Александр Беляев - Страница 87
С Грином все было понятно: его вдова, Нина Николаевна Грин, в годы оккупации сотрудничала с немцами. Потом, правда, она рассказывала, что на немцев работала по заданию партизанского штаба, но подтвердить ее слова было некому — все, кого она называла, погибли… Так или иначе, при приближении советских войск Нина Николаевна пыталась уйти с немцами. Но вместо Германии следующие десять лет провела в лагере на Печоре. В 1956 году освободилась и стала добиваться создания в Старом Крыму дома-музея Грина. Московские писатели ее всячески поддерживали, а жители Старого Крыма, помнившие ее подвиги при немцах, ненавидели… На свои средства она отремонтировала дом и устроила в нем гриновскую экспозицию. Умерла в 1970 году, так и не дождавшись ни государственного признания музея, ни справки о собственной реабилитации…
Вот такой была посмертная глава в крымской биографии Александра Грина, скончавшегося за девять лет до Великой Отечественной войны.
Можно ли было ожидать, что к Беляеву судьба окажется более благосклонной?!
Едва ли… И все-таки я склонен думать, что истинной причиной беляевской опалы были не прегрешения семьи, а сам писатель!
Случилось так, что в 1947 году вышла еще одна книга Беляева — роман «Властелин мира», не переиздававшийся с 1929 года. Выпустило книгу издательство «Родина». Вот только, вопреки своему названию, находилось оно не на советской земле, а в немецком городе Мюнхене — в американской оккупационной зоне. Создано издательство было недавними советскими гражданами, не желавшими возвращаться в СССР. И продукцию свою оно адресовало таким же невозвращенцам. Конечно, на первом месте в издательском плане стояла литература антисоветская или запрещенная в СССР… Но эмигрантские издательства и советской литературой не брезговали, тем более развлекательной… Ведь одним Достоевским с Гумилевым сыт не будешь. Да и детям нужно что-то читать на родном языке, а то вовсе забудут!
Впрочем, «Властелин мира» мог оказаться полезным и для более старшего возраста. Роман повествует о гениальном немецком авантюристе, внушившем любовь к себе не только молоденькой девушке, но и более широким массам. И сделал он это с помощью радиогипноза, безотказно действовавшего на мозги. Конец же его авантюре положил изобретатель не менее гениальный и, что характерно, — русский.
А ведь только что, на Нюрнбергском процессе, Ганс Франк, генерал-губернатор Польши, раскрыл секрет гитлеровской власти: «Нельзя сказать, что Гитлер изнасиловал немецкий народ. Он соблазнил его…»
Вот и добежавшие до Мюнхена читатели книжек «Родины» тоже могли сказать, что никакие они не военные преступники, а жертвы! Гитлер их соблазнил, а потом заставил насиловать и убивать!
Если очень-очень хочется, можно убедить себя в чем угодно…
Но раскроем роман образца 1947 года.
Итак, глава первая:
«Кандидат в Наполеоны»
«— Можно подумать, что штаб банкира Готлиба выехал на разведку, чтобы сделать заключение о возможности направить сокровища реки в сейфы нашего патрона. — Проговорив это с иронией, Штирнер улыбнулся и перестал грести.
— Ваш почтенный (так!) слуга — личный секретарь, юрисконсульт, машинистка и стенографистка. Все налицо. Наверное, многим это покажется подозрительным. Что вы скажете, фрейлейн? — обратился Штирнер к Эльзе Глюк.
— Я ничего не скажу. Кому какое дело?
— О, несомненно! Кто заподозрит такую очаровательную фрейлейн в разбойничьих планах ее патрона. Конечно, никто!
— Вы не можете без комплементов (так!)!
— Конечно не могу, фрейлейн Эльза. Ваши глаза, волосы, лицо, ваши руки, наконец. Они настолько прекрасны, что кажутся не настоящими (так!).
