Акула - Страница 5

Волгин подсел к небольшому столику у стены. Раскладывать официальные бумаги не торопился. Планировал сначала поговорить без протокола. Но и с вопросами не спешил. Сидел, глядя на Громова.

Громов смотрел на него.

Запах туалетной воды больше не раздражал. Притерпелся? Или сказывалась возникшая симпатия к пострадавшему?

– На самом деле мне вам нечем помочь, – сказал Василий Петросович за мгновение до того, как Волгин хотел начать беседу.

Одновременно с этим он нажал кнопку «лентяйки» и окончательно выключил звук телевизора.

– Я совершенно не представляю, кто в меня мог стрелять.

– Что, ни малейших предположений?

– Хулиганы. Знаете, сколько оружия у населения? А сколько развелось психопатов?

Оба понимающе усмехнулись. Вопрос, по сути, был закрыт. Потерпевший давал однозначно понять, что сам разберётся с проблемами и приплетать к их решению милицию не намерен.

– Может быть, они хотели отобрать машину? – спросил для проформы Сергей. За последний год по городу прокатилась волна нападений на владельцев дорогих внедорожников. Бывало, что использовали и огнестрельное оружие, хотя чаще просто избивали в подъездах до потери сознания и отбирали ключи, или, показав пистолет, вынуждали отключить сигнализацию и самому отогнать джип в нужное для похитителей место.

– Тогда чего же не отобрали? – Громов передёрнул плечами.

Движение вызвало резкую боль. Он постарался это скрыть, но все-таки гримаса исказила лицо.

– Не успели…

– Не, не складывается картинка. Я, конечно, парень не промах и дрался бы до последнего, но… – Предельно осторожно, помня о неловком движении, Громов покачал головой. Это не прибавило веса словам. – После того, как меня зацепило, я отключился. Стыдно, конечно, но так получилось. Сам понимаешь, что в это время и добить меня могли, и вывернуть карманы. Ничего же не сделали!..

– Все-таки не понятно, что им было надо?

– Я же говорю: простые хулиганы.

– Ну-ну… Скорее, очень не простые.

Громов перехватил взгляд Волгина: тот разглядывал перстень с мусульманской символикой.

– Вообще-то я атеист, – Громов перевернул «печатку» рисунком вниз. – И к чеченским террористам отношения не имею. Память об армии! Об одном хорошем человеке…

– Поправляйтесь, Василий Петросович. Всего доброго.

– Успехов!

Раньше, чем Сергей покинул палату, Громов отвернулся к телевизору и включил звук.

Дверь сестринской комнаты, около самого выхода из отделения, была открыта. Оттуда доносился звонкий девичий смех, так что Сергей невольно замедлил шаг и посмотрел. Медсестёр было двое, в халатиках и шапочках, одна – постарше и полненькая, другая – совсем молодая, худенькая, с короткой стрижкой. Они сидели по обе стороны стола, забравшись в кресла с ногами, и не сводили глаз с парня в спортивном костюме, здоровенного, мордастого, вальяжно развалившегося на скамеечке у стены и вытянувшего ноги в кроссовках сорок шестого размера до середины комнаты. Даже в коридоре чувствовалось, что от парня пахнет потом и несвежими носками, будто его перебросили в больницу прямо из спортивного зала, не дав лишней минуты, чтобы ополоснуться под душем. Вполне возможно, что именно так все и было.

– Вы закончили? – оборвав смех, спросила худенькая медичка.

Четверть часа назад именно она пустила его на отделение и указала нужную палату.

Тогда Волгин обратил на девушку мало внимания. А сейчас отметил, что она здорово напоминает Риту Тростинкину – следователя районной прокуратуры, с которой у него недавно завершился короткий и бестолковый роман.

– Да, – ответил Волгин и переступил через порог, хотя только что намеревался пройти мимо. – Охраняешь?

Не обращая внимания на притихших сестричек, Сергей встал перед «спортсменом». Парень сначала подобрал ноги, но продолжал независимо смотреть мимо опера, в пустой коридор за его спиной. Потом лицо его стремительно напилось пунцовой краской, он резко дёрнул головой, как будто шею начала сводить судорога, и поднялся.

– Охраняешь? – повторил Волгин.

