Афганец - Страница 11

— О'кей. А я договорюсь с Норфолком.

— Отлично. И вот что ещё, Стив… Не мог бы ты подготовить информацию по этому парню, Мартину? Объясню при встрече.

К западу от Лондона, на дороге в Оксфорд, находится база королевских ВВС Норфолк. После Второй мировой войны она пару лет, пока шла спешная реконструкция Хитроу, выполняла функции гражданского аэропорта Лондона. Потом использовалась как заштатное лётное поле и наконец стала аэродромом для частных и правительственных самолётов. Но поскольку поле остаётся собственностью Военно-воздушных сил Великобритании, то прибывающие и отправляющиеся рейсы организуются без обычных формальностей.

У ЦРУ возле Лэнгли есть собственный аэродром и небольшой воздушный флот. Документ, дававший Мареку Гуминни неограниченные полномочия, позволил ему без проблем получить в своё распоряжение «Грумман V», в котором заместитель директора прекрасно выспался за время трансатлантического перелёта. Стив Хилл встречал гостя в Норфолке.

Он повёз американского коллегу не в зелёный, сложенный из песчаника зиккурат на Воксхолл-Кросс, что расположен на южном берегу Темзы у Воксхолл-Бридж и где квартирует СИС, но в куда более спокойный отель «Кливден», бывший частный особняк примерно в тридцати милях от аэропорта. Там уже были заказаны апартаменты и полное обслуживание.

Прочитав протоколы комитета по Корану и отчёт офицеров-разведчиков, Хилл обратил внимание, что выводы американцев очень близки к тем, что сделали эксперты в Челтнеме. Потом он прочитал запись разговора в лимузине.

— Чёртов идиот! — пробормотал англичанин, Дойдя до конца. — Тот, второй, он прав. Сделать ничего нельзя. Дело не столько в языке, сколько в других тестах. Чужаку, иностранцу их не пройти.

— Итак, твои предложения? Учти, что приказ идёт с самого верха.

— Взять кого-то из «Аль-Каиды» и вывернуть наизнанку, — сказал Хилл.

— Стив, если бы мы знали, где найти такого, кто мог бы что-то знать, мы бы так и сделали. Но сейчас у нас на прицеле если кто и есть, то только мелочь.

— Значит, остаётся ждать и наблюдать. Рано или поздно эта фраза где-нибудь всплывёт.

— Мои люди полагают, что целью удара, вероятнее всего, станут США. Простым ожиданием чуда, которое может и не случиться, Вашингтон не успокоить. Кроме того, «Аль-Каида», вероятно, уже знает, что мы взяли компьютер. Если так, то об Аль-Исре мы можем больше и не услышать.

— Что ж, в таком случае мы могли бы допустить утечку. Они поймут, что мы знаем об их планах, и откажутся от операции.

— Может быть, да, а может быть, нет. Но мы-то об их решении не узнаем. Состояние неопределённости хуже всего. Отказались? Не отказались? А если не отказались? Как заметил мой босс, мы даже не представляем характера угрозы. Ядерная? Биохимическая? Обычная? Где и когда? Этот твой Мартин, он действительно может сойти за араба среди арабов? Неужто настолько хорош?

— Был хорош, — проворчал Хилл, передавая американцу папку. — Посмотри сам.

Обычная папка, в дюйм толщиной. Стандартный конверт из толстой коричневой бумаги. Простая надпись из трех слов:

Дедушка братьев Мартинов по материнской линии был управляющим на чайной плантации в Дарджилинге, Индия, в период между двумя мировыми войнами. И вот там-то, в Дарджилинге, он совершил нечто неслыханное: женился на индийской девушке.

Тесный и изолированный мирок британских чайных плантаторов задыхался в атмосфере надменности, высокомерия и заносчивости. Невест либо привозили из Англии, либо отыскивали среди дочерей британских офицеров. Мальчики видели фотографии своего деда Теренса Грейнджера, высокого румяного блондина с трубкой во рту и винтовкой в руке, стоящего рядом с убитым тигром.

Видели они и карточки Индиры Босе, мягкой, нежной и очень красивой девушки. Когда отговорить Теренса Грейнджера от постыдного брака не получилось, руководство компании, не желая затевать скандал с увольнением, приняло мудрое, как кому-то показалось, решение. Молодую пару сослали в глушь Ассама, к самой бирманской границе.

