Агенты Берии в руководстве гестапо - Страница 17

Получая поддержку Запада, и германское правительство Штреземана наконец-то повело себя более решительно. В конце сентября оно ввело на всей территории государства чрезвычайное положение. Обратило оно внимание и на деятельность нацистов в Баварии. И потребовало от баварского министра-президента Густава фон Кара «нормализации» положения. Приказало арестовать руководителей добровольческого «фрайкора» капитана Хейса, лейтенанта Росбаха, капитана Эрхарда, закрыть нацистскую газету «Фолькишер беобахтер».

Не тут-то было! Баварский сепаратизм показал зубы. Кар закусил удила и выполнять требования Берлина отказался. Квалифицировал их как наступление Берлина на права Баварии – и, в свою очередь объявил на ее территории «осадное положение». Во главе земли встал «чрезвычайный триумвират» из Кара, командующего военным округом генерала фон Лоссова и начальника полиции полковника фон Зайссера. Командующий рейхсвером фон Сект отстранил Лоссова от должности, но триумвират не подчинился. И заставил войска округа принести новую присягу – не берлинскому, а баварскому правительству. То есть фактически эта земля брала курс на отделение от Германии. Фон Сект грозил послать на Мюнхен части рейхсвера, но «триумвират» по-прежнему саботировал распоряжения из столицы.

А коммунисты по своим каналам продолжали «активизировать» революцию. В Польше 12 октября мощный взрыв разнес склады боеприпасов и воинской амуниции в Варшавской цитадели. Он был такой силы, что роту солдат, стоявших на плацу за 500 метров от крепости, подняло в воздух и бросило в Вислу. Пострадали сотни людей. Осуществил операцию чекист Казимир Баранский (Кобецкий), числившийся вторым секретарем советского полпредства. Впоследствии его вычислили, но, обладая дипломатической неприкосновенностью, он был лишь объявлен персоной нон грата, а в Москве получил орден Красного Знамени. Другим руководителям террористов, Багинскому и Вечоркевичу, так легко отделаться не удалось. Правда, после ареста их решили обменять на содержавшихся в СССР польских шпионов, но конвоиры, возмущенные тем, что убийцы уйдут безнаказанными, прикончили их по дороге к границе.

Чем ближе была дата готовящейся революции, тем интенсивнее разворачивались действия. Произошли инспирированные Коминтерном волнения в Литве и Эстонии. А в начале ноября вспыхнуло восстание в Кракове, вылившееся в баррикадные бои. Мятежники разбили уланский полк, разоружили краковский гарнизон. В полпредство СССР в Варшаве посыпались телеграммы от Троцкого и Уншлихта, требующие немедленно взять руководство восстанием в свои руки, создавать отряды красной гвардии и начинать польскую революцию. Но в эти же самые дни, 5–8 ноября, коммунисты устроили всеобщую забастовку железнодорожников! И агитаторы из Варшавы не смогли попасть в Краков… Они прибыли туда уже слишком поздно, когда депутаты сейма Марек и Бобровский сумели уговорить восставших разоружиться.

В Прибалтике тоже ничего не получилось. Большевикам удалось здесь поднять лишь несколько сот люмпенов и чернорабочих, и войска сразу их разогнали. А в Германии меры, предпринятые Штреземаном и фон Сектом, дали свои результаты, да и большинство рядовых немцев сообразило, что дело пахнет очередной смутой, от участий в массовых акциях стало уклоняться. И ситуация во многих районах нормализовалась. В общем «мировая революция» запуталась и потонула в неразберихе.

Чему, надо сказать, имелись весомые причины. И не только в Германии, но и в Москве. В самом советском руководстве не было единства. Ленин находился в Горках в безнадежном состоянии, было уже ясно, что ему не выкарабкаться. И в верхах разворачивалась борьба за власть между Троцким с одной стороны – и триумвиратом Сталин – Зиновьев – Каменев с другой. А в отличие от космополита Троцкого, отводившего российскому народу лишь роль «охапки хвороста» для разжигания «мировой революции», Сталин был «государственником». Считал главной задачей хозяйственное восстановление и усиление России. Советской – но России. И безоглядно бросать ее в катастрофу новой мировой войны ради призрачных идеологических целей он не считал нужным. Зиновьев и Каменев особым патриотизмом не отличались, но экспорт революции в Германию и большая война автоматически выдвигали на первое место в руководстве Троцкого. В чем эти деятели никак не были заинтересованы.

