Алекс Кросс. Территория смерти - Страница 5

— Может, неопытные? — уточнил Джеффрис.

— Нет, именно очень молодые. И я имею в виду не только эту зловещую тренировку. Примите также во внимание сломанную кровать и сопровождавший это преступление бессмысленный вандализм. Кроме того, не стоит забывать и о том, что в налете принимали участие человек пять, а может, и больше. То есть действовала весьма значительная группа. Когда я анализирую все эти факты, у меня появляются следующие предположения: банда, культ, ОП. В таком вот порядке.

— Банда? — переспросил офицер из Д-1. — Вы когда-нибудь видели, чтобы члены уличной банды отрубали своим жертвам руки или ноги?

— Я вообще никогда не видел ничего подобного. И точка, — ответил я.

— Ставлю двадцать баксов на «организованное преступление». Кто-нибудь готов поддержать пари? — крикнул Лью Коупленд, компетентный, но крайне циничный и неприятный парень из отдела тяжких преступлений Д-1. Те, что пришли с ним из Д-1, засмеялись.

Я же в сердцах швырнул свой пюпитр с прикрепленным к нему листком бумаги через всю комнату. Пюпитр ударился о стену и с грохотом упал на кафельный пол. Поскольку подобные эмоциональные выплески были мне несвойственны, это произвело впечатление.

В зале установилась тишина. Я поднялся со стула, пересек комнату и поднял с пола пюпитр с листком, на котором делал заметки по ходу совещания. Краем глаза я заметил, что Бри и Сэмпсон обменялись взглядами, которые мне не слишком понравились. Они явно считали, что я не смогу вести это дело.

После моей эскапады на сцену вышла Бри и начала раздавать задания. Прежде всего мы должны опросить соседей убитых, проинструктировать наших уличных информаторов, чтобы те навели справки по поводу событий прошлой ночи, а также получить свежие данные по исследованию улик из лаборатории.

— Покажите все, на что способны, расследуя этот случай, — обратилась Бри к детективам и полицейским. — Мы ждем результатов к концу дня.

— А как насчет?..

— Все свободны. Приступайте к делу, господа!

Все повернулись к Сэмпсону, поскольку последнюю фразу произнес он.

Сэмпсон обвел взглядом аудиторию.

— Все вопросы решайте в рабочем порядке, тем более что работы у нас, в том числе и на улице, как говорится, начать и кончить. И запомните: это дело имеет высший приоритет. Так что пошевеливайтесь. Если будем действовать быстро и слаженно, все у нас получится.

Тигр, самый высокий и сильный из десяти мускулистых чернокожих парней, которые носились по потрескавшемуся асфальту баскетбольной площадки в Картер-парке в Петуэй, понимал, что как нападающий немногого стоит, да и бросок у него не бог весть какой точный, а потому подвизался в роли защитника. Но уж защитник он был отчаянный и своих позиций никогда и ни при каких условиях не сдавал. Больше всего на свете Тигр ненавидел проигрывать. Ибо в его мире проблема стояла примерно так: проиграл — значит, тебе конец.

Нападающий, за чьими движениями он внимательно следил, носил прозвище Гречневый. Тигр слышал, что эта кличка как-то связана со старыми-престарыми американскими телесериалами, где иногда высмеивались чернокожие парни.

Гречневый, однако, ничего против этого прозвища не имел, а скорее всего привык к нему. Как нападающий он не знал себе равных, обладая прекрасным дриблингом и снайперским броском. Кроме того, Гречневый любил пошутить и был остер на язык, как большинство молодых уличных баскетболистов в округе Колумбия. Тигр же начал играть в баскетбол в Лондоне, когда учился там в университете, но в Англии в отличие от округа Колумбия рифмовать в стиле трэш скабрезные и двусмысленные шуточки было не принято.

— Язык-то у тебя хорошо подвешен, — сказал Тигр Гречневому, когда противники плечом к плечу выходили на площадку. — Но вы все равно проиграете нам.

Гречневый, получив из левого угла пас, сразу устремился в атаку и, оказавшись на дистанции броска, взмыл в воздух в грациозном прыжке, хотя перед этим Тигр исподтишка основательно таранил его плечом.

