землям, которые после того приобретут названные братья с помощью божьей вне Ливонии и Лэттии, они ни в чем не будут ответственны перед епископом рижским, и он ни в какой мере не будет их тревожить в этом отношении, а будут они договариваться разумным образом с будущими там епископами и соблюдать то, что апостольский престол сочтет нужным решить об этом».

Мечта Альберта фон Аппельдерна создать в Ливонии церковное княжество наподобие Майнцкого, Кёльнского или Трирского провалилась, хотя он так и не оставил своих претензий на полную власть. А братья-рыцари, как и хотелось папе, ещё энергичнее бросились на завоевание новых языческих земель, где тоже не получали бесконтрольной со стороны Рима власти, деля её (как и собственность) с епископами. Таким образом, при любой ситуации в выигрыше оказывался Рим.

Как только земли современных латышей были с грехом пополам поделены, братья-рыцари (при поддержке епископа Альберта!) в поисках «своих» новых земель ринулись на восток, во владения многочисленных и довольно воинственных эстов. Любопытно, что серьёзную поддержку немцам оказывали предки латышей, увидевших возможность отмстить соседям за старые обиды.

Но племена финно-угров, в отличие от балтов, оказалось сложнее расколоть и покорить. Тем более что за спиной у них стоял Господин Великий Новгород. Уже в 1209–1210 гг. новгородцы, вопреки традиции, предприняли масштабную акцию крещения населения (скорее всего – знати) в Южной Эстонии. Видимо, русские надеялись отнять у крестоносцев главный мотив «натиска на восток», ещё не понимая, что идея борьбы с язычеством была для крестоносцев лишь удобным предлогом для завоеваний. К тому же католики считали богомерзким всякое христианство, непокорное папе римскому. Если в 1204 г. они не моргнув глазом разорили центр православного мира – Константинополь – и разграбили храмы почти во всех европейских владениях Византии, то крещение эстов тем более не могло их остановить.

В 1211 г. крестоносцы штурмом взяли крепость Вильянди (переименовав её в Феллин) и залили кровью эстонскую область Саккала. В ответ против них поднялось множество племён. Пока немцы вели с ними тяжёлые бои, в 1212 г. Новгород при поддержке Пскова двинул в землю эстов сильную армию под командованием Мстислава Удатного – по словам немецкого хрониста, она насчитывала 15 тысяч воинов[25]. Русские повоевали землю эстов до самого моря и восстановили подданство местного населения Новгороду.

Такой простой и внятный аргумент, как меч, сильно затормозил продвижение крестоносцев, действовавших в Эстонии грабительскими набегами. В 1216 г., когда эсты умоляли князя Владимира Полоцкого двинуться на Ригу, псковичи прислали войско в захваченную немцами землю Уганди со стольным градом Отепяа и восстановили здесь своё налогообложение. В ответ, как только русские ушли, немцы построили здесь замок. На этот раз вся Эстония, включая даже жителей острова Сааремаа, откликнулась на призыв русских глашатаев к освобождению Отепяа.

В 1217 г. под городом развернулись ожесточённые бои новгородских, псковских и эстонских воинов с крестоносцами. Через 20 дней братья-рыцари капитулировали и покинули замок, заключив с Новгородом мир. Ободренные победой эсты под водительством князя Лембиту попытались освободить и город Вильянди в земле Саккала. Но их 6-тысячное войско было истреблено 3-тысячным отрядом магистра Волквина, сопровождаемым толпами ливов и латгалов.

Новгородцы под командой князя Всеволода Мстиславича, псковичи и эсты выставили 16 тысяч воинов для взятия крепости Венден – немецкого форпоста в Восточной Эстонии. Они сокрушили передовые отряды рыцарей, но после двухнедельной осады вынуждены были отступить. И русские, и немцы чувствовали, что в войне наступило равновесие сил.

В 1219 г. епископ Альберт и братья ордена решительно его нарушили, призвав на северные земли эстов датчан. Захватив крепость эстов Линданисе, они назвали её Ревель (современный Таллинн). С этой базы войска датского короля Вальдемара в 1220 г. захватили почти весь север Эстонии и… столкнулись с немцами. Потомки викингов действовали решительно. Язычников они крестили, а тех, кто уже принял крещение у Братьев меча, перекрещивали, считая факт принятия христианства актом признания подданства. Немцы не сдавались и где могли – перекрещивали эстов вновь. Датчане таких выкрестов ловили и вешали как государственных преступников[26].

К моменту рождения княжича Александра в 1221 г. Альберт жестоко пожалел о выходке с призванием датчан. Король Вальдемар (помимо прочего – сюзерен части Померании и о. Рюген) попросту запретил гражданам Любека возить людей и товары в Ригу. Скрепя сердце, епископ признал датского короля сюзереном всей Ливонии и Эстонии. А тот «даровал» часть земли, которую предстояло завоевать, только Братьям меча! (В Риге по этому поводу даже случился бунт, который братья-рыцари безжалостно подавилию.)

Интересно, что в том же 1221 г. в прибалтийские события вмешался дядя Александра, владимиро-суздальский великий князь Юрий Всеволодович. Он направил в Новгород княжить своего сына Всеволода[27] и войско под предводительством брата – Святослава Всеволодовича. Русские решительно двинулись на Венден, выжгли городские посады, даже разорили (в союзе с литовцами) окрестности Риги, и ушли восвояси с немалой добычей. В отместку немцы совершили набег в принадлежавшую Новгороду область Ингрию.

В 1222 г. Прибалтика обратила на себя внимание ещё более знаменитого государя – императора Священной Римской империи германской нации Фридриха II Штауфена. Утомлённый бесчисленными жалобами епископа Альберта на датчан, просвещённый государь жалует «право» на земли к востоку от Ливонии… ордену, как своему (а не папскому) вассалу[28]. Этот небольшой, казалось бы, штрих в процессе «натиска на восток», как отдалённый раскат грома, предупреждает о надвигающейся грозе: жесточайшей войне императора и папы друг против друга.

Действия русских в 1223 г. – в год трагичной для нас битвы на Калке – показывают православного великого князя Владимиро-Суздальского как вполне возможного союзника императора. Почти год эсты, поднявшие всеобщее восстание против захватчиков, с помощью денег и даров пытались «призвать королей русских на помощь против тевтонов и всех латинян». Юрий Всеволодович на этот раз послал в бой своего лучшего полководца – Ярослава Всеволодовича, отца Александра, которого новгородцы призвали на «стол»[29]. С «низовыми» (великокняжескими, – «низом» новгородцы называли земли ниже их владений по течению р. Волги), новгородскими и псковскими полками тот занял в Эстонии города Юрьев и Отепяа, а затем, к изумлению позднейших историков, двинулся не на ослабленную распрями немецкую Ригу, а на полный датскими войсками Ревель!

Даже с 20 тысячами воинов, не считая отрядов эстов, с баллистами и прочим осадным снаряжением князь Ярослав за месяц осады не преуспел в штурме крепости. Разорив датские владения, он ушёл. В результате датский король отказался от своих прав на Южную Эстонию и «вернул» их немцам, с условием совместной борьбы против русских и язычников[30]. Разумеется, поддержки немцев король не получил – у тех были свои виды на большую часть Эстонии.