Аккадская формула - Страница 11

Альфред щелкнул кнопкой стилета, закрывая его, и затем быстро спустился в холл, где консьерж все также клевал носом за своей конторкой.

Тем же вечером, не заходя домой, Альфред отослал мальчика-посыльного в агентство «Гончие псы» с запиской лично Маркусу де Ниро:

«Дорогой друг, я нашел то, что вы хотели: продается породистый жеребец пегой масти. 190 талеров. Обращаться следует в контору конного завода Елизара Менаше»

Вообще-то, этот текст был предназначен для газетного объявления, но теперь, поскольку возникли кое-какие сомнения, Альфред решил послать это сообщение напрямую. В Агентстве наверняка знали, как переправить эту депешу непосредственно в руки Маркуса. Это объявление было одним из «аварийных», где требовалась не только срочная встреча, но также высказывалась настоятельная рекомендация быть чрезвычайно внимательным в плане слежки. Встретиться предлагалось в трактире «Луна и яичница», ибо в объявлении было использовано слово «пегий», а поскольку было упомянуто число 190, от него следовало отнять число месяца, то есть получалось – 180, а это означало, что Маркус должен прибыть к шести вечера, завтра.

***

Позавтракав в «Золотом колесе», Альфред направился в полицейское управление, намереваясь изучить происшествия последних двух – трех лет, которые по своему характеру были бы похожи на ситуацию, связанную со смертью бургомистра. На этот случай, министерство снабдило его специальным документом уполномоченного по делам внутренних расследований при главном полицмейстере. Это удостоверение открывало практически все двери для любых инспекций, и включало даже возможность вмешательства в некоторые следственные действия по текущим делам.

Альфред вошел в управление и, оглядевшись по сторонам, направился к остекленной загородке. Именно там, должен был восседать шеф полиции города. Пройдя ряд столов, где сидели обычные клерки и констебли, он, не постучавшись, вошел за загородку. Сняв шляпу, и после легкого поклона, направленного в сторону лысины, согнувшейся над столом, Альфред сообщил, что хотел бы видеть шефа полиции. Лысина оторвалась от бумаг, и на Альфреда направился недовольный и весьма суровый взгляд.

– Доброе утро, господин шеф полиции, – сказал Альфред бесцветным голосом. – У меня к вам небольшое дело. Надеюсь, это не отнимет у вас времени больше, чем потребуется.

С этими словами он подошел к столу и протянул визитку и удостоверение.

Шеф принял бумаги, и, шевеля губами, прочел, после чего, выражение его лица резко изменилось. Он вышел из-за стола и протянул пухлую руку для пожатия.

– Приятно познакомиться! Шеф здешней полиции – Карл Вольф! – кивком головы он поклонился. – Все, что вам нужно – будет предоставлено незамедлительно! – шеф снова убедительно кивнул.

– Спасибо, гер Вольф. Мне нужны дела об убийствах и странных смертях за последний месяц – и это в первую очередь. А затем и за последние года два, или лучше даже – за три. Это возможно?

– Разумеется, гер Ланге! Прошу вас присесть! Не угодно ли чаю, пока я буду отдавать необходимые распоряжения?

– Благодарю вас, – ответил Альфред таким же бесцветным голосом, – вы очень любезны.

Шеф выскочил за пределы загородки и зашикал на подчиненных. Через пару минут в загородку вошла пожилая дама с подносом. На подносе стоял подстаканник с крепким чаем, блюдечко с нарезанным лимоном, небольшая хрустальная сахарница, из которой торчали маленькие серебряные щипцы и тарелочка с имбирным печеньем, щедро присыпанным корицей.

– Благодарю вас, мадам… – сказал Альфред, принимая поднос, – вы очень любезны!

– Вообще-то… фрау Таттенбах, – ответила дама с достоинством и вышла за загородку.

Альфред отхлебнул чаю, и отметил, что он заварен с большим знанием дела и вообще очень хорош, видимо, привезен откуда-то из колоний. Печенье тоже было выше всяких похвал, и явно испечено совсем недавно. В общем, чаепитие из вежливости, на поверку оказалось очень даже приятным сюрпризом.

