Айлсфордский череп - Страница 74
— Полностью подтверждаю, — присоединился Лэнгдон. — Еще нам достоверно известно, что сегодня рано утром он взорвал в Лондоне туннель реки Флит, в результате чего в Смитфилде погибли люди. А пару недель назад, когда на воздух взлетела оранжерея возле Бейсуотерского клуба, он пытался убить меня. Тогда там погиб бедняга Шортер, известный ботаник. Мир стал лучше, после того как этот Коржик избавил его от своего присутствия. А Нарбондо лишился преданного слуги.
— Уж не Йенсен ли Шортер из Королевского садоводческого общества? — наконец-то отреагировал Гилберт. — Много лет тому назад мы с ним собирали гербарий. Он здорово разбирался в лишайниках.
— Именно он, — подтвердил Сент-Ив. — Помимо прочего, вы еще и отомстили за убийство Шортера.
Старик печально покачал головой. Новость о смерти старинного друга, расстроив его еще больше, пробудила в нем и гнев, благодаря которому достопочтенный орнитолог кое-как смог стряхнуть отвращение к собственному деянию. Он взглянул на Финна:
— Мы с вами не знакомы, молодой человек. Гилберт Фробишер, к вашим услугам. Весьма признателен вам за проявленное участие.
— Это Финн Конрад, дядюшка, — представил мальчишку Табби, — очень смышленый паренек. Определенно, голова на плечах у него имеется, а еще он честен и храбр — пожалуй, даже чересчур.
— Вот как? — вновь оживился Гилберт. — Что ж, в таком случае приятно познакомиться. Рад был оказать вам услугу, юноша, хотя, вынужден признать, все произошло несколько неожиданно.
— Ну а теперь мы пойдем в лагерь, — взял его под руку Ходжсон. — Согласно предписанию врача, дружище.
Старик поднялся и молча протянул ружье и патронташ Табби, и тот охотно принял оружие.
— Финн, ты пойдешь с ними, — велел Сент-Ив. — Ты свое дело сделал, и даже больше.
— Прошу прощения, сэр, но я не согласен, — воспротивился парнишка. — Я знаю, по какой тропинке убежал Эдди, и я побывал в трактире и в тайной лаборатории доктора, куда ведет туннель. Вам понадобится моя помощь.
— И уговорить тебя отдохнуть не получится? — спросил Лэнгдон, впрочем, уже зная ответ.
— Нет, сэр, не получится.
— Хорошо, будь по-твоему, — кивнул профессор, чей опыт говорил, что Финн слов на ветер не бросает и будет и дальше следовать велениям совести. Избавиться от него можно было лишь привязав к стулу.
— И еще я хотел вам рассказать об Эдди, сэр, — продолжил Финн. — Когда Коржик погнался за мной в лесу, ваш сынишка почти спасся. Он скрылся из виду, убежав вперед по тропинке. Но он, Эдди, взял и вернулся, чтобы вызволить меня из беды. Нашел где-то палку, длиной с него самого, и треснул ею Коржика. Вы бы порадовались, сэр, если бы увидели. Потом он опять убежал, как я ему и говорил. А я запустил в Коржика булыжником, чтобы отвлечь его и удрать. Этот негодяй погнался за мной, слава богу, а не за Эдди, но я все равно постарался увести его как можно дальше от малыша и побежал сюда, где вас и встретил. Я никогда не забуду, сэр, как Эдди напал на Коржика с палкой. Никогда. Пока жив, не забуду.
Финн не сводил глаз с Лэнгдона, задыхаясь от вновь переживаемых эмоций, однако отвел взгляд в сторону, увидев на лице мужчины слезы, которых тот совершенно не стеснялся.
Отряд двинулся дальше по тропинке, которая вывела их к заливу и затем свернула вдоль извилистого берега. Мальчишка рассказал о мельнице и запасах угля и том, что Нарбондо ест угольную пыль на завтрак, а потом о лорде Мургейте и женщине по имени Хелен, о доброте Джорджа и его смерти от рук Макфи и карлика Снида и, наконец, о внезапном появлении из туннеля Билла Кракена, благодаря чему Финну с Эдди и удалось сбежать. Сент-Ив слушал парнишку с изумлением и тревогой: Кракен застрелен — хотя, возможно, все еще жив, да поможет ему Господь, — а Эдди один-одинешенек в лесу, кишащем головорезами.
