Александр III - Страница 91

Меры суровые. Но были ли напрасны все эти государевы строгости? Россия обрела твёрдую власть взамен шатаний и колебаний предыдущего царствования. Положение об усиленной и чрезвычайной охране, позволявшее полиции войти в любой дом и произвести превентивные аресты, принесло свои плоды. Народовольцы были раздавлены. В мае этого года статс-секретарь Дурново докладывал о полном разброде в стане анархистов, которые перегрызлись в эмиграции и занимаются лишь узкими кружковыми бдениями. Император соизволил наложить резолюцию: «Дай Бог, чтобы удалось переловить всех этих подлецов». Какой свободы жаждут все эти семинаристы и недоучившиеся студенты? Свободы убивать? Нет, пусть интеллигенция ропщет и вздыхает о совершенно чуждой для России конституции: она не понимает царя, зато ему верит простой народ. Слава Богу, в России всё спокойно!..

Спокойствие царит и на рубежах великой страны. Европа уважает царя-великана, словно олицетворяющего собой весь русский народ. Пускай в западных газетах его обвиняют в неловкости и неуклюжести, сравнивают с медведем, который не желает войти добрым соседом в европейский дом. А какое соседство обещает Европа? Бисмарк уже давно слепил союз Германии и Австро-Венгрии, направленный против России. Крошечная Англия, распространившая свою имперскую паутину на полмира, ненавидит северного медведя и боится его. Поделом. Ныне Россия стоит у ворот Индии. Пало последнее гнездо разбоя у границ Афганистана – Мервский оазис.

Опасность грозила и с Запада.

Ещё будучи наследником, Александр Александрович выказывал нерасположение ко всему немецкому, не скрывал своих симпатий к Франции в пору франко-прусской войны 1870 – 1871 годов. Но, заняв престол, поддерживал самые дружеские отношения с престарелым императором Вильгельмом I – «дядей Вилли». Однако Отто Бисмарк непременно желал столкнуть в военном противоборстве Россию с Австро-Венгрией из-за преобладания на Балканах. Железный канцлер потерпел неудачу. Спокойствие и выдержка и на этот раз не покинули Александра Александровича, хотя был момент, когда кризис в Болгарии мог заставить его вмешаться в дела страны, во имя независимости которой было принесено в жертву ранеными и убитыми двести тысяч русских сынов…

Не преуспев, Бисмарк объявил экономическую войну русским ценным бумагам. Политические отношения Санкт-Петербурга и Берлина дошли до крайности, но Александр III заявил, что не имеет воинственных побуждений, хотя в силу необходимости и ответит на вызов. Сосредоточение русских корпусов на западной границе вместе с осторожностью дипломатических заявлений привели к преодолению кризиса. Русские ценные бумаги после этого вызвали огромный спрос на парижской бирже и у отечественных капиталистов. И здесь втянуть Россию в войну не удалось.

Вот отчего, быть может, единственный государь в истории, он получил посмертно имя: царь-миротворец.

Александр III как-то сказал своему любимцу Витте:

– Я рад, что был на войне и видел сам все ужасы, неизбежно связанные с войной. И после этого я думаю, что всякий человек с сердцем не может желать войны. А всякий правитель, которому Богом вверен народ, должен принимать все меры для того, чтобы избегать ужасов войны. Конечно, если его не вынудят к войне его противники. Тогда грех, проклятия и все последствия этой войны пусть падут на головы тех, кто эту войну вызвал.

Россия отдыхала от войн, набиралась сил и, управляемая твёрдой рукой самодержца, спокойно глядела в будущее.

Но теперь эта счастливая пора кончилась.

Прохладным октябрьским днём цесаревич и великий князь Александр Михайлович стояли с кислородными подушками в руках на веранде Ливадийского дворца.

Великий император отходил в своей комнате, полусидя в малиновом кресле. Он попросил собраться всех членов императорской фамилии и с каждым здоровался, а в сущности, со всеми прощался. Самообладание его было так велико, что он поздравил великую княгиню Елизавету Фёдоровну с днём её рождения. Затем Александр III пожелал остаться наедине с наследником; все вышли на несколько минут.

В ушах цесаревича ещё звучал голос отца.

С трудом приподнявшись на локте, сквозь одышку и хрипы Александр III говорил:

– Тебе предстоит взять с плеч моих тяжёлый груз… груз государственной власти… И нести его до могилы так же, как нёс его я и как несли наши предки…

Голос его прервался, но через мгновение государь продолжал:

– Я передаю тебе царство, Богом мне вручённое… Ты знаешь… я принял его тринадцать лет тому назад от истекающего кровью моего отца…

Император смежил веки, но затем заговорил с новой, неожиданной силой:

– Твой дед с высоты престола провёл много важных реформ, направленных на благо русского народа… В награду за это он получил от русских революционеров бомбу и смерть…

Голос его задрожал и прервался; немного успокоившись, Александр III стал произносить непререкаемым тоном отрывистые фразы:

– В тот трагический день встал передо мною вопрос: какой дорогой идти… По той ли, на которую меня толкало так называемое передовое общество… заражённое либеральными идеями Запада… Или по той, которую подсказывало мне моё собственное убеждение… мой священный долг государя… и моя совесть… Я избрал мой путь… Либералы окрестили его реакционным… Но меня интересовало только благо моего народа… И ещё… величие России… Я стремился дать внутренний и внешний мир… Чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, крепнуть, богатеть и благоденствовать… Самодержавие создало историческую индивидуальность России… Рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия… Откроются бесконечные смуты и кровавые междоусобицы…

Он тихо попросил:

– Дай мне руку и сожми мою… Так… И слушай… Самое главное… Я завещаю тебе любить всё, что служит ко благу, чести и достоинству России… Охраняй самодержавие, памятуя притом, что ты несёшь ответственность за судьбу твоих подданных перед престолом Всевышнего… Вера в Бога и в святость твоего царского долга да будет для тебя основой твоей жизни… Будь твёрд и мужественен, не проявляй никогда слабости… Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного… Но слушайся только самого себя и своей совести… В политике внешней держись независимой позиции… Помни, у России нет друзей… нашей огромности боятся… Избегай войн… В политике внутренней прежде всего покровительствуй Церкви… Она не раз спасала Россию… Укрепляй семью, потому что она – основа всякого государства…

Устав от длинного монолога, Александр III бессильно откинулся на подушки.

– А теперь иди… И позови Минни…

Александр Михайлович в первый и в последний раз своей жизни увидел в голубых глазах цесаревича слёзы. Ники взял кузена под руку и повёл, вниз, в свою комнату. Они обнялись и плакали вместе. Ники сознавал, что он сделался императором, и это страшное бремя власти давило его.

– Сандро, что я буду делать! – патетически восклицал он. – Ведь недаром я родился в день Иова Многострадального! И значит, мне суждено страдать! Что же будет теперь с Россией? Я ещё не подготовлен быть царём! Я не могу управлять империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами. Помоги мне, Сандро!..

Чем мог помочь ему его легкомысленный кузен, который в делах государственного управления знал ещё меньше, чем он! Александр Михайлович, как мог, старался успокоить его и перечислял имена людей, на которых Николай II мог положиться, но сознавал в глубине души, что его отчаяние имело полное основание и что все они стояли перед неизбежной катастрофой…

Впереди Россию ожидали две несчастных войны и три революции…