– Нет, в гости зашёл!

– Не хами. Со мной можно и обломаться.

Парень продолжал смотреть мимо сыщика. Наверное, думал о том, как бы он раскатал его по асфальту, доведись им сойтись в глухом дворе поздней ночью.

Девчонки молчали.

– Документы при себе есть?

Из бокового кармана спортивной куртки парень извлёк вишнёвые «корочки», на первый взгляд – куда более представительные, чем милицейская «ксива» Сергея. Общественная организация «Союз ветеранов локальных конфликтов». Фамилия, имя и отчество. Действительно до… Состоит на должности инструктора…

– Ты в армии-то служил? – Волгин не торопился отдавать удостоверение. Раздумывал, как поступить. Совершить небольшое превышение власти, положив вишнёвую книжку в карман и предложив явиться завтра для обстоятельного разговора? Вызвать патрульный наряд и отправить парня в местное отделение? Оттащить самому?

В том, что «спортсмен» оставлен охранять Громова, Волгин не сомневался, и удостоверение «СВЛК» лишний раз подтверждало эту догадку. Но что даст разговор в стенах кабинета? Парень получил прямое указание от своего шефа и о подробностях ранения Громова, можно об любой заклад биться, не осведомлён. А с учётом личности потерпевшего и занятой им позиции – «Хулиганы напали!», – все усилия по раскрытию преступления будут бесплодными.

– Так ты был в армии, инструктор? – Волгин за хлопнул книжечку и сделал вид, что отдавать её не собирается. – Чего молчишь?

– Ну…

– Смотри, проверить не долго!

– Нет, не служил, – парень говорил очень тихо, хотя это не имело никакого значения: даже если бы он перешёл на шёпот, девчонки все равно услышали бы.

– Что так? Пропало желание? Или энурез замучил?

– В институте учусь…

– А чего тогда ветеранишь? Активная гражданская позиция?

– Надо же где-то работать…

– Ну-ну.

Волгин постучал ребром книжечки по раскрытой ладони. Вздохнул и отдал «ксиву» владельцу.

Охранник кивнул. Волнуясь, положил удостоверение не в тот карман, из которого доставал, а в другой, с левой стороны куртки. Там находилось ещё что-то, заметно оттягивающее лёгкую ткань. Волгин ткнул в выпуклость пальцем: твёрдый прямоугольный предмет.

– Доставай.

Оказалось – радиостанция. Чёрная, компактная, японского производства. Одна из последних моделей. Небольшой дисплей светился зелёным. Волгин нажал кнопку: яркость дисплея усилилась, динамик разразился шипением.

– Не в курсе, что в больницах такими штуками пользоваться запрещено?

– Почему?

– На аппаратуру влияют. И рации, и сотовые телефоны. Большой плакат на первом этаже висит, крупными буквами написано. Неграмотный?

– Читать умею…

– Тогда показывай остальные карманы.

Оружия у охранника не было. Может, он и притащил с собой какую-нибудь приблуду, которую спрятал от посторонних глаз где-то в сестринской, но, скорее всего, был действительно пуст. Значит…

– Где остальные?

– Кто? – голос охранника дрогнул, он прекрасно понял, кого имел в виду Волгин.

– В машине сидят? Ну, чего молчишь? Не заставляй клещами каждое слово вытягивать!

– В машине. Около главного входа.

От геройского имиджа парня ничего не осталось. Девчонки смотрели насмешливо. Волгин подлил ещё немного масла в огонь:

– Я бы не доверил тебе даже охрану своего почтового ящика.

Сказал и мысленно выругался. Кто тянул за язык? Зачем было окончательно унижать парня, и без того наделавшего кучу ошибок, напрочь потерявшего лицо? Перед бабами покрасоваться захотел?

Последнее было Сергею не свойственно, и он объяснил такое поведение усталостью. Что ж, через два часа он уже будет в отпуске, через восемь – поедет в Санкт-Петербург, где и проведёт ближайший месяц. Или чуть больше, смотря по обстоятельствам.

– Счастливо отдежурить!

Он вернул рацию и вышел за дверь. Охранник промолчал, полненькая медсестричка – тоже. Ответила худощавая, с короткой стрижкой.