Как только Альфред поставил пустой стакан на поднос,– и ни секундой раньше,– в загородке появился клерк довольно заурядной внешности, как, впрочем, и большинство в этом здании. На нем был черный костюм, который создавал ощущение, что он несколько маловат для его хозяина, отчего последний немного походил на диванный валик. При этом ворот сорочки был явно большего размера, чем требовалось. Волосы вошедшего были щедро покрыты бриллиантином и расчесаны на прямой пробор. Клерк сообщил, что часть интересующих инспектора материалов уже находится в комнате секретной части, а остальное будет передано по мере доставки.

«Сколько же это у вас убийств!?» – подумал про себя Альфред, но вслух произнес,– Благодарю вас! Не проводите ли вы меня в эту самую секретную часть?

– С большим удовольствием, гер Ланге!– ответил тот.

«…хм… а быстро они тут ориентируются..»: – подумал Альфред.

Они прошли по коридору в самый конец, где клерк открыл перед Альфредом дверь:

– Прошу вас, гер Ланге. Все интересующие вас дела здесь, – клерк указал рукой на один из трех столов, где уже возвышалась объемистая пирамида из папок.

Альфред кивнул:

– Благодарю вас, вы свободны. Да, вот еще… Могу я оставить материалы прямо тут, когда закончу изучение?

– Да, разумеется. Единственная просьба – сообщите шефу или мне, что вы уже уходите. Я – старший делопроизводитель, мой стол по правую руку от секции, где сидит шеф.

– Понятно. – Альфред кивнул.

Клерк поклонился и закрыл за собой дверь.

Альфред повесил пальто и шляпу и направился к столу, где лежали папки. Стол, надо сказать, как, впрочем, и вся мебель в этой комнате – «видал виды». Лак на его деревянных частях давно облупился, а дерматин, которым была обита столешница, и вовсе прохудился в нескольких местах.

Стул был колченогий и невероятно твердый, и Альфред прошелся к остальным столам, в надежде заменить это мебельное чудо чем-нибудь поудобнее. Однако, остальные оба стула, которые он обнаружил, были ничуть не лучше. Вздохнув и смирившись, Альфред осторожно уселся на твердого шатающегося уродца, и, раскрыв папку с первым делом, принялся ее листать.

***

Прочитав за несколько часов большую часть материалов, Альфред встал, и, потянувшись, достал из жилетного кармана часы. Было уже половина пятого, а, следовательно, нужно было заканчивать, и собираться на встречу с Маркусом. Собрав разложенные документы, и завязав тесемки на открытых прежде папках, Альфред вернул дела напомаженному старшему делопроизводителю и вскоре покинул здание полицейского управления. На счастье мимо проезжал свободный извозчик, и Альфред, обрадовавшись такой удаче, тотчас остановил его и велел ехать к «Луне и яичнице».

Около половины шестого пополудни, Альфред занял столик в углу обеденного зала, откуда было удобно наблюдать за входом и при этом не бросаться в глаза. Люди приходили и уходили самые разные, и при этом самые обыкновенные: приказчики, работники из мастерских, пару раз захаживали крестьяне – видимо, доставляли хозяину свой товар, и вся эта кабацкая суета перемежалась истошными криками, мелкими потасовками – то тут-то там, и хозяйскими окриками, дабы присутствующие вели себя потише.

Как и ожидалось, в шесть без пары минут в дверях появился Маркус и стал медленно обводить взглядом зал. Альфред, немного привстав, помахал ему свернутой в трубку газетой и тот, кивнув, стал продвигаться по направлению к Альфреду, лавируя между столами. Точно также как вчера в «Змее и льве», когда Альфред направлялся к столу «испанского боцмана», Маркус, передвигаясь, оттолкнул от себя пару-тройку назойливых пьяных, нагловатых девок и вскоре успешно добрался до места.

Подойдя, он слегка кивнул, а затем, немного поерзав, уселся на лавку. Сложив руки, словно школяр, Маркус вопросительно взглянул на Альфреда, точь-в-точь, как при первой встрече.

– Как дела? – спросил он спокойно.

– Вроде неплохо. – Альфред отложил газету на край стола.