Алекс Кросс. Территория смерти - Страница 67

Еще более удивительным было то, что он показался мне совершенно здоровым. Во всяком случае, я не обнаружил на нем никаких внешних повреждений, даже царапин.

Подумать только: Али — живой, здоровый, и дома!

— Али! — вскричал я и бросился к мальчику. — Али!

— Папочка, папочка! — откликнулся он пронзительным воплем и, подпрыгнув, повис у меня на шее. И заплакал. Я же всем своим существом чувствовал, как содрогалось от рыданий его тело.

Черта с два! Это я, а не он разрыдался и затрясся, как паралитик. Али же, прижимаясь ко мне что было сил, повторял только одно слово:

— Папочка, папочка, папочка…

Он мог повторять его хоть весь день.

«Но что произошло? Как все это случилось?» — задавался я вопросом, время от времени бросая взгляды на сотрудников ЦРУ в надежде услышать от них ответ. Между тем гостиная продолжала наполняться. Так, я увидел Эрика Дану собственной персоной и моего приятеля Аль Таннея, которые также вошли в комнату.

А потом я услышал слова, произнесенные столь хорошо знакомым мне голосом:

— Алекс? Это ты? Что-то я никак не могу тебя разглядеть в этой толчее… Это и вправду ты, Алекс?

Голос принадлежал Нане, но первой в гостиную вбежала Дженни.

Вытянув перед собой руки и плача, она подбежала ко мне и заключила меня в объятия.

— Моя дорогая, моя славная девочка… — шептал я, гладя ее по спине. — Милая Дженни — мое дорогое родное дитя!

— Я в норме, — сказала Дженни, немного успокоившись. — И все мы тоже. Нас привели в какую-то комнату и начали задавать вопросы. Знал бы ты, папочка, сколько разных вопросов нам задавали! А мы ничего не знали и не понимали, о чем нас спрашивают.

— Конечно, не знали. Да и откуда?..

Наконец в гостиной появилась Нана. Она выглядела ужасно и прекрасно одновременно и, подойдя к нам, присоединилась к нашей целующейся и обнимающейся компании. Агенты ЦРУ лишь смотрели на все это — потеплевшими, как мне показалось, глазами, но хранили молчание.

— Нам не сделали ничего дурного, — сообщила Нана. — А теперь, слава Создателю, мы снова все вместе. И в безопасности…

В общем, это был незабываемый момент, пожалуй, самый эмоциональный в моей жизни. Ведь, как сказала Нана, мы снова собрались все вместе и находились в безопасности.

Нашу идиллию нарушил Стивен Миллард из ЦРУ:

— Детектив Кросс? Я хотел бы переговорить с вами наедине. Как только вы вволю нацелуетесь и наобнимаетесь, разумеется, — сказал он.

Через некоторое время мы с Миллардом вышли из дома. Насколько я понял, из всех посетивших меня агентов он был сотрудником ЦРУ самого высокого ранга. Если мне не изменяет память, начальником оперативной группы. Я заметил, что у нашего дома припаркованы четыре машины этого ведомства, а вокруг них прогуливаются еще четыре агента, в том числе две женщины. Зачем, интересно знать, столько машин и людей? Чтобы без проблем проводить мою семью до дома? Как-то это сомнительно…

— Где они были? Где вы нашли их? — спросил я у Милларда. — И кто их нашел?

Миллард, с удивительно прямой спиной, при ходьбе четко выбрасывал вперед ноги, из чего я заключил, что в прошлом он, возможно, служил в армии. Надо сказать, что держался Миллард весьма уверенно и, казалось, отлично осознавал важность своей миссии и той роли, которую играет в разворачивающемся сейчас действе.

Напрашивался ряд вопросов: кто такой на самом деле Стивен Миллард, какая у него миссия и какую роль он играл и играет в этом деле, в частности, в устроенном у меня дома своеобразном спектакле.

— Как я уже говорил ранее, детектив, мы — хорошие парни, вернее, все еще хорошие. И подавляющее большинство наших сотрудников прилагают максимум усилий к тому, чтобы эта страна существовала в состоянии покоя и безопасности… К сожалению, Йен Флаэрти, как выяснилось, черная овца в нашем стаде. Он нас предал и продал, и, я уверен, не один раз. Установлено, однако, что в последний раз он продал нас китайцам, получив за это, образно говоря, гнилое яблоко из их корзинки.

