Алекс Кросс. Территория смерти - Страница 59

Я никак не мог понять, что это за тип и чего добивается. Но был уверен, что он не мог не знать о моей встрече с Эриком Даной до моего отъезда в Африку. Но что он знает помимо этого — вот в чем вопрос?

— Я готов принять любую помощь, какую вы в состоянии мне оказать, — осторожно произнес я. — Поверьте, мне действительно необходимо ваше содействие. Иначе я не пришел бы к вам.

— Можете положиться на нас, — ответил Миллард. — Но сначала мы зададим несколько вопросов, которые, весьма вероятно, помогут прояснить ситуацию. Итак, детектив Кросс, прежде всего скажите нам, зачем вы отправились в Африку?

— Убили мою университетскую подругу и всю ее семью. По своим каналам я узнал, что убийца вернулся в Лагос, и решил продолжить расследование там. Иными словами, я летал в Африку по работе.

Миллард понимающе кивнул. Казалось, он принял мои слова на веру.

— Коли так, поведайте нам, что узнали в Африке. Позволю себе предположить, что вы не зря потратили там время. Вряд ли в противном случае профессиональный убийца вернулся бы в Штаты, чтобы организовать нападение на вас и вашу семью.

— А я надеялся, что вы сообщите мне кое-что важное. К примеру, что происходит в Нигерии и у нас, в Вашингтоне? Мне бы это тоже очень помогло…

Миллард несколько раз свел и развел ладони, после чего, проигнорировав мои слова, снова задал мне вопрос, продолжая гнуть свою линию:

— Скажите, вы видели в Нигерии нечто странное или из ряда вон выходящее? Должны же мы понять, почему преступник проникся к вам такой ненавистью, что решил лично разобраться с вами и вашими близкими. Вы отличный полицейский и даже в своем роде знаменитость, кроме того, оперируете на своей территории. Так какого же черта этому Тигру — или как его там зовут — рисковать своей шкурой и ехать сюда, чтобы заткнуть вам рот, если у него нет для этого крайней необходимости?

— Так вы, значит, не сомневаетесь, что нападение на меня и похищение моей семьи — дело его рук?

— Ничего не могу сказать с полной уверенностью, но мне помогает логика, которая говорит, что смысл кроется в подобном предположении. Так что же вам удалось узнать в Африке, доктор Кросс?

Я посмотрел на Флаэрти, потом снова перевел взгляд на Милларда.

— А ведь вы не собираетесь помогать мне в поисках семьи… Просто хотите выкачать из меня нужную вам информацию и выставить за дверь — так, да?

Миллард тяжело вздохнул, словно соглашаясь с моим упреком, потом сказал:

— Честно говоря, доктор Кросс, все мы, хотя признавать это очень печально, полагаем, что членов вашей семьи нет в живых как минимум восемь или девять часов.

Я вскочил с места так быстро и резко, что едва не опрокинул свой стул.

— Как вы можете так говорить? Откуда у вас такие сведения? Опять логические выкладки — или вы действительно что-то знаете, но не хотите делиться со мной информацией? Объясните в таком случае, зачем преступники звонили мне всю ночь, если мои близкие, по вашим словам, давно мертвы?

Миллард некоторое время смотрел на меня в упор, после чего тоже поднялся с места, правда, не столь резво.

— Вам неоднократно советовали не лезть в это дело, но вы не прислушались к этому. Так что нам остается лишь выразить свое глубочайшее сочувствие в связи с произошедшей в вашей семье драмой. Но помните: мы поможем вам, если для этого представится хотя бы малейшая возможность.

Потом, с минуту помолчав, добавил:

— Здесь, детектив, собрались хорошие, а не плохие парни, как вы, может быть, думаете. И никакого заговора в высших кругах не существует, хотя вы предполагаете именно это.

«Если это правда, тогда какого черта все вы в один голос только об этом и твердите?» — подумал я.

Ну и ублюдки же эти цэрэушники! Хотя на этот раз они всячески демонстрировали мне сочувствие, я не сомневался: они что-то скрывают от меня.

