Алая кровь на белых крыльях - Страница 10

- Видел я все, но больше всего ненавижу сейчас трусость толпы.

- Люди оказались похожими на диких зверей.

- Я пережил столько, что пропала у меня вера во все хорошее.

- Я с радостью ухватился за последнюю надежду - окончить образование. И хоть здесь отдохнуть. Вы улыбаетесь? Да, отдохнуть. Ведь жизнь все-таки прожита, и по сравнению с недавним прошлым все будет мелко и ничтожно.

- Господи, спаси и сохрани Россию. Не дай погибнуть народу твоему православному!

Из детских сочинений:

"Я увидел израненных офицеров, только что возвратившихся с фронта и нашедших конец свой на родине".

"Ложась спать я забыла помолиться Богу, и в эту ночь убили папу".

"Опять начались обыски и расстрелы, идя по улице, чувствовался запах тления, приносимый всегда с собой поляками".

"Каждый день мы играли в сестры милосердия".

"Один раз мы играли в госпиталь, у нас были лекарства, сестры, больные. Мальчики были санитары, врачи".

"Мы с сестрой ушли на балкон и с ожесточением били горшки от цветов, говоря, что это мы избиваем поляков".

"Мы с братом налепили из разноцветной глинки людей, сделали город из кубиков, и в нашем маленьком городе были те же волнения: слепленные куколки стояли в очередях за хлебом, а солдатики бунтовали".

Генерал Глебовский всегда лично проверял неясные для себя разведданные. Вот и сейчас, не соответствие количества войск, количеству эшелонов на небольшом железнодорожном разъезде вызвало его пристальный интерес. Взвод охраны, два-три десятка шляющихся вокруг жолнежей и легионеров и два эшелона теплушек, явно не пустых и судя по паровозам едущих в разных направлениях.

- Ваше Превосходительство, опять заныл Князь Джихар, ну позвольте взять языка. Все будет тихо. Вот увидите -

Войсковой Старшина, Князь Джихар командовавший отдельным развед-эскадроном, был прекрасным кавалеристом, помешанным вдобавок на истории кавалерии. Свой эскадрон он называл не иначе как Сирийской Дикой Алой и эскадронцы весьма этим гордились.

- Ну хорошо Князь - сказал Генерал - Берите языка, но что бы тихо. А то если в этих эшелонах войска, нам с санитарным обозом от противника будет не оторваться -

Бригада генерала Глебовского, уже месяц пробивалась по направлению к Брянской губернии. Почему? Об этом знал только сам Генерал и юнкер привезший ему письмо. За долгие дни боев, в Бригаде накопилось много раненых и боеприпасы были на исходе и удачным выходом из сложившейся ситуации был прорыв в Брянские леса начинавшиеся как раз за этим разъездом. Тут недалеко было фамильное гнездо дядюшки генерала Глебовского и местность генерал знал досконально. А Князь Джихар споро и профессионально взялся за дело. Не прошло и получаса, как рядом с разъездом нарисовалась стройная селянка в яркой косынке и сарафане. Патруль жолнежей сразу же проявил к ней интерес, приоритет в котором получил фельдфебель с усами а ля Пилсудский, который отважно бросился за робкой пейзанкой в кусты, патруль же во исполнение приказа продолжил обход. Взалкавший жолнеж бросился к жертве, но под шкурой овечки скрывался Лев. Пастушка в мгновение ока превратилась в Льва, в виде юнкера и фельдфебель в процессе экстренного потрошения выдал все требуемую информацию, которая все прояснила. Эшелон едущий на Запад, вез рабочую силу в Гданьск, а едущий на Восток, остатки граждан Данцига собранных по пересыльным пунктам и лагерям беженцев. Поляки взяв на вооружение немецкий орднунг, собрались окончательно решить проблему жителей славного города Данцига Охрана была минимальной, так как теплушки были наглухо закручены проволокой и до конечного пункта назначения, открывать двери никто не собирался.

Атака была стремительной и смертельной. Треск Люгеров и Маузеров, из которых с двух рук виртуозно били конники Князя, был похоронным маршем для охраны разъезда и эшелонов. Горстка сдавшихся в плен, жила пока не открыли теплушки с рабами и смертниками.