Просто отменить и запретить начинание, выгодное для конкурента, Сталин и его временные союзники в 1923 г. еще не могли, «мировая революция» была краеугольным камнем марксизма-ленинизма. Но они догадались пустить дело на самотек, чтобы само развалилось из-за ведомственной несогласованности и дезорганизации. После чего, накануне решающих событий, собралось Политбюро и констатировало, что «революционная волна» спадает, подготовку закончить не успели, а англичане и французы явно готовы вмешаться. Значит, шансов на успех нет. И было решено отложить восстание до лучших времен. Разгорелась ссора. Троцкий катил бочки на Зиновьева, Каменева и Сталина, что они затянули подготовку, а в критический момент просто «сдрейфили». Кричал, что надо было отдать приказ на восстание, и дело само пошло бы как надо. Они, в свою очередь, обвинили Троцкого, что он «переоценил» революционную ситуацию в Германии. А в Коминтерне всю вину свалили на «группу Брандлера», объявили ее «правой» и исключили из компартии. И решено было делать отныне ставку на «группу Маслова – Рут Фишер». (Которая, кстати, продолжала вести себя своевольно, а в 1927 г. вообще откололась и образовала троцкистскую компартию Германии – после чего и выдвинули в вожди Тельмана).

Ну а общая неразбериха и впрямь царила такая, что дальше некуда. После решения Политбюро об отмене восстания даже команда «отбоя» прошла не пойми как. Куда-то не дошла вообще, куда-то запоздала, где-то ее не послушались, и в нескольких местах все же произошли вооруженные выступления. Три дня гремели уличные бои в Гамбурге. Образовались «советские правительства» в Саксонии и Тюрингии. В Лейпциге возникла даже ЧК во главе с Крыловым и готовила списки для расправы. Части рейхсвера под командованием фон Секта и Меркера были брошены на подавление этих очагов. А в Баварии подняли восстание нацисты – как нетрудно увидеть, оно было четко скоординировано с проектами Троцкого и Радека и произошло именно в те дни, на которое назначили революцию коммунисты.

Хотя гитлеровцы при этом действовали отдельно, по своим планам. Примеры борьбы турок против навязанных им условий мира и похода Муссолини на Рим были свежими. И предполагалось организовать аналогичный поход на Берлин, чтобы свергнуть «капитулянтское» правительство. 8 ноября, когда баварский министр-президент фон Кар выступал перед промышленниками в пивной «Бюргербройкеллер», ее окружили 600 штурмовиков. Гитлер ворвался в зал с револьвером, вскочил на трибуну и, выпалив в воздух, провозгласил: «Национальная революция началась!» Выходы заняли вооруженные штурмовики, в вестибюль вкатили пулемет. А Гитлер в отдельной комнате принялся уговаривать баварских правителей Кара, Лоссова и Зайссера войти в руководство этой революции. Они мялись, отнекивались, лидер НСДАП грозил револьвером. После долгих споров вырвал согласие. И объявил нацистам, собравшимся в пивной, о создании «временного правительства» и предстоящем походе на Берлин.

Была организована присяга этому «правительству». Но затем Кар, Лоссов и Зайссер благоразумно удалились – якобы для того, чтобы отдать распоряжения о подготовке похода. Как только они вырвались из-под контроля Гитлера и его молодчиков, «правители» поспешили выехать из Мюнхена в соседний город, где выпустили и принялись распространять прокламации, что их согласие было вынужденным, под дулом пистолета. Объявили распущенными НСДАП, союзы «Оберланд» и «Рейхскригфлагге», а полиции и рейхсверу приказали подавить мятеж. Аналогичный приказ из Берлина прислал воинским частям фон Сект. И парламентеры, направленные Гитлером в казармы мюнхенских полков, были арестованы. Правда, к нацистам примкнул популярный генерал Людендорф, а Рем с отрядом из боевиков «Рейхскригфлагге» захватил штаб военного округа. Но его блокировали солдаты и полицейские.