"Акацуки" перед Порт-Артуром (дневник японского морского офицера) - Страница 16

Другой броненосец, второй по счету, тоже наткнулся, если не ошибаюсь, на мину, потому что еще раз раздался шум взрыва, и мне показалось, что он сильно накренился на борт. Издали трудно было разглядеть что-нибудь подробнее, но кажется, в среде русских произошла сильная паника. О строе никто не думал, и они спешили к проходу. Это был как раз удобный момент для генерального сражения, и адмирал Того мог и должен был им воспользоваться. Но он ничего подобного не сделал, а ушел со своей эскадрой в море, тогда как крейсера снова заняли свои наблюдательные посты. Мы, торпедные суда, были посланы сюда за углем, а "Корио-Мару" пойдет в Сасебо за минами. Он возьмет меня к себе на борт и отвезет меня в госпиталь. Моя рана гноится, лихорадка не перестает – надо серьезно лечиться. Я чувствую, что в таком состоянии я ни на что не годен. Я распрощался с командой и с моим стариком "Акацуки". Увижусь ли я с ними? Если да, то пусть это случится до окончания войны, чтобы я мог еще раз выйти против врага.

Трудно писать. Но мне хотелось во что бы то ни стало подробно описать это мое последнее боевое приключение. В лазарете будет время отдохнуть.

Я глядел не отрывая глаз, и, признаюсь, никогда до сих пор мое сердце не билось так сильно – ведь там лежали наши мины! Как раз на том самом месте, около которого теперь маневрировала русская эскадра! С лихорадочным вниманием следил я за дальнейшими движениями кораблей, которые, очевидно, ожидая бомбардировки наших линейных судов, выстраивались в боевой порядок, собираясь открыть по нам артиллерийский огонь под прикрытием своих береговых батарей. Вдруг я увидел около носа одного из передних броненосцев облако темно-серого дыма, затем поднялся высокий столб желтого чада и вспыхнуло красное пламя. Я инстинктивно поднял бинокль и посмотрел на мачту; это был "Петропавловск".

Удивительно, насколько звук позже доходит до нашего уха, нежели свет до глаза. Огонь и дым мы увидели несравненно раньше,чем раздался гром или, вернее, глухой гул взрыва. Три или четыре удара последовали один за другйм. В бинокль можно было разглядеть, что судно стало погружаться на нос и легло на левый борт. Все это происходило с неописуемой быстротой. Вот мелькнули в воздухе винты и руль, мачта покосилась, корпус корабля стал быстро уменьшаться и вдруг совсем исчез! С "Петропавловском” было кончено.