Возможно, именно по этой причине я не передал им, что сказала мне Аданна после убийства ее семьи. По большому счету нынешняя встреча в Лэнгли, если не считать сочувственных слов, мало отличалась от прочих подобных встреч.

Что же касается Флаэрти, то он, когда все кончилось и люди начали расходиться, сообщил мне, что у него намечена «расписанная буквально по минутам обширная программа консультаций и встреч с различными ответственными лицами». Я ему не поверил. По-моему, в его объяснении не было ни единого слова правды и он просто хотел побыстрей от меня отделаться. Так по крайней мере мне казалось.

В тот вечер я вернулся в пустой дом, сообщив Бри, что, возможно, будет лучше для всех, если я проведу эту ночь в одиночестве. Мной владело такое отчаяние, что я был готов на любую авантюру, но не хотел никого вовлекать в нее.

Слова Милларда эхом отзывались у меня в ушах: «Все мы, хотя признавать это очень печально, полагаем, что членов вашей семьи нет в живых как минимум восемь или девять часов».

Я приготовил себе сандвич, но съесть не смог и лишь обмусолил его по краям. Потом включил телевизор и стал один за другим просматривать новостные блоки телекомпаний Си-эн-эн, Си-эн-би-си, ФОКС и других, но они почти ничего не передавали о кровавых столкновениях в районе Дельты.

Невероятно! Все каналы, как один, сообщали о самоубийстве в Лос-Анджелесе некой голливудской кинозвезды, подавая указанное событие как величайшую в мире трагедию. Казалось, они использовали одинаковые источники информации, а репортажи снимали одни и те же тележурналисты.

Скоро мне все это надоело, и я выключил телевизор, но установившаяся после этого в доме мертвая тишина также не особенно мне понравилась, поскольку на меня вновь нахлынули тяжелые мысли и ужас от возможной потери семьи.

Довольно долго я сидел за кухонным столом, обхватив голову руками и вспоминая светлые моменты прошлого и любимые образы. В частности, думал о том, какой чудесный мальчик Али, как моя дочь Дженни похожа на свою покойную мать, ну и, разумеется, о Нане, которая в буквальном смысле помогла мне выжить, когда я, десятилетний, оказался совсем один в округе Колумбия после смерти родителей.

Я не мог представить себе, как буду жить дальше, если с ними что-нибудь случится. А кто бы смог, окажись он на моем месте?

Снова зазвонил телефон. Я быстро устремился к нему и схватил трубку. Мне так хотелось верить, что это звонит Тигр. Возможно, он потребует, чтобы я отдал свою жизнь за жизни близких, и я был согласен на это.

Однако услышал в микрофоне голос совсем другого человека.

— Это Йен Флаэрти. Хотел узнать, в нормальном ли вы состоянии и думаете ли еще об этом деле. Вдруг вспомнили что-то такое, что окажется полезным для всех нас?

— Полезным? Для вас? — переспросил я ледяным голосом. — У меня похитили семью. Вы понимаете, что это такое и какие мысли меня сейчас одолевают?

— Надеюсь, что понимаю. Но мы по-прежнему хотим помочь вам, доктор Кросс. Поэтому скажите мне, что вы знаете.

— А если не скажу — что тогда произойдет, Флаэрти? Что еще эти люди в состоянии мне сделать?

— Полагаю, вопрос следует поставить иначе… Что эти люди в состоянии сделать вашей семье, если ваши близкие, несмотря на самые мрачные предположения, все еще живы?

Флаэрти оставил мне номер телефона, чтобы я в любое время дня и ночи связался с ним в случае необходимости, и повесил трубку.

По крайней мере этот тип тоже бодрствует сейчас, а не дрыхнет в своей постели. И мысль об этом доставила мне удовлетворение.

Негромкий звонок сотового вывел меня из состояния чуткой дремоты, в которое я время от времени погружался, лежа на диване в гостиной. Все еще сонный, поскольку измученный организм настоятельно требовал отдыха, я протянул руку и взял аппарат со стола.

— Кросс.

— Выходи на улицу и иди к своей машине. Мы наблюдаем за твоим домом, Кросс. У тебя горит свет на втором этаже и на кухне. А сам ты дрыхнешь в гостиной.