Обеспокоило его и то, что Нарбондо, судя по всему, ожидал нападения Кракена. Негодяй словно имел дар предвидения. А вот смерть Джорджа задела Лэнгдона за живое. Как же все-таки это несправедливо — если, конечно же, существует в мире такая вещь, как справедливость. Похоже, все-таки не существует. Джордж попытался искупить свои грехи, и за это его убили. Можно, впрочем, взглянуть и иначе: он навлек на себя насилие, но в конце жизни обрел милость Господню — или хотя бы просто облегчил свою совесть.
Вероятно, всем им воздастся на том свете, пока же, однако, предстояли дела на этом. Сент-Ив разглядел за деревьями «Тенистый дом» как раз в тот момент, когда на него указал Финн. И кругом было тихо-тихо — ни единого звука, сопряженного с деятельностью — абсолютно любой, а тем более с такой кипучей, какую они наблюдали из гондолы дирижабля. Лишь чайки кричали над заливом.
Тропинка вдоль берега залива — точнее говоря, это был край литорали[60], который с начинающимся приливом постепенно уходил под воду, — отлично просматривалась из старого навеса для лодок, скрытого среди деревьев. Оттуда-то Нарбондо и разглядывал в подзорную трубу компанию, движущуюся вдоль кромки воды.
Этот ужасный мальчишка все-таки жив — стало быть, Коржик, бросившийся за ним в погоню с полчаса назад, успеха не добился. А тот одинокий выстрел, весьма вероятно, оборвал его многообещающую карьеру — впрочем, по мнению Нарбондо, вполне своевременно, поскольку из-за собственных бесчинств Коржик потихоньку выживал из ума. В свое время он был довольно забавен, но раз его время прошло — что ж, туда ему и дорога.
Доктор заметил, что толстяк вооружен. И у Сент-Ива и его слуги наверняка имеются пистолеты, те самые, из которых они палили прошлой ночью. Назойливые все-таки типы — и опасные, этого не отнять. Да, он недооценил профессора, но на сей раз профессор недооценил его. Забавно было бы на прощание уничтожить дирижабль Сент-Ива — жаль только, времени на это нет.
Нарбондо кивнул Макфи, тот развел пары, и вскоре их баркас был готов к выходу в Египетский залив. На корме стояли бочонки с угольной пылью, прочно скрепленные меж собой и накрытые брезентом, а палуба забита людьми, готовыми выполнить любое распоряжение за достойную плату. Джордж, увы, оказался редким исключением из правила. Нарбондо мог бы даже привязаться к этому типу, если б вообще испытывал такую потребность, а криминальные таланты Джорджа были выше всяких похвал. И вот он взял и все перечеркнул — исключительно по слабости духа, именуемой добротой.
Прямо по курсу лежал узкий выход из залива, через который уже накатывали приливные волны. Нарбондо оглянулся на «Тенистый дом». Над деревьями в той стороне поднимался дым. Наверняка это Сент-Ив с дружками запалили трактир. Ну что ж, всего лишь жест отчаяния, способ выплеснуть гнев от очередного фиаско.
Меж тем устье Египетского залива осталось позади — баркас вошел в Темзу.
Сент-Ив и Табби спустились в подвал через люк в полу, и Фробишер зажег аргандову лампу, чтобы осветить сумрачное помещение. Взорам их тут же предстало тело на столе. Открытая дверь слева вела в туннель, другая, справа, оказалась заперта. Через зарешеченное окошко возле нее задувал ветерок, наполняя комнату запахами вереска и воды из пруда.
— Боже мой, — проговорил Табби, уставившись на труп. Уложенное на спину тело мужчины по груди и лодыжкам было стянуто цепями в кожаной оболочке, его потухшие глаза таращились в потолок. За головой покойника стоял шелковый цилиндр.
Рана на его горле глумливо ухмылялась, словно второй разинутый рот, подбородок и грудь обильно покрывала запекшаяся кровь. Руки покойника лежали вдоль боков, однако кисти на них отсутствовали. Эти недостающие отрубленные члены лежали на груди, как будто вцепившись в цепь, а меж двух пальцев торчала визитная карточка. Из культей, как и из горла, вылилось невероятное количество крови. Это значит, что сердце жертвы продолжало работать, то есть этот человек умер только на столе, определил Сент-Ив. Но горло ему вспороли у двери, где на каменном полу осталась огромная лужа крови. Кто-то — судя по следам, женщина — прямо по ней вышел наружу. В столешницу был воткнут мясницкий колун. Комната буквально кричала, что Нарбондо практиковал здесь вивисекцию. Простому анатому нет нужды привязывать трупы, а хирургом горбун не был. Да, долг Лэнгдона перед Финном и Биллом Кракеном просто не поддавался исчислению.