Александр Абдулов. Необыкновенное чудо - Страница 36
…Сейчас я стараюсь не общаться с миром. Или общаться как можно меньше. Потому что там нужно врать, юлить, а я не хочу этого делать… И тем не менее, среди всей этой жижи есть хорошие нормальные люди. У которых осталась совесть.
У которых есть искреннее желание помочь театру, помочь кино…
Мою профессию нельзя купить. Без таланта могут взять в театр. Но на сцену не выпустят…
В российском кинематографе наметились положительные сдвиги, надеюсь, это станет тенденцией. Пена сходит. Стали улучшаться сценарии. Научились снимать сериалы. Нельзя сразу соорудить Ту-154. Сначала надо придумать два крыла. Никакого возврата к советскому кино не произойдет. Я не хочу никуда возвращаться. Да, в советском кинематографе было много замечательных картин. И надо помнить, что у нас это было. Я никогда не забуду Черкасова, Леонова. Но возвращаться никуда не надо. Надо идти дальше…
Я живу в будущем, преклоняя колени перед прошлым. За что нам извиняться перед Грузией или Эстонией? Столько лет кормили-поили, а теперь мы должны еще и извиняться… Хватит уже извиняться. Я бы заставил их извиняться за то, что они сделали с нашим памятником. Вы на секунду себе можете представить, что американский памятник в какой-либо из стран вот так бы снесли, что бы было… Война. Американцы бы развязали войну, и я бы сказал, что они правы. И ведь это не народ эстонский сделал, это правительственная кучка, нелюди, которые вдруг почему-то решили, что мы должны враждовать. То же самое касается и Грузии. У меня пол-Тбилиси друзей, много друзей в Эстонии. А их правительства из нас, из русских, делают поработителей…
Мы проходим нормальный путь эволюции. Но нам навязывают путь американский. А нам он не нужен. Мы другая нация, мы другие люди, и путь у нас свой. У нас уже был такой период, когда мы жили удельными княжествами. И когда мы вновь соберемся в единый кулак – Русь станет великой… Мы обязательно придем к этому… И когда мелкотравчатые страны типа Эстонии начинают нам грозить кулаком, как это можно вообще всерьез воспринимать? Как можно всерьез воспринимать то, что они называют нас поработителями? Кого там порабощать? Четыре избы – вся страна. Нам надо серьезней и лучше к себе относиться. Надо начинать любить себя. Свою страну, свой народ. Надо понимать, что мы большая сильная Россия. И в России есть не только Москва, Санкт-Петербург и еще несколько городов. Мы – огромная Россия. Нам надо узнавать свои границы. И бить по рукам тех, кто пытается их нарушить. Гордиться своим флагом, своим гимном, а не извиняться перед всеми непонятно за что…
Герой фильма «Выкрест» действительно выкидыш – его отец погиб, а мать была тяжело ранена при научном эксперименте и умерла от болевого шока, потому что согласилась на преждевременные роды без анестезии. Это было в середине пятидесятых годов двадцатого века. А выкрест он, конечно, фигуральный – это человек, который меняет систему ценностей, когда все, во что он верил раньше, идет прахом. Мне интересно сыграть эту разительную перемену, когда интеллигентный ученый, физик, университетский профессор превращается в одержимого, в сумасшедшего. Потому что рушится его мир. Наука загибается, друзья бегут за границу, его учеников и любимую женщину убивают, а его самого хотят упечь в «шарашку». Конечно, «шарашка» – это вымысел. Какое же игровое кино без фантазии? С другой стороны, как знать… Четыре года назад я написал в сценарии про зомбированных собак, а недавно по телевизору передали, что американцы закончили опыты по зомбированию животных и перешли к зомбированию человека в военных целях… Когда писался сценарий, было невероятно интересно… тут мы дали волю воображению… В нашей «шарашке» сидят француз, который выдерживает любой электрический ток, и китаец, который буквально в огне не горит. Причем играет китайца Костя Цзю…
Помимо массы всяких придумок, у нас в сценарии есть свои, специальные шутки. Например, когда «шарашкино» начальство впервые видит несгораемого китайца, оно произносит: «Знали б мы раньше, что такое возможно, хрен бы американцы во Вьетнаме со своим напалмом что-нибудь сделали…»
Если делать подобный фильм на полном серьезе, то зритель помрет от скуки. И в этом смысле у меня два ориентира: фильмы про Индиану Джонса и про Джеймса Бонда в исполнении Шона Коннери. У него, как вы знаете, с чувством юмора все было (и есть) в порядке.
