Афганец - Страница 18

Он не ошибся.

Пилот Симонов и его напарник Григорьев вылетели на рассвете, чтобы проверить сообщение о якобы скрывающихся в одной из долин моджахедах. Сбросив бомбы с безопасной высоты, они снизились и прошлись над долиной, поливая её ракетами. Выскочившие из расщелины козы указывали на присутствие человеческой жизни. Симонов расстрелял животных из тридцатимиллиметровой пушки, израсходовав почти весь боезапас.

Он уже набрал безопасную высоту и вышел на обратный курс к советской базе возле Джелалабада, когда Григорьев заметил движение на горном склоне справа по борту. Увидев бегущие фигуры, Симонов изготовился для атаки. Люди внизу, по-видимому, рассчитывали спастись за россыпью скалистых обломков. На высоте 2000 футов пилот выпрямил машину и открыл огонь. Сдвоенные стволы автоматической пушки дёрнулись, выпустив короткую очередь, и замерли. Симонов выругался: вот же досада, израсходовать боезапас на коз и упустить такую добычу — двух моджахедов! Он поднял нос «Лани» и заложил широкую дугу, чтобы не наткнуться на вершину.

Мартин и Измат Хан скорчились за камнями. Афганец с любопытством наблюдал, как англиз торопливо разворачивает козью шкуру и достаёт короткую трубу. Что-то ударило его в правое бедро, но боли Измат не чувствовал, только окоченение.

То, что так спешил собрать спецназовец и что предназначалось Шах Масуду в Паншер, было ракетой «Блоупайп», представлявшей собой упрощённый и облегчённый вариант американского «Стингера».

Некоторые ракеты класса «земля — воздух» наводятся на цель наземным радаром. Другие имеют собственный радар, который установлен у них на носу. Третьи испускают собственный инфракрасный луч. Четвёртые ищут цель по тепловому излучению — они улавливают тепло двигателей воздушного средства и устремляются к нему. «Блоупайп» устроен намного проще. Стрелок должен встать и навести ракету на цель с помощью радиосигналов, которые передаются от крохотной рукоятки управления на подвижные стабилизаторы в головной части.

Недостаток модели в том, что стрелок должен стоять лицом к атакующему вертолёту — манёвр, требующий недюжинной выдержки и нередко заканчивающийся смертью смельчака. Мартин вставил двухступенчатую ракету в пусковую трубу, включил двигатель и гироскоп, прищурился, глядя в прицел, и увидел идущую прямо на него «Лань». Он захватил цель в перекрестье визирных линий и выстрелил. Выбросив огненный хвост газов, снаряд вырвался из трубы и устремился в небо. В отсутствие автоматики управлять приходилось самому стрелку. Мартин оценил расстояние примерно в 1400 ярдов.

Симонов открыл огонь из пулемёта. Четыре ствола выплюнули град пуль, каждая размером с палец. В следующий момент советский лётчик увидел крошечную вспышку и понял, что противник нанёс ответный удар. Теперь всё зависело от крепости нервов.

Пули взрезали склон, разбрасывая во все стороны осколки камней. Все длилось не более двух секунд, но и за это время пулемёт, скорострельность которого составляет 2000 в минуту, успел выпустить около семидесяти пуль. В следующий момент Симонов попытался уклониться, и смертоносный шквал ушёл в сторону.

Доказано, что человек в минуту опасности чаще всего инстинктивно поворачивает влево. Вот почему левостороннее движение, принятое лишь в немногих странах, в принципе безопаснее правостороннего. Охваченный паникой водитель выворачивает руль влево и оказывается на лужке или в кустах, а не выскакивает на встречную полосу. Симонов, запаниковав, бросил машину влево.

Ракета уже сбросила первую ступень и вышла на сверхзвуковую скорость. Перед тем как русский пилот повернул влево, Мартин скорректировал траекторию вправо. Чутьё не подвело. В момент поворота «Лань» слегка задрала нос и подставила брюхо, в которое и врезался снаряд. Вес его не превышает пяти фунтов, а броня вертолёта необычайно прочна. Но при скорости тысяча метров в секунду и такой снаряд наносит чувствительный удар. Ракета пробила броню и взорвалась.

Мокрый от пота — хотя на склоне было далеко не жарко, — Мартин увидел, как стальное чудовище вздрогнуло, задымилось и повернуло к лежащей далеко внизу долине.

