Альдери (СИ) - Страница 65

В комнате веяло холодом. Мрачные тени стояли неподвижно, головы склонились к земле.

Кристен бездонным взглядом смотрел на стену, переживая внутри ненависть к своему отцу. Он винил его в смерти любимой сестры. Беззвучно винил за его жесткий характер, за его безразличие к родной дочери. За полное безучастие в такой хрупкой жизни прекрасной девушки. За холодную отстраненность. За скупой отклик. Будь он с ней мягче — она была бы здесь. Рядом. С ними.

Зверь Рамира завыл громче, требуя выпустить на свободу. Рамир отдался в волю зверинных инстинктов, не желая сопротивляться в этот час. Отпустил контроль и выпустил наружу. Лирый волк потеряно метался по комнате, ища выход. Массивные двери не спешили открываться, Аракел с сочувствием смотрел на черного красавца, бьющегося о стены. Отпустить его сейчас — было бы безрассудно. Сложно представить, что он сделает в порыве отчаяния. Агрессивный рокот прелетел в ответ, Рамир скаредно зарычал, требуя воли. Развернулся, чувствуя прохладный порыв ветра. Ускорил шаг и прыжком вылетел в окно, падая со второго этажа. Ловко приземлился на лапы и сорвался в темную ночь, не разбирая дороги.

Говорят, утрата объединяет. Так ли это?

Аракел невесомо опустил руку на плечо давнего врага, с тяжелым выдохом выражая свою горечь. Крепче сжал и не оборачиваясь, ушел из давящих стен.

Люди медленно расходились, кидая сочувствующие взгляды на серую тень у стола. Кайла не нашлась что сказать, и понуро покинула комнату. Вольгран не отзывался, уткнувшись руками в лицо.

Кристен не помнил как добрался до своего номера, опускаясь на кровать. Вина раздирала душу. Не уберег. Не остался рядом, когда он нужен ей был больше всего. Давил в себе глухие всхлипы.

Черный волк гнал по дорогам, а Вольгран Рида погружался в себя, отдаляясь от реальности пустого номера. Скупая слеза скатилась по холодной щеке.

— Прости, Рамелия, — Тихо проговорил в наступившее безлюдье. — Тебя не уберег, и дочь нашу тоже.

Старое сердце, пережившее множество трагедий, сейчас переживало худшую. Вторую из самых тяжелых. Лицо старело на глазах под гнетом печального известия. Одинокая слеза все тянулась, срываясь на чистый лист бумаги и разбиваясь бесформенной кляксой. Второй за всю его жизнь. Редкие чувства одолевали черствое сердце, слабо отзываясь на дне души. Холод вгрызался в старые жилы.

— Глупая девчонка, — Горько произнес в пустоту.

Рамир бежал в кромешной тьме, не разбирая дороги. Волк яростно прокладывал себе путь среди окраины. Редкая растительность быстро мелькала. Тоска сжирала душу.

Не успел — по кругу вертелось в голове.

Не успел.

Не уследил.

Щемящая грусть смешивалась со злостью. На себя. На неё. На весь мир.

Что же ты наделала? — Лапы яростно разбрасывали землю.

Неужели настолько ненавистен был? Противен? Как можно сознательно себя убить? — Ветер трепал взмыленную шерсть.

Глупая дура!

Лирый зарычал в темную ночь, ускоряя бег. Лапы громозко приземлялись на землю, обида топила сердце.

Она убила себя! Она убила нашу истинную! — Зверь злобно отозвался, вытаптывая сухую почву. Буря кружила в сознании. Отчаяние, скорбь, тоска, злость, сожаление, вина, обида — бесцеременно врывались, сменяя друг друга. В порывах чувств бока судорожно сжимались, пена выступала на шерстяном покрове.

Не уберег — вина больно кусала душу. Горькие чувства раздирали на куски. Боль ядом изливалась в бешеной гонке.

Наступающий преследователь остался незамеченным, на столько Рамир утонул в своих эмоциях. Волк выжимал из себя силы, пытаясь унять мучительную тоску. Злость следом накатывала на воспаленное сознание.

Глупая дура! Упертая своенравная эгоистка! — Ярость кровавой пеленой затягивала глаза.

Река заблестела под лучами неполной луны. Рамир обессиленно пал на берегу, стеклянным взглядом блуждая по водным бликам. Волей унял зверинную агонию и принял свое тело, садясь на холодный край и запуская руки в волосы.

Айк остановился вдалеке и бездыханно осел, приобретая человеческую форму. Молча смотрел в спину притихшей фигуры.

Вода перекатисто журчала, редкий ветерок трепал скупые верхушки деревьев, трава мягко шелестела.

— Я найду эту тварь, что забрала тебя у меня.

И природа поверила в этот злостный шепот потрясенного волка.