Аксиома Старка (СИ) - Страница 5

Тони сжал кулак, видимо, проникся. Клэр одобрительно улыбнулась.

- Но мы властны над инстинктами. Мы можем противостоять исконной жестокости природы. Мы помогаем тем, кто не смог, не выдержал. Это не просто милосердие для того, кто уже не в состоянии подняться в силу разных причин. Старость. Болезнь. Не только. Мы помогаем тем, кто еще может подняться. Проявить волю, показать силу. Мы можем помочь - и помогаем. Бездомным и обездоленным не нужна жалость - им нужна надежда.

Зал зааплодировал. Даже Клэр похлопала в ладоши. Финальную фразу Тони все-таки внес сам, срезав добрую половину написанного. Что ж, иного от него никто и не ждал. Уилсон улыбнулась. Муж придет вечером, она уже достаточно поломалась, а Тони Старк есть Тони Старк. В конце концов, он фееричный трахаль. Чем не повод?

- Я молодец? - фыркнул он, взъерошивая и без того торчащие пряди.

Клэр кивнула, дернув плечиком. Тони сыто огладил белую кожу в вырезе синего платья взглядом, вздернул брови и невинно улыбнулся, пожимая плечами, выразительно глядя на часы - всем видом демонстрируя, что секс ему уже не интересен.

«Черт! Обманул! Снова!» - подумала Клэр и недовольно кивнула.

- Да, ты можешь идти. Спасибо, что пришел.

Напоследок Тони поцеловал ей руку, подмигнув, мол, с кем не бывает, а я такой, я капризник. В этом был весь Тони Старк - ходячая приманка. У него вообще есть сердце или хоть что-то, кроме этого реактора? Неудивительно, что у него вместо друга искусственный интеллект.

Потоки встречного воздуха цеплялись мягкими пальцами за его волосы, пока Ауди гнала на другой конец Нью-Йорка, а навигатор послушно отмечал повороты. Снова что-то было не так. Скорость цепляла желудок, прижимая его к спине, и зарождающееся ощущение прорыва в другие миры вонзило коготь, на секунду подарив ожидание «Вот оно! Новое!» Секунда заняла свое место на складе прошедших мгновений и не оставила после себя ничего, кроме разочарования.

Фондовые фуршеты проходили в один и тот же час, так что Тони не требовалось успевать на оба, но какая к черту разница, если жизнь отчетливо попахивала плесенью? В машине оглушительно орала музыка AC/DC, а Тони подпевал, и любой идиот мог сказать - да, Тони Старку охренительно хорошо, весело, он же король жизни! Тони и не хотел, чтобы кто-то думал иначе. Он никогда не говорил о чувствах, своих или чужих.

Тони не носил маски. Просто другие видели лишь то, что хотели. Что казалось им уместным.

Остановись Тони прямо сейчас - вот у этого Старбакса, за светофором, вон тот чувак на раздолбанной Хонде подумает, что на лице у Тони - выпендреж. Домохозяйка бросит на него заинтересованный взгляд и, отчаянно желая попасть в его постель, подумает, что у Тони лицо закоренелого бабника. Покупатель в конце очереди - что у Тони на роже написано, что он может купить это заведение прямо сейчас. Собранный типовой бизнесмен, у которого на лице отпечатываются цифры, приведший сюда ребенка, о да, скорее всего он и видит его раз в неделю после развода, подумает, что у Тони лицо скучающего человека. А Пеппер, хорошо его знающая, увидит то, что есть, но со своей трактовкой - усталость.

Можно ли назвать усталостью, когда ты сам себе противен и все в мире тебе опротивело? Если можно, то да, Старк устал. И все прочее: язвительность, циркачество - доля привычки, доля желания вернуть все на круги своя, доля попытки скрыть от других свою беспомощность в борьбе с этим состоянием, доля безразличия, доля танцев на пожарище. А что? Тони умел.

Бесцеремонно заваливаясь в двери, отсалютовав охраннику, он замер и понял, что совершенно забыл один адово важный факт.

