Афера (СИ) - Страница 26

- Ничего, - она улыбается. – Конечно, от шока я отходила прилично, но ведь самое главное сейчас это не моё состояние, правда?

Я посмотрел в окно. Мира настояла, что поедет со мной в гостиницу к Норберту. Ксави остался на вечере. Он говорил что-то по поводу бесплатного алкоголя, но я не слушал.

Такси подъехало к зданию. Мы вышли и осмотрелись. Всё как полагается в хороших гостиницах. Просторный холл с местами для отдыха. Я попросил Миранду присесть на диван, а сам пошёл на ресепшн.

- Добрый вечер. Мы приехали к одному вашему гостю. Он должен нас ждать. Норберт Бохнер.

Мужчина осмотрел меня с ног до головы, потом пробил что-то в компьютере, а затем позвонил дедушке в номер, спросив, действительно ли к нему должны придти гости. Когда ответ дан был положительный, он сдержанно объяснил, куда идти. Я поблагодарил мужчину и кивнул Мире. Мы молчали, пока шли до номера. Дверь открыл сам дедушка и тут же обнял меня.

- Я боялся, что ты не приедешь.

Он держал меня в своих объятиях довольно-таки долго, а потом поцеловал и пригласил присесть. По долгу службы я был во многих гостиничных номерах, но этот мне понравился больше всех. В светло-бежевых тонах. Всё такое лёгкое и порхающее.

- Я хочу знать, почему они отдали меня? Причина?

- Пери, может, представишь свою спутницу?

- О, забыл, - оборачиваюсь. – Дедушка, это моя девушка. Миранда.

Она ему вежливо улыбается.

- А теперь мне бы хотелось получить ответы на свои вопросы.

- Как ты похож на Томаса. Я подумал сперва, что передо мной призрак стоит. Но нет... это ты. У вас одинаковый рост и сложение тела, а вот лица... Ты кажешься чуть мягче в чертах лица, нежели зять.

- Дедуль, я сейчас лопну, - нетерпеливо перебиваю.

- Прости, воспоминания, - мужчина мягко улыбнулся. – Пери, пойми, тогда им было сложно вообще существовать. Билл опасался, что о тебе узнают, и тогда жить не дадут, заедят. Дорогой, что тогда и сейчас – люди не меняются. Папарацци не давали бы тебе вдохнуть свободно. Они хотели тебя уберечь...

- Поэтому отдали незнакомому человеку?

- Мальчик, я подвергся нещадному террору со стороны журналистов до и после смерти детей. Лет 10 они не могли успокоиться. Вот и Симоне с Гордоном не совсем повезло. За ними вообще по пятам ездили, но в отличие от них, я не могу бросить свой дом. Пришлось терпеть. А теперь представь, что было бы с тобой?

- Но...

- Пери, они отдали тебя не со зла и не потому что не любили... Мы с Симоной предлагали взять тебя, ведь как-никак родственники, но Том настоял, что ты должен жить в семье, не связанной ни с одним из них. Дети хотели быть уверены, что ты вырастишь и станешь хорошим человеком, не зная, что такое осада журналюг.

- Ты пытался искать их?

- Конечно. Сыщиков нанял, но 7 лет поисков ничего не дало. Тогда я смирился, что сын действительно мёртв.

- Ты знал, что бабушка прислала мне дневник Билла?

- Нет, но теперь догадываюсь, откуда ты знаешь о своих родителях. Сын попросил её отдать тебе эту вещь после твоего совершеннолетия, чтобы ты знал, кто ты, что они любили тебя и готовы были на всё ради твоего будущего.

- Но почему же ты не знал, где я?

- Витта переехала после того, как я попросил её отдать мне внука. Тебе тогда было уже 9. Она категорически отказалась, взяла тебя и уехала. Я потерял её след и подумал, что с тобой что-то случилось. А вот с Симоной мы связь не поддерживаем, потому что они с Гордоном до сих пор ведут кочевой образ жизни.

- Почему?

- Кто-то узнал, что у неё есть дневник Билла, какая-то запись на диске и кое-какие личные вещи, которые раскрывают несколько секретов детей. За ними ездили бешеные фанаты. Вот они и переезжают.

- Ясно, - грустно произношу, понурив голову. – Как меня называли родители?

- Билл – Пери, а Том только Вилом. Они из-за этого пару раз повздорили, что так нельзя, но остались при своих.

- Я не понимаю, - тру щеки, - почему так вышло, ведь фильм... он великолепен! Это признают все. Почему же тогда думали иначе?

- Ох, Пери, времена такие были. Билл снял провокацию, на которую отреагировала чуть ли не каждая страна. Ну, представь: он бросил увесистый булыжник в их огород, потому что по его теории – самое продвинутое государство будет только во главе с геем. У нас до сих пор людей с нетрадиционной ориентацией не допускают до верховной власти. А Билл публично заявил свой протест. Вот на него и окрысились.

- Ты считаешь его виноватым?

- Да. Я искренне не понимал, что ему не хватало? Ведь рядом был Том, они отлично жили. Продолжил бы снимать в своём ключе, но замахнулся...

- Ты не прав, - перебиваю вновь дедушку. – Я считаю, что он решил показать всем то, что никто не видел до этого. Не важно, что был у него в фильме президент гей. Это не имеет значения. Билл намекал на перемены. То есть, - складываю руки, - надо что-то изменить и изменится всё по инерции. Толкнёшь шарик – он покатится. Это простая физика. Вот и Билл думал так же. Я уверен. Он хотел просто показать, что могут быть другие фильмы, другие интересы, другая жизнь.

- И за свою идею погиб, - закончил дедушка. – Пери, это была его жизнь. Я горд сыном, я бесконечно рад, что ты нашёлся, мальчик, но по-прежнему ко всей той ситуации отношусь плохо. Мало того, что он сам себя завёл в могилу, так и мужа сгубил.

- Том не поступил бы по-другому.

- Откуда ты знаешь?

- Наверное... чувствую так.

- Пери, - устало прикрывает глаза. – У Томаса была своя голова на плечах.

- Да не сделал бы он по-другому, - импульсивно отвечаю. – Я его сын, я знаю.

Все замолчали. Мира смотрела на меня поражённо, а дедушка улыбался.

- Но нрав у тебя всё же как Билла, - хохочет. – Таким же экспрессивным можешь быть.

- Прости, я не хотел перегибать палку, - покаянно опускаю голову.

- Ничего страшного, мальчик.

Мы стали разговаривать на тему моей нынешней жизни. В разговоре поучаствовала и Миранда, как неотъемлемая часть этой самой жизни. Мы рассказали Норберту, как познакомились, как ездим друг к другу. Дедушка утомился, поэтому мы поспешили уйти. Он дал мне свой адрес и попросил приехать в гости, как только я смогу отвязаться от работы. Уверил, что будет ждать. На прощание расцеловал меня, обнял и пожелал успехов.

Ночь

Ночь