Африка в огне - Страница 45

Тарасюк по быстрому обменял карабины, ставшие легкими пулеметами, на два тяжелых грузовика, с турельными люками в крышах кабин, что очень способствовало передвижению по местным дорогам, где складывалась весьма непростая ситуация. Так что, к нашему роверу присоединились трофейные грузовики в купе с пикапом местного товарища, и очередной небольшой анабазис начался.

А теперь на счет ситуации на дорогах… Самое хреновое, что место и время для путешествия было выбрано не самое лучшее. В этом месяце наши союзники решили пощупать соседей, где в который раз возросли сепаратистки-центробежные веяния в несчастной Катанге. Сепаратисты тоже вроде считались теперь нашими союзниками (хотя не все из них это знали), но и у центрального правительства появились друзья, типа Марокканских гвардейцев, Иностранных легиона и американских "гражданских добровольцев". Из-за этого до пригодного для нашей миссии аэродрома нужно было пилить сотни лье и, хотя путь наш лежал севернее основной зоны военных действий, северные пушные зверьки, там явно водились.

Наш "спецгруз" попросил заехать по пути в одно место, где его ждал небольшой отряд соратников и была нычка, которая может весьма пригодиться в пути. Тарасюк при слове нычка пришел в дикое возбуждение, переросшее в восторг, после того как командир благосклонно согласился заехать на "Тропическую заимку" (курсив Акима).

Дорога была практически мирная (всего пара перестрелок с непонятными вооруженными личностями и одна превентивная акция, против подозрительно дикого животного с копытами и вкусным мясом), но когда мы практически выехали из отрогов гор Мутумба и по кустистой пересеченке взяли курс на реку Кассаи, невдалеке послышались выстрелы танковых орудий. Танков было, явно, два и один из них, безусловно, был "тридцатьчетверкой", гарканья её пушки не узнать было невозможно. На "Тропической заимке" нас встретила пара дюжин серьезно экипированных типов, у всех были уоки-токи и винтовки FN FAL, частично со снайперскими прицелами. И еще там стояла заглохшая "тридцать четверка" 44/85 с полным БК, это была вторая, первая только что вела бой, который, судя по наступившей тишине, закончился.

Рекогносцировка показала не радостную картину… Два горящих броневика противника, наш дымящийся Т-34 и целый и невредимый вражеский М-48, помимо этого штук десять пехотинцев, явно марокканцев, и пара белых советников. Местность представляла из себя небольшое холмистое плато, заросшее высоким кустарником, а весь этот бронетанковый натюрморт стоял в аккурат в районе дальнего выезда с плато. Надо было прорываться и прорываться срочно, так как это, наверняка, была разведка и, вполне возможно, она уже сообщила о боестолкновении основным силам.

БК нашего танка был не совсем штатный, то есть – 50 осколочно-фугасных О-365 и 5 бронебойных трассеров БР-367. А у М-48 броня, увы, присутствует и не самая плохая, только морда у него аж 110 – 148 миллиметров, значит, надо бить в борт или, еще лучше, в корму, а бронебойных, хоть и хороших, всего пять штук, значит, вражину сначала желательно обездвижить, вот этим и займемся. В данном случае Паттон был обшарпанный, без "кварца" и пулеметной башенки, но пушку и броню это, увы, не отменяло.

В нычке нашелся старый советский ротный 50-мм миномет, Аким на артиллерийском матерном доложил, что мины к нему немецкие, а доп заряды французские, то есть – процесс стрельбы будет более чем двусмысленнен, но деваться было некуда.

Еще в этой же нычке, помимо танков, миномета и спецназа с крутым названием "Дети Катангских жандармов", нашлось еще под дюжину экземпляров кроков этой местности, так что было создано три группы наблюдения в составе: снайпер, помощник и радист, которые были украшены ветками местных кустарников, жестко проинструктированы и отправлены на верхушки соответствующих холмов.

А тем временем Барон, Арканя, Тарасюк и Таракан, наконец, завели танк. "Тридцатьчетверка" не смогла присоединиться к своему систер-тэнку по той причине, что местный экипаж не смог её завести, но вопрос решился просто: надо было просто открыть нужный крантик. Машина была чуток "модернизированна", было снято и заварено гнездо курсового пулемета, а в башне стоял М-60 без мушки и электроспуска, но пушка была нашей родной нормальной – 85-мм Д-5Т. Мы проверили все системы, сгрузили часть снарядов и стали выдвигаться на огневую позицию.

