Ахал-Тэкинская экспедицiя генерала Скобелева в 1880-1881гг. с приложенiем карты и плана - Страница 4

Въ числѣ новыхъ лицъ, встрѣтившихъ генерала, былъ, между прочими, и отрядный врачъ Гейфельдеръ, пріѣхавшій нѣсколько дней тому назадъ изъ Пятигорска. Различныя мнѣнія, ходившія про дѣятельность отряднаго врача въ русско-турецкую войну и выставлявшія его, съ одной стороны, прекраснымъ хирургомъ, но плохимъ администраторомъ, или же прямо наоборотъ, дѣлали личность его не безъинтересною. Но, помимо внутреннихъ качествъ, я внѣшній видъ Гейфельдера обращалъ на себя вниманіе. Хотя красноватое лицо его со слѣдами нѣкоторой угреватости нельзя было назвать красивымъ, но сѣрые блестящіе глаза, которые онъ по произволу дѣлалъ томными, слегка закатывая ихъ къ небу, были не дурны. Самъ почтенный хирургъ находилъ въ нихъ что-то магнетическое, увѣряя, что не только женщины, но даже и многіе мужчины не въ состояніи вынести блеска его глазъ. Благозвучный теноровый голосъ, которымъ любилъ онъ распѣвать аріи изъ «Риголетто» и другихъ оперъ во время вечернихъ прогулокъ, производилъ на многихъ пріятное впечатлѣніе. Если ко всему этому прибавить высокій, стройный ростъ и плавную походку, то въ итогѣ получалось нѣчто поэтическое въ оффенбаховскомъ жанрѣ. Къ сожалѣнію, однимъ изъ недостатковъ доктора было плохое знаніе русскаго языка, который онъ коверкалъ иногда до невозможности, вызывая у окружающихъ невольную улыбку. Это не мѣшало ему, однако, пускаться часто въ разсужденія о различныхъ философскихъ теоріяхъ, причемъ онъ перемѣшивалъ русскія Слова съ нѣмецкими, а въ случаѣ нужды, дополнялъ смыслъ жестикуляціей. Разсказываютъ, что на прощальномъ обѣдѣ, данномъ ему коллегами въ Кисловодскѣ, докторъ Гейфельдеръ, растроганный массою комплиментовъ, сыпавшихся на него отъ не менѣе растроганныхъ коллегъ, произнесъ задушевнымъ голосомъ рѣчь о высокомъ значеніи медицинской корпораціи въ ряду съ другими учеными корпораціями и широкомъ будущемъ хирургіи и т. д., рѣчь дочтенный ораторъ почему-то закончилъ маленькимъ разсказомъ в своемъ происхожденіи, гласившемъ, что отецъ его былъ очень умный человѣкъ изъ Берлина, а мать очень нѣжная дама съ береговъ Рейна и что отъ такой счастливой комбинаціи, натурально, могло произойти только нѣчто особенное и геніальное. Все это сказано было трогательнымъ голосомъ и, какъ говорятъ, вызвало у собратъ его слезы умиленія. Несмотря, однако, на свое нѣжное происхожденіе докторъ Гейфельдеръ въ отношенія къ подчиненнымъ былъ строгъ, а подчасъ и свирѣпъ. Строгость отряднаго врача обнаруживалась преимущественно къ упущеніямъ внѣшней стороны служебной дѣятельности: тутъ онъ былъ неумолимъ. Это высказалось при первомъ посѣщеніи имъ чигишлярскаго госпиталя, гдѣ одному изъ фельдшеровъ, не успѣвшему вытянуться во фронтъ передъ грознымъ начальникомъ, нанесены были такіе вещественные знаки невещественныхъ отношеній, отъ которыхъ провинившійся долго ходилъ съ повязанной щекой.

Вообще докторъ Гейфельдеръ требовалъ въ себѣ изъявленія глубокаго почтенія и чѣмъ болѣе въ этомъ почтеніи изображалось трепета, тѣмъ пріятнѣе это было отрядному врачу. Нерѣдко суровая мина грознаго эскулапа смѣнялось веселой улыбкой, когда, во время разговора съ нимъ молодаго врача, послѣдній, стоя на вытяжкѣ, держалъ все время руку подъ козырекъ. Въ качествѣ военно-медицинскаго представителя въ отрядѣ, докторъ Гейфельдеръ не успѣлъ еще обнаружить своего административнаго таланта: поле дѣятельности предстояло ему въ ближайшемъ будущемъ.