Как нередко случается, наказание обернулось благословением. Молодым людям жизнь на краю света, среди дикой природы пришлась по вкусу. В 1930-м у них родилась Сьюзен. А к 1943-му война докатилась и до Ассама — японцы шли через Бирму к его границе. Теренс Грейнджер, возраст которого позволял избежать армии, записался добровольцем и в 1945-м погиб при переправе через Иравади.

Оставшись с дочерью и крошечной пенсией от компании, Индира Грейнджер вернулась в то единственное место, где её могли ещё принять: к себе домой. Два года спустя пришла новая беда: добившуюся независимости Индию разделили на два государства. Али Джинна взял себе мусульманский север, пандит Неру преимущественно индуистский юг. Волны беженцев прокатились по стране навстречу друг другу, во многих местах вспыхнули боевые действия.

Тревожась за безопасность дочери, госпожа Грейнджер отослала её к младшему брату покойного мужа, преуспевающему архитектору, жившему в Суррее. Шесть месяцев спустя Индира погибла во время погрома от рук неизвестных.

Так семнадцатилетняя Сьюзен Грейнджер оказалась одна в мире отца. В мире, которого никогда прежде не видела. Проведя год в школе для девочек и отработав ещё три медсестрой в госпитале Фарнхэма, девушка по достижении двадцати одного года подала заявление в компанию «Бритиш эйруэйз». Сьюзен была потрясающе красива — роскошные каштановые волосы, голубые отцовские глаза и золотистая кожа, какая бывает у загорелых англичанок.

Приняв во внимание знание языка, её поставили на маршрут Лондон — Бомбей. В то время этот рейс был одним из самых длинных и медленных: Лондон — Рим — Каир — Басра — Бахрейн — Карачи — Бомбей. Смена экипажа происходила в южноиракской Басре. Там в 1951 году Сьюзен и познакомилась с бухгалтером нефтяной компании Найджелом Мартином. В 1952-м они поженились.

Ждать рождения первого сына, Майка, пришлось почти десять лет; ещё через три родился Терри. Но какие же непохожие были братья!

Марек Гуминни смотрел на фотографию в деле: чёрные волосы, чёрные глаза, тёмная кожа. Похоже, гены Индиры Босе проявились вдруг в полной силе во внуке; Майк даже отдалённо не походил на своего круглолицего розовощёкого брата, унаследовавшего черты отца.

Он снова вспомнил возражения доктора Бена Джолли. Любой, кто попытается проникнуть в «Аль-Каиду», должен быть способен сыграть роль. Гуминни перелистал страницы.

Оба мальчика ходили в англо-иракскую школу и многому учились дома, у своей няни по имени Фатима, которая, скопив некоторую сумму, вернулась в горы, чтобы найти достойного мужа.

Внимание американца привлекла ссылка на рассказ Терри: когда брат надевал традиционный иракский дишдаш, гости-иракцы, приходившие в дом Мартинов, со смехом говорили Найджелу, что его сын больше похож на них, чем на него.

Больше на них, чем на нас, думал Марек Гуминни, просматривая досье. Из четырех пунктов возражений Бена Джолли два, таким образом, отпадали: внешность и язык. При соответствующей интенсивной подготовке Майк Мартин мог, наверное, освоить и необходимые религиозные ритуалы.

Церэушник перевернул страницу. В начале семидесятых, точнее, в 1972-м, вице-президент Саддам Хусейн начал национализировать иностранные нефтяные компании, в числе которых оказались и англо-иракские. Найджел Мартин продержался ещё три года, но в 1975-м всё же перевёз семью домой, в Англию. Майк, которому к тому времени исполнилось тринадцать, продолжил обучение в Хейлибери.

Марек Гуминни понял, что пора сделать паузу и выпить кофе.

— Знаешь, на мой взгляд, этот парень может справиться, — сказал он, возвращаясь в комнату. — При соответствующей подготовке и оперативной поддержке. Где он сейчас?

— Вся его военная карьера прошла в десанте и частях специального назначения. Дважды привлекался к нашим операциям. Отслужил двадцать пять лет и в прошлом году вышел в отставку. И, на мой взгляд, у него ничего не получится.