Африка в огне - Страница 14
– Я тебя слушаю, – хмуро сказал Барон, не терпящий любых новостей накануне операции.
– У Папаши Марселя есть приятель, зовут его Поль Тамагут, по его словам, он Мальтиец и отставной уорент-офицер Королевской Морской пехоты. Живет он в нашей гостинице, и персона это весьма интересная. На кисти левой руки у него татуировка в виде двух скрещенных мечей и созвездия. А ведь военные моряки из Королевского флота, из Морской пехоты очень скрупулезны в тату, а у этого типа – ни мечи, ни созвездие не имеют аналогов. Далее… он знает все возможные языки, и, вдобавок, с идиомами, обладает воистину парадоксальным зрением вплоть до того, что на горизонте различает флаг судна. Не пьет алкоголя вообще и даже питает к нему отвращение. Как-то при мне случайно отхлебнул пива, так его сразу вырвало. И последнее… мы как-то всей компанией сидели поздним вечером на верхней галерее, и моряки болтали о звездной навигации, так Тамагут в задумчивости назвал Южный Крест 'Параксаной'. Когда кто-то упомянул об 'Угольном мешке', как о туманности, то он зловеще улыбнулся и сказал, что это скорее Анаклют рефенльф, а когда его спросили о том, что это значит, объяснил, что на одном из Индийских диалектов это означает 'Омут смерти'. Командир, я, конечно, не профессор Хиггинс, но и не с Хлопковых полей. Нет, в Индийской фонетике таких звукосочетаний.
Барон хмуро посмотрел на Арканю.
– А больше никаких странностей ты у этого морячка не заметил? – Арканя глубоко задумался, и выдал:
– Сигары курит в затяжку.
– И какие будут выводы, лейтенант?
На что Арканя обижено ответил, что, мол, его дело доложить, а выводы – это удел начальства. Барон еще больше насупился, и дал полный анализ полученной от баронета информации. Во-первых, сказал он, если человек не пьет, это еще ничего не значит. Во-вторых, если даже Таракан с Арканей полиглоты, то почему этого нельзя отставнику из королевского флота. В-третьих, Астрономия – это вообще катахреза, а вот дальнозоркость и тату – это конечно интересно, но на сегодня для нас не опасно. Твоя задача персональная охрана Объекта 2, вплоть до нашего приезда в день Регаты. В поддержку дам одного из 'Соседей'. И когда Арканя внял и собирался отчаливать, то Барон поманил его пальцем и смотря прямо в глаза тихо сказал:
– Я знаю, что ты имел в виду, и ты знаешь, что я знаю, но чтобы об этом никто и никогда больше не слышал. А за этим зеленым человечком пока ты тут приглядывай, но докладывать только мне и никаких резких движений. Ты понял?
Арканя, молча и не по уставу, кивнул, и задумчиво удалился.
Итак, Большой Марьяж начался и город обезлюдел. Все население сгрудилось в порту и частично рассосалось вдоль сухопутного маршрута гонок. Все наличные силы полиции были, естественно, тоже там. Транспорт обеспечил Тарасюк. Он договорился накануне со шкипером, привезшим на продажу, два стареньких, но бодрых перекрашенных полицейских Ситроена, о пробном найме машин на несколько часов. Как потом выяснилось, Тарасюк расплатился со шкипером парой меховых безрукавок, заныканных им у кого-то во время эвакуации. На одном из Ситроенов ободралась бежевая краска, и на старом черном ажанском фоне явственно проглядывал грубо нарисованные серп и молот. Увидев это, Барон сказал усмехнувшись:
– Ребята, нам привет от Парижского пролетариата из 1968 года.
'Соседи' выволокли откуда-то две больших плетеных корзины, и с хлебосольным видом откинули плетеные крышки. В одной из них, блестя смазкой, симпатично мерцали стандартные Узи, в другой были навалены пачки с патронами и пустые магазины. Какое-то время народ дружно занимался неполной разборкой оружия и снаряжением магазинов. Старшина завладел сразу двумя творениями Узи Галя, а магазинов он себе заныкал столько, что ехидный Аким сочувственно похлопав Тарасюка по плечу, выразил сожаление, что старшине будет трудно сидеть в машине, так как, наверняка, он себе и в задницу упрятал как минимум пару магазинов. Мы бодро расселись по фургонам и двинулись по указанным адресам. Связь держали по уоки-токи, благо системы перехвата у островитян пока не было. Наш Ситроен, быстро промчавшийся по пустым улицам, лихо подкатил к гостинице Палас. Перед входом, вольготно расположившись в кресле качалке, лениво курил огромную сигару Поль Тамагут, вертя в руках массивную золотую зажигалку. Не успел Барон на это явление среагировать, как с галереи второго этажа, оставляя шлейф из жаргонизмов Марсельских гаменов, выпал какой-то человек, как жаба шлепнулся на землю и там затих. Через минуту еще один живой болид повторил траекторию первого, но почему-то молча. Аким не выдержал и сказал тихо, чтобы слышали только свои:
– Профессор Плейшнер третий раз выбрасывался из окна. Яд не действовал.