Эльза улыбнулась и не замедлила ответить:
— Вы это так часто повторяете, что уже надоели. Но я вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?..»[403]
И так далее…
Но, позвольте, ведь в романе «Властелин мира» первая глава хоть и называется «Кандидат в Наполеоны», однако начинается совсем не так:
«— Не брызгайте мне на платье, Штирнер! Вы не умеете грести.
— Ну конечно! Женщины, отправляясь кататься на лодке, имеют обыкновение надевать платье из такой материи, на которой брызги воды оставляют неизгладимые пятна.
— Эту остроту вы позаимствовали у Джерома Джерома, из его повести „Трое в лодке“?
— Вы очень начитаны, фрейлейн. Я не виноват в том, что это наблюдение Джером сделал раньше меня. Истина остается истиной, хотя бы в лодке ехало и не четверо, а пятеро.
— Нас только четверо! — отозвалась со своей скамьи Эмма Фит.
— Прекрасная, златокудрая кукла, — ответил Штирнер, — четвертым пассажиром в лодке Джерома была собака; первым в нашей лодке является мой Фальк…
— Почему первым?
— Потому что он гениален. Фальк! Подай носовой платок фрейлейн Фит, — видишь, она уронила его.
Фальк, красивый белый сеттер, ловко прыгнул и…»[404]
И так далее…
В чем причина столь вызывающего разночтения?
Думаю, вопрос этот я задал не первый…
Роман «Властелин мира» обнаружился в фондах бывшего Спецхрана бывшей «Ленинки» (ныне — Российской государственной библиотеки). Советские библиотеки книгообменом с эмиграцией не занимались и книг у эмигрантских издательств не покупали. Печатная продукция такого рода попадала в Советский Союз по иным каналам… После войны Министерство госбезопасности СССР и спецслужбы советской оккупационной администрации пристально следили за деятельностью вчерашних соотечественников в Западной Германии. К такой деятельности относилось и ведение антисоветской пропаганды, то есть выпуск газет, журналов и книг.
И Советский Союз настойчиво требовал от союзных держав Запада эту деятельность пресечь. Союзники поначалу такому давлению поддались: на полгода — с ноября 1946 года по 14 июня 1947-го — русское книгоиздание на всей западной территории Германии полностью прекратилось[405]. Потом возобновилось, и у советских чекистов снова появилась работа: образцы печатной продукции собирались, изучались и, по миновании надобности, передавались в отделы специального хранения библиотек.
Потому в высшей степени вероятно, что спецхрановский «Властелин мира» прошел через руки компетентных органов. Какой же вывод могли сделать аналитики МГБ, сравнив два издания романа — советское и антисоветское? Для Беляева самый неблагоприятный: отличие текстов объясняется тем, что автор свой роман переработал. И, значит, Беляев не умер зимой 1941 года в оккупированном Пушкине, а остался жив и ушел с немцами!
Одного такого подозрения было достаточно, чтобы ни одной книги означенного автора больше в СССР не вышло.
Неужели «литературоведы в штатском» оказались правы и Александр Романович действительно доживал свой век где-то на Западе?
Нет, «органы» ошиблись, и мы можем это доказать!
Мюнхенский «Властелин мира» отличается от своего советского собрата еще двумя моментами.
Во-первых, фраза: «Но так как кругом — о присутствующих, конечно, не говорят — тоже сплошные жулики, то, чтобы овладеть счастьем, — и он многозначительно посмотрел на Эльзу Глюк, — надо, очевидно, стать таким сверхжуликом, по сравнению с которым все остальные жулики казались бы добродетельными людьми» — не сопровождается сноской: «По-немецки „глюк“ — „счастье“».
Тут, слава богу, все понятно: читатели, столько лет прожившие бок о бок с немцами, в переводе слова Glück не нуждались, и авторская игра слов была им совершенно понятна.
Настоящая загадка в другом — имя автора: «Беляев»… Не «Александр», не «А. Р.» и даже не «А.» — просто «Беляев»! Что это — маскировка? Если маскировка, то на редкость нелепая и беспомощная!