И уж конечно, если наш герой метит в сверхчеловеки, должно же у него быть и сверхоружие. Над ним-то и трудятся ученые в «шарашке». Действует оно так: наносит тепловой удар с любого расстояния. Допустим, какая-нибудь гора заслоняет вам вид на море. Наводите на нее аппарат, нажимаете на кнопочку, и пожалуйста: вместо горы – чудный морской пейзаж… Еще с помощью сверхоружия можно вызвать ураган или землетрясение в назначенном месте. В одном эпизоде наш герой спрашивает заказчиков: «У вас в Индонезии никого нет?» – «Никого», – отвечают те. «Ну, тогда смотрите». И тут же Индонезию сносит чудовищной силы цунами…
Когда наш художник показал в Институте физики чертежи чудо-аппарата, сделанные по моим наброскам, один доктор наук ему сказал: «Немного доработаем – и Нобелевскую пополам». Оказывается, они разрабатывали лазер с ядерным надувом. Не знаю, что это такое, но звучит красиво…
Помню, в детстве я любил втыкать шпильки в розетки и смотреть, как железо краснеет, а потом белеет. Но вообще мне интересна не физика, а психика. Человеческие характеры…
Конечно, при написании сюжета мы отталкивались и от инженера Гарина, и от доктора Но, и от других одержимых, но, смею надеяться, мы создали оригинальный сценарий… Есть у нас и положительный персонаж, такой чудаковатый ученый – приемный отец и учитель главного героя. Он думает, что изобретает чудо-аппарат на благо общества, не подозревая того, что нашему герою тепловой аппарат нужен для захвата власти над миром…
Есть и героиня. А как же. Все как положено. Красавица, любительница приключений. Еле отыскал актрису. Просто беда какая-то с бабами. Есть талантливые, но некрасивые, есть красивые, но бездарные, но так, чтобы то и другое вместе… Я уж Милу Йовович стал уговаривать, но она только через два года освободится. В Польшу хотел поехать на кастинг, но вовремя вспомнил про Евгению Крюкову.
Она (героиня) его (героя) выбирает не потому, что он одержимый, а потому, что он другой. Он же ей не что-нибудь предлагает, а целый мир. Она идет с ним до определенного момента, пока не понимает, что он заигрался и уже не может остановиться…
Однозначно, успех фильма, в теперешнем моем понимании, это кассовые сборы. СМИ все равно напишут так, как напишут. Когда я снимался в «Мастере и Маргарите», меня спрашивали, не было ли какой чертовщины на съемках, а я отвечал, что чертовщина начнется после того как фильм покажут по телевизору. И в самом деле, после премьеры началось… Настоящий бал Сатаны…
У меня, как я говорил, сложные отношения с прессой, черт бы их побрал! Один раз в Самаре после премьеры «Женитьбы» сумасшедший был прием, зал просто выл от восторга, как в лучшие времена «“Юноны” и “Авось”». А у Саши Захаровой еще был и день рождения. Устроили самарцы вечер в нашу честь. Подошла ко мне девушка, пригласила потанцевать… На улице тридцать семь градусов жары, мы все никакие, но отказываться неудобно, и я пошел. Кто-то нас сфотографировал, опубликовал и под снимком дал подпись: «Пьяный разврат Абдулова» и якобы прямую речь этой девочки, что я-де к ней приставал. Так она, прочитав эту публикацию, прислала мне нотариально заверенное письмо, что ничего подобного не говорила… Сволочи, одно слово. Хорошо, что жена у меня умница, все понимает… А в другой раз после моего дня рождения в ЦДЛ в полвторого ночи наскочили на нас с Ярмольником два папарацци – и давай щелкать. Мы их взяли за фотоаппараты и потребовали уничтожить снимки. Один стер, другой нет. И что, мерзавец, придумал – опубликовал свою фотографию с кровью на лице и написал, будто мы с Ярмольником били их ногами. Да у меня двадцать свидетелей, что никто их не бил… Сам он себе нос расковырял и кровь по лицу размазал. В конце концов, мне это как мужику обидно – если бы я его действительно избил, черта с два бы он у меня до редакции добрался, разве что до больницы на «скорой». Да ну их к бесу…