— Моя семья… — напомнил я Милларду.

— Мы держали Флаэрти под наблюдением с момента его прилета в Вашингтон. И он привел нас к вашей семье. С ним находились два африканских наемника, а сам он работал на китайцев. Короче говоря, они схватили ваших родственников и перевезли их на конспиративную квартиру, где, естественно, подвергли допросу. Но для Флаэрти ваши близкие имели куда большее значение как заложники — на тот случай, если вы в курсе его махинаций в Лагосе и решите опубликовать эти сведения.

Я покачал головой.

— Взятки и взяточничество там — привычное дело, даже, я сказал бы, образ жизни. Аданна Танзи установила, что китайцы вовлечены в незаконные сделки с нефтью в районе Дельты и занимаются скупкой нефтяных полей. Из-за перераспределения такого рода собственности возникли многочисленные конфликты, в которых, как вы наверняка знаете, были убиты тысячи нигерийцев.

— Да, мы знаем об этом.

— Вы также отлично знали, что в районе Дельты начинается гражданская война, но не пошевелили и пальцем, чтобы предотвратить ее.

— Мы ничего не могли с этим поделать. Надеюсь, вы понимаете, что еще один Ирак нам не нужен?

Я посмотрел на него в упор:

— Где сейчас Йен Флаэрти?

Миллард и глазом не моргнул.

— Мы взяли его и теперь допрашиваем. Кое в чем он уже сознался. Например, в том, что мистер Сованде, иначе говоря, Тигр, работал на него.

— И это все, что вы можете мне сказать?

Миллард покачал головой:

— Почему же? Могу сказать кое-что еще. Возвращайтесь к своим домашним, Кросс. Право же, они такие милые и так мужественно себя вели, что заслужили это. Тем более вы так давно их не видели.

Я кивнул Милларду. Он явно не собирался со мной откровенничать, так что нам больше нечего было сказать друг другу. С мыслью об этом я повернулся и зашагал к дому.

В одном Миллард прав: мои домашние действительно очень милые и, как выяснилось, мужественные люди.

Они ждали меня на крыльце, и в тот момент, когда я приблизился к ним, к дому подкатил еще один черный седан и остановился у подъезда. Потом распахнулась дверь, и из машины вышел Дэймиен. Он вытянулся по стойке «смирно» и вскинул к голове руку. То ли приветствовал меня, то ли на военный манер отдавал мне честь.

Но секундой позже сорвался с места и побежал ко мне. Я тоже побежал ему навстречу.

Иными словами, все семейство Кроссов снова собралось под родным кровом. Возможно, это единственное, что имеет значение в нашей жизни.

Я не мог допустить, чтобы все закончилось так, как закончилось, — это не в моем характере, и через две недели в начале четвертого утра подъезжал на своем «мерседесе» к дому в Грейт-Фоллз в штате Виргиния.

Интересно, что за день до поездки мне позвонил, скажем так, знакомый психопат Кайл Крейг, чей звонок, как обычно, я воспринял как чрезвычайно любопытный, странный и пугающий. В своей излюбленной манере крутого парня Кайл, растягивая слова, произнес, что весьма рад возвращению моей семьи под родной кров, и, прежде чем я успел хоть что-то сказать, повесил трубку.

Выбравшись из машины и осмотревшись, я направился к парадной двери весьма ухоженного коттеджа, выстроенного из красного кирпича в колониальном стиле. Дважды позвонив в дверь, я оперся о перильца крыльца и стал ждать, когда мне откроют, предварительно бросив взгляд на часы. Стрелки показывали три часа одиннадцать минут. Прошло еще несколько минут, прежде чем загорелась электрическая лампочка под навесом крыльца, и дверь медленно отворилась.

Передо мной предстал в дверном проеме сотрудник ЦРУ Стивен Миллард в темно-синем махровом халате, из-под подола которого выглядывали обнаженные ноги и ступни. Без своего серого костюма и синего, в красную полоску, галстука, он выглядел далеко не столь внушительно. Откуда-то с верхнего этажа дома до меня донесся женский голос: