Аквамариновая звезда - Страница 26

– Как тебе не стыдно, ее же у других людей отнимают! – возмутилась Маша.

– Ага, и чем меньше этих других людей, тем дороже Зеленка, – подтвердила Кара. – Зато с чужой Зеленкой я не состарюсь и не буду истязать себя дубильными кремами и пластическими операциями.

– Ты никогда не заработаешь на Зеленку, – вздохнула Морена. – Слышали – планета Лакуна разорена и была выставлена на продажу с аукциона? Там будет радиоактивная свалка, жители пытаются эмигрировать. И все из-за того, что графиня Лакуна-атавани превысила бюджет и влила себе столько чужой Зеленки, что помолодела лет на сто и продолжает молодеть, что, впрочем, спасает ее от народного гнева, так как делает совершенно неузнаваемой. По слухам, сейчас она выглядит как школьница.

«Какое знакомое имя – Лакуна-атавани, где я его слышала? Кажется, в космопорте?» – подумала Маша. А вслух сказала:

– Все равно это плохо. Крем, нож, Зеленка. Лучше бы, конечно, люди не старились, оставались бы до самой смерти молодыми и красивыми.

– Тогда бы и не умирали, – улыбнулся Урий Алей.

– Ну что сделаешь, если такова природа. Мне вот в пять лет казалось, что десятилетки уже такие взрослые, а двадцатилетние так и вовсе старые. Наверное, когда мне исполнится семьдесят, мне и пятидесятилетние будут детьми казаться, так было бы из-за чего расстраиваться. Я же не реву, что не выгляжу, как десять лет назад, и не хожу в ползунках и с соской.

– В случае с советницей – она всегда будет ходить в ползунках. Вернее, в красивых платьях и с косметикой на лице, – возразила Лилия. – Я тоже никогда не надену старушечье платье и платочек, а ты?

– Ладно, девочки, мы не будем расстраиваться. Учтем замечания советницы, понадеемся, что Дельфа развлекается где-то на атоллах с друзьями и что Мя придут в себя и перестанут вербовать нашу Машу. Или Маше больше понравится быть стилистом, чем моделью. Будем надеяться на лучшее, – оптимистично заявил Урий Алей.

– А мне на что надеяться? – невесело улыбнулась Морена.

– А с тобой все прекрасно, – Урий Алей смущенно кашлянул. – И если все же вдруг твоя карьера воспитательницы не сложится, ты выйдешь за меня замуж и родишь десять детей, вот и станешь воспитателем.

– Десять? Ужас какой! – возмутилась Морена. – Нет, я так просто не откажусь от своей мечты. Это же мамина работа, понимаешь? Ладно, девочки, завтра у всех много дел, пойдемте отдыхать.

Маша покидала кафе последняя – ей не хотелось стелить постель Морене, та была не больна и не беспомощна, зачем превращать себя в служанку. А еще ей вспомнилось, как здорово было сидеть в темном кафе одной, в тот вечер, когда пропала Дельфа. Однако при мысли о Дельфе ей стало немного жутко, невидимый во мраке океан гудел враждебно, казался опасным. Она ловила каждый звук, каждый плеск, и отчего-то ей становилось все страшнее. Потом она вспомнила, как бродила по коридорам «Маскор», и перед ее мысленным взором предстал силуэт в затопленном ангаре. Ей стало невыносимо жутко, она бросилась из кафе в коридор, и, когда уже почти добежала до лестницы, услышала всплеск и мягкое влажное шлепанье, которое уже никак не могло быть плодом ее воображения. Маша заставила себя вернуться на балкон. У самой решетки на полу билась рыба. Однако океан был слишком далеко, чтобы она попала сюда самостоятельно, даже если бы была из породы летающих.

– Меня нарочно пугают, – вслух сказала девочка. В этот момент далеко внизу плеснула вода. Так громко, будто в нее упало что-то или кто-то. Но в темноте Маша не могла ничего разглядеть. Девочка побежала в апартаменты Морены, сердце ее колотилось, как сумасшедшее.

Маше повезло – Морена успела сама расстелить постель до ее прихода. В коридоре на кушетке перед дверью уже дремал Урий Алей в образе Реала. И ежевечернюю ванну Морена также успела принять. Однако, когда девочка пришла в ее апартаменты, звезда сидела перед зеркалом, разложив на столике принадлежности для маникюра – инструменты, воск, крема, мази, лаки, ванночки для рук, полотенца, салфетки.

