Аграрная история Древнего мира - Страница 122

Вся земля (Grund und Boden) Египта в птолемеевскую эпоху принадлежит юридически царю. Но часть ее фактически находится в частном владении, так как царь или продает ее, или передает для καταφύτευσις (таким путем приобретенные виноградные и садовые земли технически называются κτήματα, пахотная земля — γή ιδιόκτητος), или сдает в наследственную аренду (μίσδωσις εις πατρικά), или же ассигнирует территориальной армии и чиновникам (γη κληρουχική). Остальная земля принадлежит царю или непосредственно, или как представителю богов на земле (γη βασιλική и γη Ιερά). Землей богов управляет царь, но доходы с нее оставляет для храмов; доходы с γη βασιλική, как и оброки с частной земли, поступают прямо в царскую казну. Свободной от оброков является, по-видимому, только земля, подаренная царем богам и любимцам (γη έν δωρεά).

Обработка γή βασιλική, ιερά и δωρεαία производится в большинстве случаев особым классом населения Египта, который технически называется γεωργοί βασιλικοί (царские земледельцы), а в обиходной речи также λαοί. Это — свободные люди, которые живут в деревнях и обладают, правда, очень ограниченным, самоуправлением. Отношение этих γεωργοί βασιλικοί к государству это последнее рассматривает как аренду. Государство диктует арендаторам условия аренды в форме νόμος ώνής, арендатор принимает (akzeptiert) условия в форме предварительного заявления своего желания снять землю (durch ein Pachtangebot). Срок при этом не указывается, и отношение арендаторов носит поэтому прекарный характер. В то время, как государство может, таким образом, во всякое время разорвать (lösen) свое отношение с арендатором, для арендатора сделать это гораздо труднее. Хотя он не прикреплен к месту своего жительства и к своему участку (Landparzelle), государство рассматривает их как его ιδία и смотрит как на ненормальное положение, если крестьянин оставляет их и не исполняет своей работы.

В качестве прекарных арендаторов государственной земли γεωργοί βασιλικοί находятся под постоянным и бдительным надзором чиновником. Совсем не говоря уже о том, что в способе ведения своего хозяйства (in der Gestaltung ihrer Wirtschaft) они вовсе не являются свободными, вся их жизнь находится под опекой деревенских чиновников и деревенской полиции. Каждый спор, каждая распря доводится до сведения деревенского писаря (Dorfschreiber). Деревенские чиновники (die Dorfbeamten) и деревенская полиция по своей воле воздействуют на жи^ь (gestalten das Leben) своих подвластных еще и постольку, поскольку они в последней инстанции управомочены требовать от крестьян всякого рода принудительных работ, барщины, ручной и с упряжкой (Hand-und Spanndieste), для государства: к таким службам прежде всего принадлежит принудительная обработка остававшейся необработанной государственной земли, γεωργία άνευ συναλλάξεων.

Мы имеем, таким образом, дело с отношениями, которые довольно близко стоят к крепостничеству (Leibeigenschaft). Что эти отношения действительно развились и из крепостничества, это доказывает по-моему тот факт, что γεωργοί βασιλικοί во многих документах трактуются как один класс с рабочими в государственных монополиях (Monopolarbeitem), υποτελείς, когда известные законы и мероприятия получали применение только к этой части населения Египта. А υποτελείς, поскольку их положение определено большинством законов Филадельфа о монополиях, трактуются как настоящие крепостные (Leibeigene) монополии. Характерным образом предписания об их принудительном возвращении к их работе звучат почти так же, как и аналогичные предписания о колонах IV столетия после P. X. Эти отношения, конечно, не были созданы птолемеевской эпохой; она получила их от предшстующей эпохи и фиксировала их в закон. При этом γεωργοί βασιλικοί были трактованы более мягко, а υποτελείς более сурово; но для тех и других общим является то, что они поставлены в непосредственную зависимость от государства и освобождены от зависимости от храмов и от их настоятелей (эпистатов), и от частных феодальных владельцев (von privaten Lehnherren).

Провели ли Птолемеи во всех деталях крестьянское освобождение, которое соответственно этому следует предполагать, или только подвели итоги уже совершившемуся развитию, решить этого нельзя. Достоверно только то, что государственное крестьянство в эпоху Птолемеев везде выдвинуто на первое место и вытеснено прежнее полуфеодальное крепостничество (Leibeigenschaft).

