Акула шоу-бизнеса - Страница 15

Следователь еще долго пытал их вопросами. Потом милиция уехала, оставив Валеру

и

Инессу наедине друг с другом

и

своими травмами.

—

Вот козлы, — выругался Валера, — даже не предложили оставить охрану. Ведь этот же гад может вернуться. Инесса, точно, надо срочно ехать ко мне. Там для тебя будет безопаснее. Откуда ты знаешь, что здесь делал этот ублюдок. Все, даже не спорь, поехали…

—

Нет, я переночую у подружки, — отказалась от предложения девушка, — а завтра найму работяг, вставлю новую дверь.

—

Честное слово — приставать не буду, да ты сама видишь — я сейчас не боец.

—

Мы оба не бойцы. Но я не поеду к тебе.

—

Почему?

—

Почему, почему, почему на все должны быть причины? Просто не поеду.

—

Ну ладно, — согласился Валера, — я, наверное, в твоих глазах не очень-то хорошо выгляжу сейчас. Обыкновенный трус.

—

В моих глазах ты спаситель, — сказала Инесса. — И не выдумывай глупости. Если бы не ты, один Бог знает, что бы со мной теперь было. И никакой ты не трус, ты очень смелый

и

решительный парень.

—

Ты правда так считаешь? — как-то по-детски спросил Валера.

—

Честное слово, — ласково произнесла она и поцеловала Валеру в щечку.

Валера чуть не заплакал. Во всяком случае, комок подступил к горлу.

—

Валерочка, — проговорила Инесса. — А ты, собственно, как здесь очутился?

—

Ой! — вдруг воскликнул он. — Как же я мог забыть, я тебе кое-что принес. — Валера вскочил с кресла, забыв про боль в голове. Через несколько секунд он вернулся в комнату с букетом роз и свертком и протянул все это Инессе со словами: — Честно говоря, думал, что от моего обещанного сюрприза простыл след вместе с бандитом.

—

А что здесь? — удивилась Инесса.

—

Как что? Платье от Юдашкина.

—

Ну ты даешь, я же пошутила.

—

А у меня плохо с чувством юмора.

Инесса развернула сверток: в нем было платье, черное с серебряными пуговицами. Она взяла его и пошла к зеркалу, приложила платье к груди и благодарно улыбнулась.

—

Как ты угадал мой размер?

—

В этом не было необходимости, все коллекционные платья сделаны в единственном экземпляре, на один размер. Мне было трудно ошибиться.

—

Оно же стоит кучу денег.

—

Тебе не понравилось? По-моему, оно тебе пойдет.

—

Я надеюсь, ты не попросишь нечто равноценное взамен?

Валера густо покраснел и засмущался.

—

Вижу-вижу — легкое покраснение щек, видно, что- то было на уме. Но так как ты сегодня мой спаситель, я тебя прощаю и принимаю твое платье, в знак примирения. И еще попрошу об одной услуге.

—

Какой? — сосредоточился Валера.

—

Отвези меня к подруге.

—

Так все-таки к подруге?

—

Опять ты за свое?

—

Да нет, я не об этом. Просто подумал, квартира останется открытой…

—

Ну и черт с ней, поехали. Здесь я больше не останусь ни минуты. У меня предчувствие, что этот гад может наведаться сюда снова.

—

Ну хорошо, поехали. Только… Хотя бы деньги и драгоценности прихвати с собой.

—

Так и сделаю, спасибо за совет.

Инесса быстро собралась. Они вышли на улицу и сели в машину. Валера повернул ключ зажигания и плавно тронулся с места.

—

Ты мне сделала приятное, надев это платье, — признался Валера в машине.

—

Ты же посоветовал взять все самое ценное, — отве- гила девушка. — Я так и поступила.

Подруга жила неподалеку от станции метро "Новослободская". Инесса попросила не провожать ее до двери, поцеловала Валеру и, выскочив из машины, забежала в подъезд. Валера вздохнул и нажал на газ. Ничего не поделаешь, и сегодняшняя ночь наедине с Инессой ему будет только сниться.

Приехав домой, Валера заварил себе крепкий чай. Не отпускала тупая боль в голове, хотя самочувствие по сравнению с тем, что он испытывал двумя часами раньше, значительно улучшилось. Валера несколькими глотками опустошил чашку чая и прилег на диван, прокручивая в памяти все происшедшее.