Здесь были дети. Маленькие чертенята, с которыми Тони не умел обращаться.

«К черту, - скорчил рожу он, - Подумаешь». И, выдержав вторую за день порцию чересчур искренней радости своему визиту, направился к столику с едой.

- Чего он такой низкий? - спросил он у какой-то негритянки в аляповатой одежде.

- Так для детей же, - фыркнула она, загребая сладости и утаскивая их в сторону орущего угла, где размещались маленькие посетители.

Тони фыркнул в ответ и потянулся за последней случайно оставшейся конфетой. И столкнулся с маленькой детской рукой, а потом и с недоуменным взглядом карих глаз. Мелкота явно недоумевала, с чего это взрослый дядя решил ее объесть, и настойчиво тянула на себя. Вообще-то это была девочка, но Тони с гендерными признаками детей был плохо знаком.

- Тони Старк, отдай ребенку конфету, - раздался грозный голос, и миллионер (плейбой, филантроп и просто любимчик всех и вся) получил по рукам. Ребенок улыбнулся, распечатал конфету и принялся жевать ее, с садистским удовольствием наблюдая за тем, как отчитывают взрослого дядю.

Грозный голос обрел воплощение в виде пожилой дамы в очках с видом школьной учительницы. Старк моргнул.

- Здрасьте. А я тут конфетку взять хотел. Я вообще-то сюда деньги перевожу, да. Много. Меня нужно беречь и любить, - промямлил он.

Дама фыркнула, поправив очки.

- Пороть тебя надо, да некому. И то, пропустили уже воспитательное время, - проворчала она, - Иди, с детьми поговори, которым ты деньги даешь. И не вздумай пошлить! - погрозила она ему пальцем, и Тони содрогнулся.

Сбоку его дернули за рукав. Тони опустил глаза и увидел еще одного паскуденка, с большими серьезными синими глазищами. Обмазавшаяся шоколадом причина инцидента все еще наблюдала с безопасного расстояния. Тони топнул на нее ногой, и та сбежала в сторону нянечки. Пацаненок терпеливо подождал, пока Старк снова обратит на него внимание.

- Ты Железный Человек, да? - спросило недоразумение, - А зачем тебе костюм?

- Чтобы клеить дево… Э-э-э, это тебе еще рано. Тогда - спасать мир. И свою задницу. То есть себя, да, - спохватился Тони, соображая, что несет что-то не то. О чем говорить с детьми, Старк не представлял.

Он не мог даже вспомнить ничего такого. С ним никто и никогда не говорил, как с ребенком, да этого и не требовалось. Когда растешь среди техники, словарь формируется весьма, гм, специфический. Первое, что сказал Тони в три годика - реактор, ибо отец работал с ядерным оружием, и это было темой дня. Сказал через «л», потому что навык говорения пока был почти на нуле. Вторым словом, кстати, было ругательство, которым отец обозначал неудачные образцы. Мама была очень недовольна и перестала оставлять Тони надолго в лаборатории Говарда. Однако активный лексикон Тони все равно был мало похож на лексикон среднего ребенка.

Отец вообще слабо понимал, что перед ним пятилетний малыш, а не ровесник, и понять, почему именно «гребаная железка» работает плохо («твой папаша опять херачит на полную мощность, а хуле ему»), Тони мог только по интонации папы. Говард часто разговаривал сам с собой, а Тони слушал, так что, когда приглашенный мамой психолог спросил мальчика про каких-то перелетных птиц и какие-то времена года, Тони сделал большие глаза и выдал набор слов, сочетающий в себе гениальность как в физике, так и в нецензурной лексике.

После этого Мария Старк приняла железное решение не пускать его к отцу, когда тот работает. Однако к тому времени маленький Старк уже разбирался, что есть металлы и покруче железа, так что в итоге хвостиком таскался за отцом везде, где мог, игнорируя попытки посадить его за глупые игры. Он и читать научился только потому, что отец отказался брать его в лабораторию, пока тот не прочтет ему, что написано «вот тут». Что характерно, «вот этим» оказалась статья о светодиодах Ника Голоньяка.