А еще через минуту с галереи выглянуло сердитое лицо Аркани.
– Ну, задолбали эти французики. Решили, что мой друг чего-то должен марсельской мафии и человеческого разговора вообще понимать не хотят. Пришлось пожурить.
Арканя зорко оглядел прилегающие окрестности, и удовлетворенно заметил, что кроме этих двух лягушатников посторонних нет, так что он выводит Объект на улицу. Барон удивленно воззрился на Арканю, потому что тот не мог не видеть Тамагута. Но как странно – и его вообще никто не видел кроме Барона. Инструкция по данной ситуации не имела двойного чтения, но Барон чувствовал, что не сможет не только выстрелить в таинственного уорент-офицера в отставке, но даже достать пистолет. Поль ободряюще подмигнул ему, и устало сказал на чистом московском акающем русском языке: 'Не волнуйтесь, майор, я вам не враг, и сегодня все у вас будет в порядке, а ваши самолеты уже разгрузились и вылетают в условленное место'.
Арканя уже вывел на улицу своего подопечного, а двое 'Соседей' шустро утащили бездыханных марсельцев куда-то за угол. Когда все успокоилось и приняло вполне пристойный вид, на улицу вышел типчик, исполняющий в паласе должность портье, и сказал, что у него есть для господ интересная информация, и всего за двадцать франков. Моментально оказавшийся рядом Тарасюк предложил иной расклад: пять франков и не бить при этом портье по голове. Портье уважительно согласился: видимо, почувствовал родственную душу. А информация была очень интересная и своевременная: на острове высадился чей-то десант, и явно собирается идти на Порт-о-Бутре. Одновременно радист получил условное сообщение, что самолеты через пятнадцать минут совершают посадку в условленном месте. Операция вступала в завершающую фазу и времени как всегда не хватало. Неизвестный противник наступал со стороны южной бухты, чемодан, по традиции местных кладоискателей, был зарыт в пальмовой роще недалеко от убогой местной взлетной полосы. Наши самолеты, а это были три 'Каталины' одного Бейрутского деляги, подрабатывающие на всем, включая киносъемки и контрабанду. Сейчас, по бумагам и раскраске, самолеты летели изображать Американские противолодочные патрули времен Второй мировой войны, и поэтому поводу имели на крыльях и фюзеляжах соответствующую символику. Каталина PBY-5A тем хороша, что может садиться и на воду, и на сушу. И Барон этим немедленно воспользовался, приказав эскадрилье перелететь из бухты на посадочную полосу. Все участники поисков и эвакуаций благополучно встретились в заданной точке. Объект?1, со своей накладной бородой и плащом дервиша с капюшоном, напоминал то ли Черномора, то ли дядю Мотю с привоза, но, тем не менее, вывел нас точно к месту. Объект?2, попросив всех отойти, ловко дезактивировал мину-ловушку, встроенную в груз, и приглашающее махнул рукой. Чемодан оказался вполне обычным, только очень тяжелым. Аким сразу высказал версию, что, судя по тяжести, там либо золото, либо сало. Тарасюк обиженно сказал, что сало в чемоданах не возят, если только чуть-чуть, а такой чемодан, набитый золотом, без подъемного крана было бы не поднять. Но вид у него был, тем не менее, настолько подозрительно довольный, как будто он поменял пару старых комбезов на половину золотых запасов форта Нокс. Но полемика была прервана приказом выдвигаться к самолетам. Там собрались все действующие лица без исключения, два самолета были выделены 'Соседям', Объектам и чемодану, а один, соответственно, нам. Стрельба то затихала, то усиливалась, но заметно приблизилась. Народ заторопился на посадку и три воздушно-морских труженицы, благополучно взлетев, взяли курс на Запад. Тайна Старшины Тарасюка раскрылась тогда, когда наша группа, освоившись в ероплане, решила перекусить. Продуктовые корзины, заготовленные нашим старшиной, были подозрительно тяжелыми, и было от чего… На дне каждой корзины пребывали Узи и снаряженные магазины россыпью.