В аграрную жизнь Египта римская императорская эпоха не внесла ничего принципиально нового. Частное владение, которое значительно развилось впервые под влиянием греческой правовой жизни при Птолемеях, под римским владычеством все растет и растет. Остановили раздачу земли военным, но зато объявили их раньше бывшее прекарным владение за окончательное и неограниченное. Эти κτήματα умножались и путем эмфитевтических продаж из государственного фонда, причем делали только формальное различие между землями, отдававшимися для обсеменения, и землями, предназначавшимися для насаждений. Много земель было роздано в качестве подарков членам императорской фамилии и императорским любимцам. Это производилось в виде пожалования крупных комплексов, целыми комами (деревнями) вместе с жившими в них γεωργοί βασιλικοί. Эти раздаренные поместья (Güter) назывались теперь ούσίαι. Но уже к концу I столетия после P. X. императоры прекратили эти раздачи. Старые, большей частью конфискованные ούσίαι образовали с эпохи Флавиев новую ratio, λόγοσ ούσιαρός, которая теперь слилась в одно большое целое с прежней γή βασιλική, переименованной теперь большей частью в γή δημοσία (ager publicus).

Большей частью все эти земли возделывались государственными крестьянами (δημόσιοι, ούσιακοί γεωργοί). Правовое, социальное и хозяйственное положение этих государственных крестьян изменилось теперь по сравнению с птолемеевской эпохой лишь постольку, поскольку их, чем дальше, тем все больше и больше, трактовали одинаково с остальными слоями населения Египта. Особенно ясно выступает это в дальнейшем развитии учения об ιδία (рим. origo). При каждом цензе появляются теперь эдикты префектов, которые напоминают всему населению Египта о том, что каждый подданный имеет свою ιδία, в которой он обязан нести неотложные повинности: это были главным образом всякого рода литургии, как обязанность занимать места должностных лиц и обязанность нести всякого рода барщину, ручную и с собственной упряжкой (Hand und Spanndiesten). Обязанность возделывать всю пахотную площадь каждой κώμη или в качестве владельцев, или в качестве государственных съемщиков также принадлежит как важная составная часть к этим литургиям.

Плохая и злонамеренно плохая податная оценка, беспощадное безнедоимочное взимание податей и невыносимое бремя литургий были причинами, которые выгоняли население из его ιδία. Следствием этого бегства было постепенное залустение страны. Правительство старалось остановить это запустение в большинстве случаев мерами принуждения. Пришедшие в запустение участки или раздавались в принудительную аренду, или распределялись между δημόσιοι γεωργοί, или же на вечные времена взваливались на плечи владельцев частных земель. При такой системе должны были способствовать развитию частного землевладения еще сильнее, чем прежде, но теперь уже по чисто фискальным соображениям. Взялись даже за образование новых ουσίαι. На основе этого частного владения построили наконец в течение III столетия даже в почти не имевшем раньше городов Египте общую, во всей империи действовавшую фискальную городскую систему: на городские советы и на городских должностных лиц (δεκάπρωτοι) возложено было теперь вместе с государственными чиновниками бремя сбора податей, т. е. ответственность за государственную землю и за δημόσιοι γεωργοί. Этим землевладельцы были превращены в фактических господ государственных крестьян. Неудивительно, что при этих отношениях бегство из деревень все учащалось. С этим правительство боролось тем, что усилило строгость учения об ιδία, принимало принудительные меры против беглых частных съемщиков, государственных крестьян и проч. Сами землевладельцы гарантировали себя от этого бегства также путем изменения условий частной аренды. Частные арендные контракты, чем дальше, тем все больше и больше, составлялись по образцу государственных контрактов: аренды сдавались на неопределенный срок, в контракты вставляли гарантии, которые обязывали арендаторов постоянно оставаться в имении сдавшего землю. Этим земледельческое население, чем дальше, тем все больше и больше прикреплялось к земле, и притом как государственные, так и частные съемщики. Гнет государства бросал их, чем дальше, тем все больше и больше, в руки становившихся все могущественнее землевладельцев и превращал целые деревни в клиентов крупных землевладельцев как их патронов.