По радиосигналу Аким стал садить из миномета по порядкам противника. Пехота стала бестолково метаться, а оба белых советника шустро покинули зону обстрела, причем, побежали в разные стороны, что говорило о выучке и определенном опыте, но нисколько не помешало снайперам. А наша "тридцатьчетверка", следуя подсказкам по рации, выползла из-за холма в зону видимости цели, аж на прямой выстрел и со второго снаряда вроде задела вражине звездочку, а с третьего и вовсе её разбила. Арканя перезаряжал пушку, превосходя все мыслимые нормативы, и противник нам помог тем, что в то время, когда башнеры пытались довернуть в нашу сторону пушку, механик тронул их танк с места и он, естественно, повернулся на одной гусенице и, о, радость, к нам бортом. Так что мы не стали уползать за холм, а открыли огонь на поражение. Бронебойный вошел под башню, как на учениях, потом мы добавили, для порядка, еще двумя в башню и в корпус и, что характерно, попали. Паттон немного почадил, но гореть передумал, в башне было обнаружено только два тела, механик-водитель ранее пытался сделать ноги, но ему не свезло из-за снайперки.

Нет, "тридцатьчетверка", конечно, до появления Пантеры была лучшим в мире средним танком, но по приборам наблюдения сильно уступала немецким коробочкам. Но на ближних дистанциях прицел был годный. Да и учили нас все-таки неплохо. Как говорил наш ротный: 'В человеке все должно быть прекрасно, особенно подворотничок, строевой шаг и владение штатной техникой'.

На поле боя стал экстренно наводиться порядок. Часть убитых врагов заставили постфактум изображать погибший экипаж нашей "тридцатьчетверки", Тарасюк, который как лучший взрывник в нашей команде, от души заминировал танк (куда пришлось по новой загружать часть выгруженного БК), а потом стал руководить приданным ему контингентом. Один раз Андрей применил приклад, тогда когда объяснял своим помощникам, что у убитых врагов, по крайней мере, у белых, на руке обязательно должны быть часы. Потом он пояснил ребятам, что для мины-ловушки главное хорошая приманка, (та ці марокканці люблять блискучі штучки, як сороканачищений мідний п'ятак).

Уже вечерело, и наш конвой тронулся дальше, африканская ночь наступает внезапно и мы не затягивая нашли для своего ночлега весьма удобную высотку с чем-то типа кратера на верхушке, куда вёл, вдобавок, естественный пандус. Едва мы загнали наверх технику, как обрушилась ночь, на небе вспыхнули огромные звезды, и тут на горизонте, в стороне гор Мутумба, полыхнула зарница. "Тридцатьчетверка" дала свой последний бой.

Кстати, название этой операции, спущенное нам с самого верха, было почти в тему – "Пролетарская солидарность".

Золотая лихорадка в стиле Стимпанк

(Фантазия на тему Африканских снов XXX)

Жил-был искатель золота,

И все искал он золото

В лесу, и на поляне,

И где-нибудь ещё.

Когда нашёл он золото,

То сразу стало скучно -

Зарыл обратно золото,

Пошел искать грибы.Вячеслав Свальнов

Мы сидели на лужайке под сенью тропических деревьев и любовались панорамой аэродрома Арба-Минче. Мы ждали самолет в столицу, откуда, по идее, должны были, наконец, вернуться в ностальгическую землю – 'землю пива по 22 копейки, соленых сушек, рыбных четвергов и седых стен, обрамленных ёлками' (ни за что не догадаетесь, о какой Земле я говорю). А над аэродромом и возле нарастала какая-то суета. В воздухе пару раз пролетела пара "Балалаек"* с полными подвесками, прикатила дюжина грузовиков с гвардейцами, которые стали делать оцепление и шугать посторонних, к нам один раз сунулся было патруль, но Барон с сопровождающим местным тайным ликтором, так рявкнули на не в меру шебутных альгвазилов, что больше нас никто не беспокоил.