– Ну, давай, хоть ты меня обрадуй, – улыбнулась девушка, и ее глаза засияли, как два светлячка. – Ты давно обещала мне сделать маникюр, говорила – хоть каждый день, помнишь?

– Конечно, – Маша улыбнулась, несмотря на усталость и печальные думы. Она с благодарностью вспомнила, как выручила ее Морена. – Только боюсь, за один день я не многому научилась. А вдруг испорчу твои ногти?

– Не испортишь. Честно говоря, я два дня назад делала маникюр у профессионала, так что все, что тебе надо – нарисовать на них что-нибудь красивое. А пока будешь рисовать, расскажешь мне еще про сквозняков, теперь я в них верю намного больше – Агри Рина на пустом месте не станет рисковать своим именем.

Маша выводила на бледно-золотом фоне фиолетово-розовые фиалки и рассказывала о своей первой миссии в Как-о-Думе, все больше увлекаясь.

– Не может быть! – восклицала Морена. – Ах, как бы я хо тела побывать там! А ты не думала написать об этом книгу?

– Слишком много писать, – смеялась девочка. – Меня бы хватило на рассказ, не более. Я же еще учусь в школе, ты не представляешь, сколько задают.

Рассказ занял намного больше времени, чем маникюр, девушки опомнились только в два часа ночи.

– Кошмар, как мы завтра встанем! – испугалась Маша.

– Все кораллово, тебе же не работать, маникюрша с утра занята, так что пойдешь брать у нее уроки вечером, – улыбнулась Морена.

– А ты? Ты будешь плохо выглядеть.

– Это еще почему?

– Ну… Темные круги под глазами…

– Ерунда, стилист замажет.

– А если глаза покраснеют? Их-то никак не замазать.

– Мои глаза? – Морена странно улыбнулась и посмотрела на себя в зеркало. – Мои глаза всегда будут прекрасны, даже если я не буду спать неделями, даже когда я состарюсь, они будут сиять, как два аквамарина, ни у кого больше таких нет.

Маша про себя подумала, что Морена опять «звездит», но промолчала.

– Все-таки поспать бы надо, завтра дорасскажешь, – красавица отправилась в спальню, оставив Машу у неразобранного диванчика.

Маше показалось неприятным спать в комнате, в которой пахнет лаком для ногтей, она подошла к окну и распахнула его. Было тепло, поэтому девочка не стала его закрывать и улеглась в постель. Утром ее разбудил вопль ужаса.

– Небеса, окно было открыто всю ночь?! – Круглые от злости глаза Морены вовсе не казались красивыми в этот момент.

– А что такого? – удивилась Маша.

На вопли Морены в апартаменты ворвался Урий Алей в образе Реала.

– Весь сыр-бор из-за того, что я не закрыла на ночь окно, – поспешила объяснить ему Маша.

Услышав это, Морена заломила руки – Маша опять дернулась, чтобы повторить жест, уж очень он был красив – и зарыдала. Не помня себя, Урий Алей обнял невесту и нежно поцеловал в висок.

– Все хорошо, рыбонька, здесь никого нет, ничего не случилось, ну что ты…

Морена моментально замолчала. Потом оттолкнула от себя охранника и заявила:

– Ты уволен!

Затем она взглянула на Машу и предупредила:

– Ты тоже. Если будешь впредь открывать в моих апартаментах окна, привыкай спать в коридоре.

Она гордо вскинула голову, отчего ее волосы взметнулись красивой иссиня-черной волной, и величественно прошествовала в ванную, грохнув дверью.

Урий Алей и Маша посмотрели друг на друга.

– Вот так так, уволили меня, – озабоченно пробормотал молодой человек.

– Так вы же вроде этого хотели.

– Я-то хотел, чтобы она меня на меня поменяла, а теперь Морена осталась вовсе без охраны. А время-то опасное.

– Нечего было из образа выходить! – Маша была зла на весь свет – она не выспалась, ее вторично уволили, ну, или почти уволили, и ей не понравилась Морена в гневе, особенно противно это смотрелось после их вчерашних посиделок.

– Да я себя не помнил, когда увидел, как она плачет, перепуганная, – Урий Алей вздохнул. – Как теперь объяснить… Реала она в жизни не простит за такое поведение, а я тоже не могу признаться, что столько времени ее обманывал. Боюсь, наймет она другого охранника. А все ты!