Актриса и милиционер - Страница 41

го это ты тут оказался. Получается, что тебя подчинила длина, и она унижает и оскорбляет тебя высотой по сравнению с тобой.

Низкорослые люди были милиционеру Виктору Кравченко понятней и ближе. Они над ним не высились. Они попадали с ним зрачок в зрачок.

1 НОЯБРЯ

К вопросу о зрачках.

В этих не было света. Совсем. "У нее же катаракта, - объясняла себе Нора. - Надо с ней поделикатней".

Но как? Как? Нора провалилась в вину, как в пропасть. С этим ничего нельзя было поделать. Вина и пропасть стали данностью ее жизни. Можно ли к тому же оставаться деликатным?

- Как это можно было самому починить? - спрашивал тот приятель Вадима Петровича, которому Нора в конце концов дозвонилась. Теперь он в присутствии мертвых зрачков жены покойного бросал ей как поддержку вопрос о несостоятельности ума Вадима Петровича, желающего самостоятельно заделать брешь в ее балконе. Ну зацепись, дура артистка, за помощь, скажи что-нибудь типа: "Я ему говорила", "Я понятия не имела, что он задумал", "Мне и в голову не могло взбрести"... Но все эти бездарные слова уже говорились милиции, хотя даже тогда она уже знала: она их произносит "из пропасти вины". Это сразу понял молодой мальчик, как его там? Виктор Кравченко. Он наклонился над ней, над ее "колодцем", куда она прибыла как бы навсегда, и смотрел на нее сверху черным, все понявшим лицом.

- Я ушла. Он остался. Я попросила его купить хлеба. Мы вечером заболтались. (Фу! Какое неправильное, стыдное слово накануне предсмертия. Когда ты уже взвешен на весах...)

- Откуда он вас знал? - Естественно, женщина с катарактой думала только об этом.

- Когда-то, когда-то... В Ленинграде мы жили в одной гостинице. Знаете, как возникает командировочная дружба...

- Да, я помню, - сказала женщина. И что-то мелькнула в ее лице как воспоминание радости.

...В ее жизни тогда был голубой период. Надо же! По какой-то цепочке продаж ей обломился голубой импортный костюм из новомодного тогда кримплена. Воротник и карманы костюма были отделаны черной щеточкой бахромы. Он так ей шел, этот наряд, что хотелось из него не вылезать, а носить и носить без передышки. Но голубой цвет маркий. Тогда она сказала: "Надо что-то купить еще голубое. На смену". И купила платье в бирюзу. Все тогда решили, что у нее появился любовник. Другой уважительной причины "наряжаться на ровном месте" люди не понимали. А она как спятила. Купила еще и голубую шляпку-феску с муаровым бантом-бабочкой на затылке. Лицо у нее тогда как бы оформилось по правилам - стало тоньше, овальней. У нее вдруг появилось ощущение собственной неизвестной силы, она даже не скучала, что так долго нет мужа. Ей было тогда с собой интересно.

Потом он приехал. Уставший и унылый. Он не заметил ее голубую феску.

Сейчас это уже не имело никакого значения. Ни эта артистка, ни этот несчастный балкон, ни даже смерть. Ее, имевшую в жизни однажды голубое счастье, прижало лицом к черному без края пространству... Хотя разве можно прижаться к пространству? В него падают,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com