На другой день по пріѣздѣ генерала Скобелева, въ совѣщаніи по поводу медицинской организаціи, генералъ высказалъ неудовольствіе какъ касательно существовавшей эвакуаціи больныхъ, страдавшей множествомъ недостатковъ, такъ и относительно устройства врачебной помощи на постахъ дороги. Въ виду этого, онъ предложилъ отрядному врачу и мнѣ, въ качествѣ представителя Краснаго Креста, объѣхать обѣ коммуникаціонныя линіи съ цѣлью организовать на атрекской линіи ночлежные пункты и медицинскіе околодки, такъ какъ эта линія служила до того времени единственнымъ путемъ для эвакуаціи; произвести затѣмъ тщательный осмотръ михайловской линіи, имѣя въ виду, при первыхъ благопріятныхъ обстоятельствахъ, организовать и ее для транспортированія съ передоваго отряда больныхъ и раненыхъ. Командировка наша требовала нѣсколько времени для снаряженія большаго вещеваго транспорта изъ складовъ Краснаго Креста. Благодаря имѣвшимся въ томъ же Крестѣ перевозочнымъ средствамъ, задержки быть не могло. (Въ Красномъ Крестѣ были фургоны, одноколки и арбы съ необходимымъ числомъ лошадей). Объѣздъ линіи нужно было начать съ Чигишляра, такъ какъ здѣсь находился перевозочный транспортъ и сосредоточивались главныя матеріальныя средства Краснаго Креста.

Выборъ дня отъѣзда я думалъ предоставить доктору Гейфельдеру, но когда обратился къ нему съ этимъ предложеніемъ, то былъ крайне удивленъ его отказомъ ѣхать. Мотивомъ къ этому докторъ Гейфельдеръ объяснилъ свое желаніе остаться при генералѣ Скобелевѣ, чтобы точнѣе ознакомиться и изучить характеръ его. «Мнѣ придется имѣть постоянныя сношенія съ командующимъ войсками, — говорилъ отрядный врачъ, — а потому я, какъ умный администраторъ, долженъ основательно познакомиться съ его, характеромъ, и узнать слабыя стороны, чтобы имѣть возможность потомъ эксплуатировать ихъ». Послѣ такой тирады докторъ Гейфедьдеръ предложилъ мнѣ исполнить его обязанность во время командировки, т. е. инспектировать все, что будетъ касаться военно-медицинской части, самъ же онъ останется безотлучно при командующемъ войсками. Прежде чѣмъ заняться приготовленіями въ дорогу, явилась необходимость пробыть нѣсколько дней въ Красноводскѣ вмѣстѣ съ генераломъ Скобелевымъ, который торопился туда въ виду значительнаго накопленія дѣлъ, по организаціи тыла.

Отъѣздъ свой генералъ назначилъ на 31 августа. Наканунѣ этого дня Скобелевъ командировалъ въ Персію начальника штаба отряда, полковника Гродекова (теперь генералъ-лейтенантъ), съ тремя офицерами. Цѣль командировки заключалась въ устройствѣ вспомогательной довольственной базы въ Буджнурѣ, лежащемъ недалеко отъ Геокъ-Тэпе. Предполагалось образовать тамъ 4-хъ-мѣсячный запасъ довольства на 5,000 человѣкъ, съ тѣмъ, чтобы при движеніи нашего отряда къ Геокъ-Тэпе, также и во время осады этой крѣпости и дальнѣйшихъ дѣйствій, можно было бы подвозить запасы изъ ближайшаго пункта. Операція эта, благодаря, энергическому содѣйствію нашего посланника въ Персіи, представляла, всѣ данныя къ успѣшному выполненію. Генералъ Скобелевъ принялъ эту мѣру въ виду всякихъ случайностей, могущихъ, оказать препятствіе въ правильномъ и безостановочномъ движенію верблюжьихъ транспортовъ съ отряднымъ довольствіемъ. Организація этихъ транспортовъ, подвигавшаяся не такъ быстро, какъ это было желательно, благодаря замедленію въ прибытіи купленныхъ или наемныхъ верблюжьихъ партій, недостатокъ въ количествѣ ихъ и т. д. заставили принять мѣры предосторожности.

31 августа, вечеромъ, генералъ Скобелевъ выѣхалъ изъ Чигишляра и утромъ 1 сентября мы были въ Красноводскѣ. Различныя обстоятельства задержали меня болѣе недѣли. Покончивъ съ дѣлами и получивъ, наконецъ, открытое предписаніе[4] на конвой, я поспѣшилъ обратно въ Чигишляръ. Вещевой транспортъ былъ уже тамъ снаряженъ и всѣ приготовленія къ объѣзду линій окончены. Оставалось только выбрать день отправки, который и назначенъ былъ на 17 сентября.

Для болѣе яснаго представленія положенія обѣихъ нашихъ коммуникаціонныхъ линій и оазиса Ахалъ-Тэке, необходимо сдѣлать краткое топографическое описаніе юго-западной части Закаспійскаго края. — Обширное пространство между Аму-Дарьей, старымъ русломъ этой рѣки, Каспійскимъ моремъ и горными хребтами Эльборусскимъ и Копепетдагскимъ представляетъ изъ себя низменность, понижающуюся на западъ въ Каспійскому морю. Середина этого пространства, вслѣдствіе полнаго безводья, совершенно необитаема. Населенныя мѣста лежатъ по берегу Каспійскаго моря и сѣверной покатости хребта Копепетдага, по рѣкѣ Мурзъ-Оби, на одной параллели съ хребтомъ Копепетдага, по лѣвому берегу Азгу-Дарьи отъ авганской границы и на южныхъ окраинахъ Хивинскаго ханства. Во всѣхъ этихъ мѣстахъ группируется населеніе туркменъ почти всѣхъ племенъ Ахалъ-Тэке.