Да, вот так номер. Он действительно подоспел вовремя. А кто был этот негодяй и что ему было нужно от Инессы? Кассета. Что за кассета? Видео, аудио, бритвенная… Как отбрила она этого следователя. Поделом. А Инесса быстро отошла от случившегося. Вот смелая девчонка. Валере сперва показалось, что она умышленно не хотела вспоминать об этой кассете. Потом все-таки рассказала. У этого ублюдка был пистолет. Сволочь. Валеру затрясло от мысли, что он мог не дожить до завтра.

—

Чур меня, — вслух выронил Валера. — Герой из меня никудышный.

Захотелось есть. Валера отправился на кухню. Поиски чего-нибудь съестного увенчались успехом: в холодильнике еще была недоеденная банка печени трески, в хлебнице сохранилась треть батона. Валера сделал бутерброды и налил себе еще чашку чая. Он выгрузил поднос на журнальный столик.

Проглатывая бутерброды, он думал о своей любимой.

"Какая девушка! Почему она меня сторонится? Опять не захотела продолжения. Хотя ведь давала же вроде понять, что я ей нравлюсь. Сама тогда подошла в "Сохо", я ее не звал. А в "Метелице"? Все шло к постели. И здесь она даже заставила распаковать видик, просила эротику. У него не оказалось кассеты. Кассеты… Кассеты? — кусок бутерброда застрял в горле. — Когда я вернулся из "Сохо", в пиджаке была какая-то кассета… Инесса. Это она подложила ту кассету. Как же я сразу не догадался. Бандит искал именно эту кассету. Она здесь, у меня".

Валера как метеор подскочил к тумбе с аппаратурой. Расшвыряв во все стороны ее содержимое, он вынул несколько видеокассет, которые посчитал похожими на ту, подброшенную Инессой. "Зачем она это сделала, — терзало его подозрение. — А может, она догадывалась, что скоро к ней нагрянут "гости", и решила спрятать ее подальше от своей квартиры. Так, может, я для нее всего лишь удобный хранитель ее чертовой кассеты?"

Он со злостью впихнул одну из кассет в кассетоприемник видеомагнитофона. На экране появился седовласый Фил Донахью.

— Нет, это не то, — пробормотал позеленевший от раздражения Валера. — Она играла со мной как со щенком. А зачем она рылась в моей видеотеке? Проверяла, на месте ли ее собственность! Точно!

Валера всунул очередную кассету.

"Что это?" — напряг он память, глядя на экран. Узнав лицо Лорда, Валера разинул рот от неожиданности. То, что он увидел дальше, отняло у него дар речи. Зиня Брукман!

На этой кассете был записан какой-то странный ритуал. Он сразу узнал своего импрессарио Зиню Брукмана, Валера не спутал бы его ни с кем, как бы тот ни маскировался. Слишком большую подлость он испытал стараниями этого человека, с которым почти десять лет они были как братья. У Валеры не укладывалось в голове, как Зиня, верный порядочный Зиня, смог так поступить с ним. Валера пожирал глазами экран телевизора.

Зиня и с ним еще пятеро незнакомых людей были одеты в белые балахоны, чем-то напоминающие кимоно. Вокруг них крутились бритоголовые парни в одинаковых серых куртках военного образца. Затем камера прошлась по стоящим напротив шестерки в белых одеяниях господам в дорогих смокингах. Эта респектабельная шестерка выстроилась, как на параде, в шеренгу. "Смокинги" держали наизготовке пистолеты. Валера узнал некоторых из них. Ну, конечно, лицо политика Егора Злобина, обласканного телевизионным вниманием, было известно даже детям. Среди них был также один известный генерал, ушедший из Министерства обороны и занявшийся политикой, крупная милицейская шишка, кажется, по фамилии Ларичев. Валера помнил его по телесюжету с брифинга УВД, касающемуся гибели Власа Келдыша. Лорд стоял рядом с замысловатым, украшенным резьбой седалищем с подлокотниками в виде ощетинившихся львов, будто бы застывших перед броском. Человека, появившегося в кадре через несколько секунд, Валера тоже вспомнил. Этот седоволосый франт с профилем Наполеона поздравлял его на банкете после вручения "ТЭФФИ", Лорд тогда представил седого как акулу шоу-бизнеса. Только теперь этот великий, по словам Лорда, шоу-бизнесмен был облачен в пятнистую леопардовую накидку, подобную тем, что надевают театральные актеры, играющие средневековых королей. К трону и накидке для полной гармонии не хватало короны. Однако из того, как вел себя седой, явствовало, что он главный на этом маскараде. Лорд почтительно поцеловал ему руку. То же самое сделал еще один человек, которого камера запечатлела только со спины. В этой лысине также было нечто до боли знакомое, но напряженное ожидание мешало проявить себя памяти. Да и мало ли на свете бедолаг с плешью на затылке.