— Обезьяна гребаная, — бросил Гречневый, когда они после броска возвращались к центру.

— Ты так думаешь?

— Не думаю, а знаю. Если бы твои маневры были замечены, ты сейчас сидел бы за решеткой за пределами площадки, как орангутанг в зоопарке.

Тигр рассмеялся, но вступать с Гречневым в словесную перепалку не стал. Как ни крути, он заработал очко, поскольку Гречневый из-за него в корзину все-таки не попал. Между тем команда Гречневого снова устремилась в атаку, и нападающий получил пас в непосредственной близости от корзины. Делая прыжок, Гречневый крикнул «Гейм!» еще до того, как вложил мяч в кольцо. Тигр обрушился на него всей массой своего тела, когда нападающий находился в воздухе, отбросив здоровенного парня в шесть футов три дюйма ростом на железный столб, где висела корзина. От этого соприкосновения с ним Гречневый с окровавленным лицом рухнул на асфальт.

— Гейм! — крикнул Тигр, вскидывая над головой руки. Он любил играть в баскетбол и испытывал огромное удовольствие всякий раз, когда ему удавалось прижать к ногтю одного из этих говорливых афроамериканцев, не имевших никакого представления о реальном мире.

Сидевшие за сеткой по периметру площадки болельщики команды Тигра приветствовали его, как если бы он был Майклом Джорданом или Кобом Брайантом. Но Тигр знал, что он ни тот ни другой и не хотел бы быть ни Майком, ни Кобом. Потому что он, Тигр, гораздо круче их.

Ведь он каждый божий день решает, кому жить, а кому умереть.

Когда Тигр вышел за периметр, к нему приблизился некий джентльмен, менее всего соответствовавший этому месту и этой компании. Это был белокожий мужчина в дорогом сером костюме.

— Геди Ахмед, — сказал белый. — Знаете такого?

Тигр кивнул.

— Точнее, знал, кем он был. Когда-то.

— Нужно примерно наказать его.

— И семью?

— Разумеется, — ответил этот белый дьявол. — Семью тоже.

Я позвонил своему приятелю Эйви Глейзеру, возглавлявшему Проект противодействия уличным бандам в Третьем административном округе, и объяснил, почему мне так важно его содействие.

— Конечно, помогу. Ты же знаешь, Алекс, как я к тебе отношусь. Однако имей в виду, что я в основном занимаюсь такими группировками, как «Ла Мара Эр», «Ватос Локос», а также северо-западными бандами. Тем не менее ты можешь приехать сюда и спросить, не знаю ли я что-нибудь относительно «Севентинз энд Эр». Глядишь, какая-нибудь информация и всплывет.

— А нельзя ли нам встретиться на нейтральной территории? — спросил я. — Кажется, я перед тобой в долгу? Вот и куплю тебе пива.

— Не помнишь, часом, сколько ты мне должен в общей сложности? Пива не хватит…

Ничего не поделаешь, уж такая у него манера соглашаться. Вскоре я и Бри встретились с ним в гадкой маленькой бильярдной со странным названием «Сорок четыре». Владелец заведения объяснил, почему назвал бильярдную именно так: когда она открылась, ему стукнуло сорок четыре. Эйви наверняка знал эту историю, но вежливо выслушал ее еще раз.

— А что? Название ничем не хуже любого другого, — сказал в заключение владелец. По словоохотливости, блеску в глазах и другим признакам я определил, что парень накурился марихуаны. Тут мне пришло в голову, что он не только сам курит «травку», но и торгует ею из-под полы. То есть делает свой маленький бизнес отнюдь не на одном только бильярде и содовой. Звали этого типа Хайме Рамирес; Эйви дал мне понять, что для успеха нашего предприятия было бы недурно дать парню выговориться и вообще проявить к нему хотя бы минимальное уважение.

— Знаете что-нибудь о резне, случившейся прошлой ночью в Джорджтауне? — спросил я Рамиреса, поговорив с ним несколько минут на разные малозначащие темы. — Убили пять человек.

— Слышал что-то такое. Ужасное, говорят, было дело. — Рамирес, опершись задницей о стойку, достал коричневую сигарету, но, прежде чем прикурить, подержал в коротких толстых пальцах.