Колонны освобожденных скрылись в лесу, им помогли оружием и будущая "Бригада Данциг" рассредотачивалась по лесным сторожкам и заброшенным лагерям смолокуров, а части генерала Глебовского продолжил свой марш. Впереди серьезных войск противника уже не было, максимум вербовочные отряды Свободного Иностранного Легиона. Путь Русских войск лежал далее в Лагерь Резервной Армии на реке Унече. Накануне развала, там в обстановке полной секретности стали создавать материально-техническую базу Ударной Армии "Вена" под командованием генерала Брусилова. Ударников и Георгиевских кавалеров, направляли из госпиталей после лечения, только туда. Из Петербурга в Санитарных эшелонах переправляли часть немаленьких фронтовых стратегических запасов, зависших на тамошних складах. Попечительница Главного Полевого Санитарного Управления Княгиня Елизавета Глебовская, урожденная баронесса фон Штаффель руководившая изначально лишь прикрытием перевозок, позднее ввиду общего развала и гибели ряда ответственных офицеров, взяла все связанные с базой хлопоты в свои руки и готовилась уже переводить в Клинцы свой штаб, но тут случилось нечто, изменившее ее планы.

В конце рабочего дня в дверь кабинета княгини робко постучались. Это были Старшая Сестра-Хозяйка Ксения Шольц (по прозвищу Фюрерин) и новенькая санитарка Светлана, ее бедную сироту три месяца назад рекомендовали дальние родственники Ксении. Ксения была мрачнее обычного а Светлана испугана и заплакана. Выяснилось следующее… Светлана действительно была сиротой, но последние два года работала в "заведении", откуда ее выкупил некий шляхтич по имени Гайнер и сделал своей абсолютной рабой. Светлану определили в Госпиталь для выполнения определенного задания и сегодня впервые за три месяца с ней встретился пан Гайнер и приказал быть наготове. Света вернулась за забытой муфтой и случайно подслушала разговор пана с его сообщниками. Оказывается группа авантюристов завладела четырьмя вагонами Государственного Казначейства с золотом в империалах и слитках. Мерзавцы решили прицепить эти вагоны к санитарному эшелону, а по дороге отравить с помощью Светланы персонал и увезти ценный груз в Польшу. Бедная девушка, с которой впервые в жизни именно в Госпитале стали обращаться как с человеком, все рассказала Фюрерин и теперь вся история стала известна и Княгине. Теперь все зависело только от Корнета Соломатина и его людей.

Этот офицерский ударный отряд, гремевший своими подвигами на весь Западный фронт, не захотел расформировываться, а пробиваться куда либо было поздно и офицеры стали санитарами в Госпитале ну и охранниками одновременно. У княгини была пайцза от г-на Луначарского, так что кратковременное красное владычество их не затронуло. А теперь судя по всему, Соломатинцам пора было возвращаться к основной профессии. Операция прошла четко. Бандиты получили по солидной порции снотворного и после допроса ускоренный трибунал. Эшелон без особых приключений (не считая двух расстрелянных комендантов станций, не хотевших давать паровозы) добрался до Базы на Унече и один из пакгаузов принял в свое обширное чрево 11 тонн золота. С прибытием Княгини был наведен порядок и в окрестностях Базы, вплоть до Клинцов. Комендант базы, хозяйственный и эрудированный Штабс-капитан Михаил Орданович, без разговоров признал новое руководство. А когда банда люмпенов и маргиналов именующая себя местным советом попыталась захватить Базу, именно под его командованием 12 станковых пулеметов и два десятка ручных, в купе с тремя Сотнями ударников и Георгиевских Кавалеров, окончательно решили вопрос с Советской властью, в данной местности. На самой Базе, суровая и хозяйственная Фюрерин развила бурную реформацию. Были созданы коровники и свинарники, большой птичий двор. А когда позднее отрядами Джихара и примкнувшего к нему Дундича были отбиты несколько эшелонов невольниц шедших в Великую Польшу, развернулось гражданское строительство домов для молодоженов, а где дом там и огород и прочее хозяйство. Княгиня и Генерал благосклонно отнеслись к этим благим начинаниям, но ввели для всех, кроме действующего медицинского персонала "фортификационную барщину". База разрасталась по обе стороны Унечи и прикрывали ее достаточно мощные укрепления. А благодаря материально-техническому обеспечению, в виде пушек Гочкиса, пулеметов Максима и двигателей внутреннего сгорания, со складов Базы, была создана Речная флотилия в составе двух мониторов и пяти катеров. Мониторы представляли из себя мощные плоты с деревянными блокпостами а-ля Остров Сокровищ, эти речные монстры несли на себе по одной трехдюймовке, по две пушки Гочкиса и по четыре максима. С легкой руки эрудированного Штабс-капитана Ордановича их назвали Кракен и Велес. И отовсюду стекались на Унечу офицеры и унтера бывшей Императорской армии, да и просто Русские люди хотевшие воевать за Россию… за нашу Россию. Ну а Бригада как то незаметно стала Корпусом, благо в оружии и рекрутах недостатка не было.