Рокот двигателей стих, как только вертолёт ударился о дно высохшей речки. Беззвучно расцветший ярко-огненный пион означал, что оба пилота погибли. Из долины повалил чёрный дым. Мартин знал, что дым привлечёт внимание русских в Джелалабаде. До прибытия штурмовиков в их распоряжении оставалось несколько минут.

— Пошли, — проговорил он по-арабски, поворачиваясь к проводнику.

Мальчишка попытался встать и не смог. На бедре у него расплывалось тёмное пятно. Не говоря ни слова, спецназовец положил на землю ствол и побежал за рюкзаком.

Разрезав ножом брючину, Мартин увидел ровное и небольшое, но, похоже, глубокое входное отверстие. Его мог оставить либо осколок снаряда, либо острый камень, либо пуля. В Херефорде их учили оказывать первую помощь при различного рода ранениях, к тому же в его распоряжении была отлично укомплектованная аптечка. Плохо другое — они находились на горном склоне, и русские могли пожаловать с минуты на минуту, так что на сложное хирургическое вмешательство времени не оставалось.

— Мы умрём, англиз? — спросил парнишка.

— Иншалла, не сегодня, Измат Хан. Не сегодня.

Перед Майком стоял непростой выбор: либо забирать рюкзак и всё остальное, но оставить мальчика, либо наоборот. И то, и другое он унести не мог.

— Знаешь эту гору? — спросил Мартин, доставая из рюкзака аптечку.

— Конечно, — ответил афганец.

— Тогда мне придётся вернуться сюда с другим проводником. Ты объяснишь ему, как сюда добраться. Рюкзак и ракеты я закопаю.

Он открыл плоскую стальную коробочку и достал из неё шприц. Мальчишка молча, с опаской наблюдал за ним.

Так тому и быть, подумал Измат. Если неверный задумал помучить меня, пусть попробует. Я не произнесу ни слова.

Англичанин воткнул иглу ему в бедро. Измат стерпел. Через несколько секунд морфий попал в кровеносную систему, и боль в ноге стала затихать. Ободрённый, Измат попытался встать. Чужак, достав из рюкзака маленькую складную лопатку, выкопал между камнями яму, уложил в неё рюкзак, две завёрнутые в овечью шкуру трубы и завалил сверху камнями. Закончив, Мартин огляделся, запоминая место. Главное — попасть к этой rope, a уж клад он найдёт без труда.

Мальчишка заявил, что может идти сам, но Мартин без слов перебросил проводника через плечо и тронулся в путь. Худой — кожа, кости да мышцы — афганец весил не больше, чем рюкзак, который тянул на сотню фунтов. Тем не менее подъем в гору при нехватке кислорода давался нелегко. Скорректировав курс, Мартин двинулся по осыпи в долину. Решение оказалось верным.

Сбитые или потерпевшие крушение советские самолёты и вертолёты всегда привлекали внимание местных жителей, растаскивавших обломки для использования в хозяйстве или на продажу. Дым русские ещё не заметили, а последнее сообщение Симонова было предсмертным криком, никак не помогшим определить координаты. Зато дым привлёк внимание моджахедов из соседней долины. А потом они увидели и человека, несущего на плече раненого.

Измат Хан объяснил, что случилось. Горцы заулыбались и принялись похлопывать англичанина по спине. Он же никак не мог убедить их, что его проводнику требуется срочная и квалифицированная медицинская помощь, а не просто чашка чая в какой-то захудалой горной чайхане. Мальчика нужно транспортировать в настоящий госпиталь. Один из моджахедов вспомнил, что знает человека, у которого есть мул и который живёт всего лишь в часе ходьбы от их укрытия, и отправился за ним. Вернулся он к вечеру. Мартин ввёл Измату вторую порцию морфия.

С новым проводником и Измат Ханом на муле Мартин выступил в ночь. К рассвету они достигли южного склона Спингара. Проводник остановился и вытянул руку.

— Джаджи, — сказал он. — Арабы.

Проводник потребовал вернуть мула. Последние две мили Мартин нёс мальчика на спине. Джаджи представлял собой огромный комплекс примерно из пятисот пещер. Три года так называемые афгано-арабы расширяли их, углубляли, расчищали и оснащали всем необходимым для превращения в главную базу повстанцев. Мартин не знал этого, но внутри комплекса имелись бараки, мечеть, библиотека с религиозными текстами, кухни, складские помещения и прекрасно оборудованный госпиталь.