Актуальные проблемы Европы №2 / 2016 - Страница 12
Что же касается политического и экспертного сообщества, то оно разделено: кто-то убежден, что Россия должна действовать жестко в отношении «недружественных» европейских политиков, другие верят в возможность достижения компромисса. Эти две позиции особенно отчетливо проявились летом 2015 г., когда ряд высокопоставленных французских политиков оказался в санкционном российском списке [Цилюрик–Франц, 2015].
В международной практике случается, что решение ряда сложных вопросов приходится на момент кризиса. В 2015 г. Министерством образования и науки РФ и Министерством высшего образования и научных исследований Франции было подписано соглашение о взаимном признании дипломов во всех сферах, кроме медицины. Речь идет о соглашении, переговоры по которому велись многие годы. С 1 сентября 2015 г. в России введен новый образовательный стандарт: с пятого класса в российских школах обязательным становится преподавание второго иностранного языка. Этим языком может стать французский, вопрос, по признанию посла Франции Ж.-М. Рипера, обсуждался им в Министерстве образования и науки РФ.
Развивается российско-французское научное сотрудничество. В 2015 г. в Санкт-Петербурге побывал директор Института им. Пастера. Французские полюса конкурентоспособности, занимающиеся внедрением инноваций, одними из первых начали развивать партнерство с российским Сколково. Особо французскую сторону интересуют разработки российских ученых в области создания робототехники. 29 сентября 2015 г. в Сколково прошел День Франции. Несмотря на непростую международную ситуацию, в 2016 г. в России и Франции пройдет перекрестный год туризма и исторического наследия. Но, главное, о чем не стоит забывать: несмотря на напряженность в международных отношениях, российские и французские спецслужбы ни на один день не прекращали взаимодействия [Ripert, 2015].
«Франция – это наш долгосрочный надежный партнер», и с этой страной РФ намерена развивать всестороннее сотрудничество, отмечает глава торгового представительства РФ во Франции А.В. Туров [Туров, 2015]. Французские бизнес-партнеры согласны с этой оценкой. В 2015 г. ни одна французская компания не покинула российский рынок.
Международный кризис – это всегда тяжелое испытание в отношениях между странами. В последние годы самые серьезные, можно сказать, непримиримые расхождения между Россией и Францией проявились в области базовых ценностных установок.
В 1990-е годы россияне болезненно воспринимали постоянную критику со стороны Франции, им наскучили «уроки», которые французское политическое сообщество давало России. Опросы показывают, что наши сограждане остро реагируют на стремление западных стран навязывать России свое понимание демократии. Отвечая на вопрос: «Что мешает конструктивному развитию отношений между Россией и ЕС», – 34% граждан РФ называли «стремление Евросоюза навязывать России свое понимание демократии» [Российская идентичность.., 2007, с. 111].
Дело не только в «менторском» тоне, который характерен для французских политиков и экспертов. Материалы исследования свидетельствуют: в российской интеллектуальной среде ощущается порой откровенное разочарование. «Раньше я приезжал во Францию как ученик, – замечает историк, хорошо знающий страну. – Франция была моей путеводной звездой. Там я впервые понял, что такое открытая политическая борьба. Сегодня я вижу, что страна утрачивает свои республиканские ценности».
Что же произошло, почему Франция перестает быть эталоном, политической моделью для части образованных россиян? Франция традиционно позиционирует себя как родина свободы и демократии, выполняющая мессианскую задачу: продвижение общечеловеческих ценностей во всем мире. В последние годы понимание свобод во Франции существенно расширилось. В мае 2013 г. в стране был принят закон, легализовавший однополые браки.
В современной России далеко не все готовы принимать такое понимание свободы. Опросы общественного мнения свидетельствуют: россияне в большинстве своем не поддерживают ЛГБТ-сообщество: в июне 2013 г. 43% наших сограждан считали геев и лесбиянок «морально распущенными» [Россияне не любят.., 2013]. В российском обществе, не склонном к толерантности, закон об однополых браках был воспринят как факт шокирующий. Политический обозреватель РИА Новости Д. Косырев комментировал в своей корреспонденции заключение брака первой во Франции однополой парой из Монпелье. «Наводит на мысль, что кто-то здорово ошибся, потому что с принятием этого закона что-то во Франции, возможно, сломается навсегда» [Косырев, 2013]. Только за 2013 г. во Франции было заключено 7 тыс. однополых браков.
Российские журналисты в своих публикациях делали акцент на массовых выступлениях протеста, которые сопровождали обсуждение закона и его принятие. Рассказывалось о том, как по всей Франции сотни тысяч противников закона выходили на улицы под лозунгом «Семья – главная ценность общества». В российских СМИ распространялись клише о «разорванной нации», «безнациональном стиле жизни». Эксперты и журналисты возмущались: в «евроатлантической цивилизации» большинство страдает от напора меньшинства, которое устанавливает свои правила [Карпинский, 2013].
В схожей тональности высказывались и участники проведенного автором статьи опроса. «В современной Франции наступила диктатура меньшинства, которое навязывает обществу свое мнение», – замечает респондент. Тема кризиса традиционных республиканских ценностей отчетливо фиксирует разочарование во французской модели демократии. Особенно остро происходящее во Франции было воспринято российскими консерваторами-традиционалистами. Для них Россия – это «уникальная цивилизация», страна, уважающая христианские и патриотические ценности, религию, брак, семью. «У нас свой гуманизм и своя демократия», – отчетливо выражает эту позицию писатель З. Прилепин [Прилепин, 2015].
По мере утверждения в стране представлений об «особом пути» России Франция все больше утрачивала в российском обществе моральный «кредит доверия». Многими она сегодня воспринимается не иначе, как нация, подающая негативный пример всему миру. Следует отметить, что законы об однополых браках были приняты и в других странах Европы, но ни один из них не вызвал такой острой реакции, как тот, что принят во Франции. А это значит: что бы ни писали эксперты и комментаторы по поводу «деградирующей нации», Франция остается для России референтной страной, своеобразным полем идейно-политических баталий, как это было и прежде.
Еще отчетливее мировоззренческие расхождения между Россией и Францией проявились в связи с террористическими актами во Франции. В Париже 7 январе 2015 г. была расстреляна редакция сатирического журнала «Charlie Hebdo», опубликовавшего карикатуры на пророка Мухаммеда. Убийство журналистов потрясло Францию. В «Республиканском марше», организованном в Париже, приняли участие более полутора миллионов человек, они несли плакаты «Je suis Charlie» («Я – Шарли»). Россию на мероприятии представлял министр иностранных дел С.В. Лавров. В Москве в день трагедии люди приходили к посольству Франции.
Российские власти и СМИ осудили убийство французских журналистов. Но сразу же после случившейся трагедии в российском обществе разгорелась дискуссия. В ее центре был вопрос: допустимы ли карикатуры на религиозных деятелей? По контрасту с отношением к людям нетрадиционной сексуальной ориентации в этом вопросе возобладала терпимость, поскольку она соответствовала афишируемым «традиционным ценностям». В СМИ были представлены два подхода: одни считали, что следует уважать религиозные чувства верующих и не допускать иронии в этом вопросе, другие полагали, что, невзирая на существующую в обществе угрозу терроризма, следует отстаивать свободу слова. Сторонники первой точки зрения были явно в большинстве: 62% опрошенных россиян полагали, что карикатуры религиозного характера недопустимы [Отношение России.., 2015].